Золото Югры - Владимир Дегтярев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если плыть назад: по Оби до Иртыша, а по Иртышу до озера Нор Зайсан, можно попасть в Китай! А оттуда – в Индию, за алмазами! Мало того, адмирал Пири Рейс на своей карте указал, что и в Сибири – там, где текут указанные реки, – тоже есть алмазы!
Господин Эйнан срочно переехал в Англию и купил большой дом.
Сложилась редкая и удачная в финансовом мире ситуация, когда за одну цену можно убить двух зайцев! Под тех зайцев тотчас нашлись очень большие деньги. А старый рабе Ушер – левит – закрыл собрание своих единокровников словами, что эта афера будет отмщением Англии за изгон всех евреев с острова три века назад. Тогда король Англии Генрих Четвертый, проводивший перепись земель, скота и народа, вдруг обнаружил, что деньги, предназначенные ему и Церкви в виде налога и десятины, собирают иудеи! Мало того, что они тихо устроились мытарями, так еще и опутали долгами все рабочее и податное население острова! И король достал меч…
* * *Думая об этих фактах и ругая себя так, как не ругают усталую лошадь, граф Эссекс, игнорируя скукоженное лицо немого грека, подошел к буфету и достал бутыль испанского вина. Налил полный фужер и выпил. Потом повторил выпивку, чем ополовинил бутыль. Немой грек быстро облизал пересохшие губы.
Граф налил испанского вина в крышку от чернильницы грека. Тот высосал напиток и засверкал глазами. Граф налил секретарю теперь уже половину стакана, самолично подал ему налитое и спросил:
– Где ты спрятал русские карты и лоции, что легат Винченто вчера привез от капитана Ричардсона?
Грек заулыбался, часто-часто закивал головой, перебежал комнату и в потайном месте, которое прикрывал кусок толстой половой доски, нашел русские документы.
– Неси сюда!
Грек разложил документы на столе. Их оказалось почти тридцать листов.
Граф начал диктовать секретарю:
– Получено от личного секретаря капитана Ричардсона, происхождением русского, вероисповеданием…
«Православного» – написал грек.
– … чином, русским чином…
«Боярин» – написал грек.
– именем …
«Макара Старинов» – написал грек.
– «… двадцать семь карт и лоций побережья Северного русского моря. За что ему… Макару Старинову оплачено из особого фонда двадцать семь тысяч фунтов стерлингов».
– Теперь подготовь место для моей подписи и для подписи этого… дурака с картами!
Секретарь пододвинул графу лист с распиской. Граф поставил вчерашнее число и расписался, вольно и размашисто. Грек теперь повернул лист расписки к себе, кривыми цифрами поставил число от основания мира, как это делают русские, и, ломая греческие буквы, написал под подписью графа вторую подпись: «Макара Старинов».
– Все! – воскликнул радостный граф и протянул слуге початую бутыль вина. – Иди, скройся! И до завтра не высовывайся!
Во дворе зацокали по каменной мостовой копыта коней и задребезжали металлические ободы колясочных колес.
* * *За круглым столом Совета собралось шесть человек: граф Эссекс, граф Саутгемптон, капитан Ричардсон, папский легат Винченто, лорд Смайли, представляющий принца Якова, и толстый человек с лицом цвета подсолнечного масла и длинным, нависающим над верхней губой носом.
– Зовите меня просто: господин Эйнан, – представился этот неприятный человек.
Только один Макар не знал; остальные собравшиеся прекрасно знали господина Эйнана, главного торговца картами в Лондоне и, по слухам, главного представителя торговых домов Италии…
Старинов сидел на табурете позади кресла капитана Ричардсона, на стол опереться не мог, а, значит, в Совет не входил. А если не входил, то зачем он здесь? Наверное, затем, зачем составители Библии случайно запутали в кустах ягненка, чтобы найти повод не убивать Аврааму своего сына, первенца, завещанного Богу… Судя по рожам собравшихся, так дело и повернется. На заклание, видать, списали Макара. А из графского замка в окно не выскочишь, в двери не сбежишь.
На Совет Старинов пришел в толстой, ношеной рясе, а под нее надел теплые штаны, заправленные в сапоги. Ряса кое-что скрывала, как и голенище правого сапога. Сокрытое может и не пригодится… дай-то Бог! Дай-то Бог!
– Три корабля! – заорал внезапно господин Эйнан. – Три корабля угробили, имея и карты и лоции! А ты, граф, хвастался своими моряками! Не моряки это, а сухопутные крысы!
Ор господина Эйнана, вместе с брызгами слюны, относился к графу Саутгемптону, взявшему на себя роль поставщика трех кораблей, моряков и провизии на год плаванья в Северном море. И еще взявшему за это двадцать пять тысяч фунтов стерлингов.
Макар неожиданно почуял пинок в голень, который умудрился совершить под креслом капитан Ричардсон.
– Северное море, господин, не пролив Ламанш, – Макар встал и поклонился. – Оно, бывает, замерзает до самого устья Двины, и лед там имеет толщину в аршин.
– Сколько это? – спросил Эйнан.
– Ну, два фута и пять дюймов.
– Садись.
Макар сел. Судилище, а не Совет. Бежать бы надобно отсюда. Попроситься, что ли в ватерклозет?
– Что делают добрые и ученые капитаны, попавши во льды? – опять спросил Эйнан.
На этот раз поднялся граф Саутгемптон:
– Находят место для зимовки, кренгуют корабли на суше и ждут до весны.
– Адмирал Гуго Виллоби не давал нам приказа о зимовке, господин, – встрял капитан Ричардсон. – Его корабль раздавило первым, когда он пытался приблизиться к норвежской суше. Я, зная силу ледового жима, слава Господу нашему, увидел полынью на траверзе норвежского поселка Питсон. И успел в эту полынью попасть. Шедший за мной капитан Дурфорд не успел за мной, и его уволокло с моих глаз тоже к норвежскому берегу. А берег там крутой, на него нельзя высадиться. Раздавило корабль Дурфорда…
Ричардсон сел. Господин Эйнан достал клетчатый платок и высморкался. Граф Эссекс невозмутимо листал листы, наполненные цифирью.
Капитан Ричардсон подождал немного и опять встал:
– Я был принят в качестве посла московским государем. Имел с ним беседу. Московский государь уверил меня, что за горами Урал, который русские зовут Камень, много рек, но ни одна из них не соединяется с Северным морем. И вот тут сидит со мной русский священник, которого я выкупил у московского царя Ивана и привез с собой.
– Зачем? – спросил господин Эйнан.
– Я хотел…
– Ты, капитан, садись, пусть отвечает русский.
Макар встал с табуретки:
– Затем привез, что я в России капитана Ричардсона спас от неминучей погибели на дыбе. И, значит, должен был погибнуть сам. Но капитан спас меня тем, что привез в Аннглию, как своего секретаря. Я могу капитану Ричардсону хорошо пригодиться. У меня в родне много поморов, то есть – мореходов. Они мне отписали в дар, как наследство, древние карты и лоции. Я хочу в Англии их продать и заработать денег. Московский государь и капитан Ричардсон правы – нет у нас рек, что соединяются с Северным морем!
Господин с длинным носом так ударил кулаком по столу, что чернильницы на столе запрыгали. А пишущие гусиные перья подлетели в воздух.
Глава двадцатая
В полной тишине, когда даже кресла не скрипели, господин Эйнан развязал стоявший возле него длинный футляр и вынул оттуда две клееные бумаги. Сначала расстелил одну. Макар привстал, чтобы лучше увидеть, и наткнулся на черные, свирепые глаза Эйнана.
Старинов сел, но уже до глазной боли запомнил очень точно выведенные очертания берегов, идущих от Югорского шара к Востоку. И очертания Обской губы поразили Макара своей точностью, словно их кто-то с неба рисовал.
Пока господин возился, раскатывая вторую карту, Макар опять незаметно привстал с табуретки. И хоть Эйнан принес с собой не всю карту Сибири, а только кусок до реки Енисей, Макар явно узрел «стрелку», где Иртыш впадает в Обь, и верховья Иртыша сразу заметил под надписью латиницей – CHINA. Потом приметил, что Иртыш впадает в озеро с надписью ZAISAN.
Потом граф Эссекс заехал Макару тростью в ухо, и тот очутился на полу.
– Там и сиди! – приказал граф. – Не сметь подсматривать!
– И твой ученый секретарь – врет, и царь Московский – врет, и карты их врут! – тихо и поучительно говорил господин Эйнан. – Вот вам копия карты Пири Рейса, турецкого адмирала. Он, судя по всему, срисовал их с древних арабских карт. Страна Сиберия именуется здесь Тартарией. Значит, карты древние…
– Здесь Обь впадает в залив своего имени, а значит, имеет выход к Северному морю! – обрадовался граф Саутгемптон.
– И доплыть до Китая можно, если быть капитаном, а не овсяной размазней! – этот возглас господин снабдил очень обидным для капитана Ричардсона прозвищем. – Садитесь, господа, сначала обсудим дело! Кто поплывет от имени католической церкви? Лорд Смайли?
– Прошу меня простить, господин, – лорд Смайли приподнялся и тут же сел. – Дела принца Якова Шотландского призывают меня быть возле него. И потом, мой возраст – сильное препятствие для далекого плаванья.
