Тайна трех государей - Дмитрий Миропольский

– Это точно, – поддакнул Варакса. – У нас в России мальтийцы теперь тоже есть. Я с ними в девяностых несколько раз по бизнесу пересекался. Жёсткие ребята и с большими возможностями на самом верху.

– Чёрт знает что, – возмутился Одинцов, который опять остался в меньшинстве. – Средневековье прямо. Вот так живёшь, забот не знаешь, а потом – бац! – и плюнуть некуда, чтобы ненароком в рыцаря какого-нибудь не попасть.

День начался.

Мунин унёс в кабинет ноутбук, настроенный Вараксой, и стал собирать по интернету информацию о нынешнем состоянии Мальтийского ордена и его связях с Россией.

Варакса расположился на диване с папкой Urbi et Orbi, держа под рукой мобильный телефон для дистанционного руководства сетью «47» и прочих деловых разговоров.

Одинцов по причине раннего времени тоже часок-другой почитал записки Мунина, а потом собрался ехать к Салтаханову, чтобы под благовидным предлогом познакомиться поближе и попытаться выяснить, в какую сторону тот копает. Варакса с удивлением взглянул на Одинцова, который надел костюм:

– В честь чего такой парад?

– В честь того, что я как будто ненадолго выскочил с работы документы передать, – ответил Одинцов.

Действительно, он довольно скоро вернулся и с порога объявил Вараксе:

– Я тебя поздравляю. Или нас всех теперь можно поздравить.

– Что такое? – спросил тот, с неохотой отрываясь от чтения.

– Тебя ищет Интерпол.

– Опаньки. – Варакса разом помрачнел и отложил документы в сторону. – Ну-ка рассказывай. Ты же за другим ездил.

Одинцов прошёл в гостиную, уселся в кресло и ослабил галстук.

– Салтаханов работает в бюро Интерпола. Я ему закинул данные на Мунина, как договаривались. Гляжу – на стене твой портрет висит.

Из кабинета появился Мунин.

– Есть новости? – спросил он.

– Да подожди ты! – хором ответили ему, а Варакса спросил Одинцова:

– Какой портрет?

– Эфиопский, – сказал Одинцов. – На стенде «Международный розыск». Ты во всей красе и карта Эфиопии рядом старенькая. Остальное я не разглядел, но этого хватило.

– Та-а-ак, – протянул Варакса. – Ничего не путаешь? Столько лет прошло.

– Трудно забыть того, кто в тебя стрелял.

– Ну подстрелил-то всё же ты меня, до сих пор хромаю…

Одинцов и Варакса внимательно смотрели друг на друга.

– Можно узнать, что вообще происходит? – снова подал голос Мунин. – Вы держите меня при себе и говорите, что мы – команда. Если так, объясните, что случилось, кто в кого стрелял, при чём тут Эфиопия и какое это имеет отношение ко всему остальному.

– Присоединяюсь. – Одинцов поднял руку, словно голосуя. – До сих пор у нас была одна проблема, а теперь их как минимум две.

Он обратился к Мунину, который тоже сел в кресло:

– Логика простая, но для молодёжи поясню. Если человек объявлен в международный розыск, значит, он официально считается преступником и должен быть задержан в любой стране, где его найдут. Политику с экономикой в Интерполе трогать запрещено. Контора солидная, на мелочи не разменивается. Значит, преступление уголовное и серьёзное. Судя по снимку и карте, дело касается того, что было, почитай, двадцать пять лет назад.

– Всё это время, – Одинцов повернулся к Вараксе, – ты спокойно жил в России, ездил за границу и ни от кого не прятался. Значит, в розыск тебя объявили недавно какие-то не наши, которые до чего-то докопались. Были это эфиопы или нет – вопрос десятый, всё равно с Эфиопией связь очевидная. Про тамошние твои подвиги я кое-что знаю, но с интересом услышал бы что-нибудь новенькое.

– Складно излагаешь, – вынужден был признать Варакса. – Небось, всю дорогу думал? Ч-ч-чёрт! Как это всё не вовремя… ещё бы немного позже…

– Публика ждёт, – напомнил Одинцов. – И если я правильно понимаю, ты не слишком удивлён.

– Правильно понимаешь. Рано или поздно до меня должны были добраться. Хреново, что добрались именно сейчас. Хотя если это действительно эфиопы, всё не так плохо.

Варакса откинулся на спинку дивана.

– Дело было весной девяносто первого, – сказал он Мунину. – Мы с Одинцовым оказались в Эфиопии. Идёт гражданская война, страна разваливается, здесь такой народный фронт, там сякой народный фронт, провинция Эритрея вообще хочет отделяться – хрен поймёшь, кто с кем воюет. Вернее, все со всеми. Я тогда был кубинцем.

– Почему? – удивился Мунин.

– Потому что Куба изо всех сил поддерживала тамошнее правительство. Советский Союз официально не воевал, нас отправляли по-тихому как военных советников. Меня к кубинцам, а его, – Варакса кивнул на Одинцова, – к эфиопам. Выполняли боевые задачи… ну, тебя это не касается. Ошибочка вышла, и он мне ногу прострелил. Так и познакомились.

– После этого мы сразу оттуда ушли, – подхватил Одинцов. – Получается, ты накосячил ещё до нашей встречи. Причём так, что тебя искали двадцать пять лет, а теперь подключили Интерпол.

– Это хорошо, – вдруг сказал Варакса.

– Что хорошо? – не понял Одинцов.

– Что Интерпол меня ищет и что академики об этом знают.

– Лучше не бывает. – Мунин шмыгнул носом. – Раньше у нас хоть какие-то шансы были. Теперь нет. И бежать некуда.

– А мы бегать не будем, – бодро заявил Варакса. – Мы договариваться будем. И не с кем-нибудь, а конкретно с Псурцевым. Это его уровень, он всё сразу поймёт. Тем более в деле Интерпол замешан. Мы нас всех выкупим, ясно? Ну то есть выменяем у него на…

Варакса запнулся и помассировал пятернёй бритый затылок:

– Раньше рассказывать смысла не было, а сейчас очень длинно получится. В общем, есть у меня кое-что… Кое-какая информация. Можно сказать, бесценная. Мы грамотно сдадим её Псурцеву в обмен на гарантии, что к нам претензий больше нет. И дело в шляпе. Только, перед тем как с ним толковать, надо будет в Старую Ладогу смотаться.

– Порыбачить напоследок? – мрачно предположил Одинцов.

– Рыбалка – дело хорошее, – Варакса не принял иронии. – Может, ещё успеем, пока лёд крепкий. Учёного с собой возьмём, пусть привыкает. Поедешь?

– Поеду, – растерянно сказал Мунин. – А вы уверены, что?..

– Нормально всё будет! – перебил Варакса, встал и расправил плечи. – Договоримся с Псурцевым и сразу махнём денька на три. А сейчас давайте так. Вы спокойно сидите здесь, читаете книжки. Никуда ни шагу. Я в офис. Быстренько дела подчищу, пока мои ребята машинку готовят, и двинемся, помолясь. Добро?

За многие годы знакомства Одинцов усвоил: если Варакса что-то предлагает, значит, всё уже продумал. Спорить и сомневаться смысла нет. Детали выяснятся по ходу дела.

– Добро-то добро, – согласился он. – Скажи хоть, зачем едем.

Варакса подмигнул с порога, заправляя джинсы в высокие ботинки.

– Увидишь. Тебе понравится.

21. Крутой поворот

Салтаханов после разговора с Одинцовым засиживаться в бюро не стал и поехал в студию.

Затхлый дух от оператора был сильнее вчерашнего: видимо, остроносый мужичок никуда не уходил и кемарил прямо здесь, одетым. Правда, работу он проделал колоссальную.

– Ну что, – сказал он, потирая желтопалые лапки, – к сюрпризам готовы?

– К приятным, – уточнил Салтаханов и сел на крутящийся стул.

– Ещё бы! Но давайте с самого начала. Вот, смотрите.

Оператор передал Салтаханову несколько распечаток и пояснил:

– Есть у нас программýшка специальная, которая номера машин по записям считывает и автоматически запрашивает базу данных на владельцев. Марка, фамилия-имя-отчество, где зарегистрирован и так далее. Я тут собрал все тачки, на которых парня вашего могли привезти. Вряд ли он долго в машине сидел, когда подъехал, а может, и вообще сразу выскочил, так что получилось не слишком много.

Салтаханов пролистал страницы с размытыми чёрно-белыми картинками, выделенными номерными знаками и таблицами, куда программа свела собранную информацию.

– Пока сюрпризов не чувствую. Программу такую знаю, данные на сотню машин вижу, и что с того?

– Смотрим дальше, – продолжал оператор. – Вот все, кого мы с вами вчера отметили.

В следующей стопке листов были снимки – увеличенные изображения пешеходов на Кирочной, которые могли прикрывать Мунина, а значит, иметь отношение к убийству академиков.

– Я каждую картиночку вычистил, между прочим, – с некоторой обидой добавил остроносый.

Салтаханов поспешил похвалить отличную работу, не кривя душой: снимки и вправду стали читаться лучше.

– Так, а это что у нас? – спросил он и уже самостоятельно взял со стола очередную стопку распечаток.

– А это мы к сюрпризам как раз подходим. В торговом центре камеры современные и качество терпимое, плюс наши ребята кое-что наснимали, – оператор поскрёб в редких сальных волосах, вынул из рук Салтаханова листы и стал по одному выкладывать на стол. – Вот мужчина, про которого рассказала официантка. Сложение атлетическое, рост за метр восемьдесят. Куртка и рюкзак, джинсы заправлены в ботинки. В районе кафе его зафиксировали два раза – за полтора часа и за час до встречи. Лица не видно… Дальше – он же возле автомата, где оплачивают парковку. Та же куртка, джинсы и ботинки. Высокий, только рюкзака нет. Это за пять минут до встречи… Вот американка и тот парень, который её вывел на парковку. Тоже в капюшоне, но всё другое. Правда, рюкзак есть или торба какая-то, не разобрать. И наушники – молодой, наверное. Но точно не ваш парень с Кирочной – тот намного ниже ростом и щуплый… Вот они с американкой садятся в машину.