Раб из нашего времени. Книга 3. Стать победителем - Юрий Иванович

- Значит, согласен меня провести по горным тропам? - только присмотревшись к глазам ветерана, которыми он смотрел на меня словно на самого царя-батюшку, можно было и не уточнять.

- И я согласен, и ещё один родственник готов с нами в путь отправиться. Справный воин, отличный лучник, хоть и хром на левую ногу. У Грохвы никогда не был, но мастер "золотые руки" и среди любых гор чувствует себя как дома.

- Лучник - это здорово! - замер я, припоминая свою задумку. - А вот мастер…? Кузнец, хлебопёк или горшечник?

- Немного кузнец. Немного оружейник, но в основном он по дереву кудесник да по выплавке стекла мастак. Мы с ним в Борнавских долинах собирались стекольную плавильню строить.

- О, как! Солидный дядька! А пригласи его ко мне на пару слов, хочу с ним по одному вопросу посоветоваться.

На одной из очередных моих пробежек, дед Мирослав опять возник на моём пути, но теперь уже с родственником. Одного роста и одного возраста. Лица у обоих были похожи, разве что Бароч, как его представили, смотрелся рядом с грузным ветераном как поджарый, жилистый тигр рядом с носорогом. Так как время меня поджимало, и я шестым чувством начинал осознавать, что опаздываю, то не стал задавать Барочу лишних вопросов о согласии или причинах пойти в наш маленький отряд добровольцем. Судя по завистливым взглядам, от таких попутчиков или командиров как мы, не отказался бы ни один из переселенцев.

Поэтому сразу достал листок бумаги, склонился над подходящим валуном, и, давая скороговоркой объяснения, стал набрасывать чертёж будущего сооружения. Мне только и следовало проверить именно смекалку того человека, которому присвоили высокое звание мастер "золотые руки".

И Бароч это определение своего умения не развенчал. Почти сразу же стал задавать встречные вопросы по существу:

- Почему так важна разница в толщине канатов?

- Так намного интенсивнее гасятся ненужные колебания и раскачка.

- А вот эти, уходящие в стороны? - тыкал он пальцем в рисунок.

- Когда ты делаешь ворота, то прибиваешь доску наискосок, чтобы они не перекашивались под собственной тяжестью. Эти растяжки выполняют точно такую же функцию.

- Тогда всё понятно.

- Можно соорудить за сутки при данной длине и для данной тяжести? - уточнил я напоследок, и не подумав, буквально несколькими линиями, не отрывая карандаш, изобразил человека ведущего в поводу тяжело навьюченную лошадь.

- Конечно…, - выдохнул тот, расширенными глазами глядя на изображение. - Как красиво! Да ты великий художник?!..

- Ерунда, - досадовал я. - С самого детства только это и умею рисовать.

Не хватало ещё, чтобы сейчас по лагерю разнеслась весть, что я умею рисовать похлеще Тициана с Веласкесом, или кто тут у них в Леснавском царстве общепризнанные художники. А там кое-кто пустит слух дальше, контрразведка Моррейди вспомнит про мой обряд гипны в Сияющем Кургане, мои рисунки на имперском флагмане "Перун", и сразу ко мне потянется цепочка тех, кто ищет чудо оружие и сбежавшего из-под строгого надзора героя, славноприсного барона Цезаря Резкого. Хорошо, что здесь Лёня, бывший во время боёв в Трилистье бароном Львом Копперфилдом, ходил всегда в маске, а теперь ещё и подарок патриарха окончательно помогает прикрывать уродливые, хорошо запоминающиеся шрамы, но ведь всё равно высчитать тогда нас будет намного проще. И даже изменённые имена не помогут спрятаться в зоне самых интенсивных боевых действий.

- В отряд принят! - после чего повернулся чуток и к деду Мирославу. - Но сразу первое предупреждение и обязательное условие: никто кроме членов отряда не должен знать о наших разговорах, намерениях и планах. Принято? Тогда всё. Выход через кар, полтора.

Сграбастав листок бумаги в карман, я помчался дальше, оставив родственников на прежнем месте о чём-то интенсивно перешёптываться. Скорей всего они обсуждали несколько странное условие. Хотя как ветераны наверняка понимали: в плен могут захватить и кого-нибудь из нашего лагеря. Тогда наша затея с переходом через горы в обход Грохвы провалится изначально.

Но уже через час они со своими лошадьми стояли возле нашего бивака во всеоружии, с припасами, и в полной походной готовности. А мы к тому времени так и продолжали метаться по лагерю, собирая последние листки с допросами, пряча свои диктофоны, седлая попутно коней, и с некоторой наглецой разоряя продовольственные запасы наших соседей по лагерю. Вернее даже это не мы разоряли, это они сами проявляли инициативу, зная о моей болезненной прожорливости. Вначале кто-то принёс и положил на камнях завёрнутые в чистую тряпицу с десяток свежих лепёшек. Потом туда довился мешочек с морковкой и картофелем. Затем появилось вяленое мясо, флаги с вином, сыры, колбасы, вяленая рыба и так далее и тому подобное.

Мой товарищ, не менее болезненный, чем я, но только на укоры совести, было начал возмущаться, кричать по сторонам "У нас всё есть! Спасибо! Ничего не надо!" Но стоило ему один раз заглянуть мне в глаза, и увидеть, как я судорожно сглатываю заполнившую рот слюну, как сразу вовремя затих, и со вздохом стал складывать пожертвованную нам пищу в перемётные сумы. Правда, я всё-таки расслышал ворчание:

- Попробуй не взять жратвы этому проглоту!.. Так он собственного коня зажарит!..

Обижаться я на него не стал. На правду ведь не обижаются. Но вот упоминание о конях подстегнуло меня к заключительному акту расставания с лагерем. Для этого я пригласил атамана в бивак к уставшему после допроса патриарха, и с молодецкой яростью выложил им свои требования:

- Ястреб, трофейного коня зроаков, я выкупаю для важного дела. Мало того - Доспехи убитого твоим "мягуном" рыцаря мне тоже крайне необходимы. Атаман - подберите мне ещё одного подобного тяжеловоза, нам надо четыре для всех. Плачу любую цену. Своих керьюги мы с Чарли вынуждены оставить в лагере, но с оплатой по их уходу. Также с условием беречь и лелеять как собственных, они нам ещё очень нужны. Ну и прошу продать мне лучшие верёвки, в должном количестве и ассортименте. Список уже есть у Бароча. Договорились?

Атаман лагеря стал мотать головой и набирать в грудь воздуха для споров. Уж он-то понимал, как сложно именно в такой момент купить у кого-нибудь рыцарского коня, да вдобавок упросить людей продать лучшие верёвки. Но его оборвал мягким голосом Трёхщитный:

- Хорошо, Мастер Михаил. Сейчас всё это будет у твоего бивака.

С той минуты и кара не минуло, как наша небольшая группа из четырёх всадников, за которыми двигалось по пристяжной лошади с грузом, отправилась вначале к дозорной башне, а потом прямиком на восток. Полной - нашу экипировку назвать было нельзя, но основательной - всенепременно.

Глава десятая

Этот бивак не слишком выделялся на фоне остальных ему подобных. Но это - если не знать, что добротный шатер не просто пристроен к нависающей под минусовым наклоном скале, а вдобавок прикрывает внушительное отверстие в небольшую пещеру. Довольно редкое творение природы на огромной долине, примыкающей одним краем к низким холмам.

В самой пещерке внутреннее убранство было не лишено приятного уюта и даже некоторой роскоши в обстановке. Хотя восседавшие там за столом люди, были одеты в самую простую походную одежду и пили из грубых глиняных кружек горяченный, более чем бесхитростный травяной отвар. Причём пили шумно, с прихлёбыванием, как обычно и делают простые крестьяне или не воспитанные в куртуазном обществе ремесленники.

Хотя, если выражаться ещё точнее, то хлюпающие звуки издавали своими губами двое молодых парней. Разница в возрасте на вид, лет шесть, но один из них отличался широченными плечами и открытым, добродушным и улыбчивым лицом. Второй парень больше хмурился, и у него на лбу порой пролегала глубокая складка.

Третий мужчина смотрелся и гораздо старше и вел себя гораздо интеллигентнее. Ещё при этом пытался поучать хорошим манерам своих младших сотрапезников:

- Что за поведение за столом? Ну ладно Смел, с него взятки гладки. Но уж ты, Миурти, постеснялся бы…

- Да ладно, Саабер, сколько можно?! - возмутился озабоченный раздумьями парень. - Моего папы здесь нет, и за усердие в воспитании никто тебя не похвалит.

- Ох! Ну как тебе не стыдно! - стал сердиться учитель, старший друг и наставник в одном лице. - А то я нахожусь возле тебя ради похвалы?

- Ладно, не обижайся, но дай хоть спокойно чаем насладиться! - досадовал Миурти. - Никто нас не видит, этикет здесь вообще неуместен.

- Но ты должен всегда и везде соответствовать своему высокому ти…

- Всё, всё! Только давай без титулов и этого "…всегда, везде…". А не то сейчас напомню, как ты сам ел сырое мясо, пил грязной рукой воду из лужи и вытирал капли из под носа тыльной стороной ладони.