Теряя веру Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни - Уильям Лобделл

Я провел в пути всего сутки, но начал понимать, через что пришлось пройти мормонским переселенцам. Деревянные сиденья в сочетании с неровной дорогой отбили мне всю «корму». Новизна ощущений скоро померкла, сменившись скукой. Фургон тащится со скоростью меньше пяти миль в час; вокруг — один и тот же унылый пустынный ландшафт. Особенно восхищали меня молодые матери. Я-то знаю, как тяжело развлекать детей в автомобильной поездке, даже если к твоим услугам целый набор электронных игрушек! А эти героические; женщины не взяли с собой ничего, напоминающего о современности, но их малыши не скучали, два месяца подряд сидя в тесных фургонах.

Со временем я привык ждать от мормонов преданности вере и семье. Часто мне удавалось узнать в толпе мормона. Вид у них характерный: одеваются мормоны консервативно, всегда чисто выбриты, у них ясный, живой взгляд — и почти всегда они окружены толпой детишек. А еще от них исходит «мормонский дух» — что-то бойскаутское: чистое, бодрое, свежее, энергичное. Рядом с ними легко. Вот так же хотелось жить в вере и мне — быть таким, чтобы люди узнавали во мне верующего с первого взгляда.

Опубликовав репортаж о путешествии в фургоне, я получил по электронной почте приглашение на Генеральную Конференцию бывших мормонов, которая состоится в Солт-Лейк-Сити в будущем месяце. Там, было сказано в письме, я смогу увидеть другую сторону жизни Святых Последних Дней. Конференция была задумана как параллель к мормонской Генеральной Конференции — грандиозному мероприятию, проходящему раз в два года, когда в Солт-Лейк-Сити съезжается до тридцати тысяч мормонов со всех концов земли.

Прежде чем идти в гостиницу, где собирались бывшие мормоны, я побывал на исторической Храмовой Площади — в Ватикане мормонской веры. Мормоны, приехавшие на Генеральную Конференцию, заполнили десятиакровую площадь, над которой с одной стороны возвышается Храм Соленого Озера, возведенный под руководством Бригема Янга, а с другой — Табернакул, здание, где мормоны принимают причастие. Прошел я и мимо церковного конференц-центра — гранитной крепости, вмещающей в себя двадцать одну тысячу человек.

А в соседнем квартале, в тесном и душном конференц-зале второразрядной гостиницы, собрались шестьдесят бывших мормонов. По большей части все они жили в мормонском «поясе джелло» — штатах Юта, Айдахо и Аризона, прозванных так потому, что тарелки с джемом «Джелло» — непременный атрибут мормонскихсобраний. На трехдневной конференции все эти люди искали ответа на один вопрос: как бывшему Святому Последних Дней выжить и не сломаться в густой тени мормонской церкви, к которой принадлежит примерно 70% жителей штата Юта?

«В Юте церковь — ловушка, из которой почти невозможно вырваться», — говорила Сью Эммет, шестидесяти лет, праправнучка Бригема Янга, покинувшая церковь в 1999 году.

В эти несколько дней я пережил нечто очень знакомое. Я снова столкнулся с той ошеломляющей болью, которую причиняют человеческим душам люди веры. На сей раз жертвы страдали не от насилия священников, не от того, что чиновники от церкви не желали их выслушать. Все было проще и обыденнее: они признались, что больше не верят. И потеряли жен, мужей, детей, других родственников; исчезли из виду их друзья; знакомые перестали узнавать их на улицах; карьера пошла под откос.

Мормонов, открыто отказавшихся от веры, не так уж много. Гораздо чаще, перестав верить, мормоны это скрывают. Такие люди — их называют «пустыми мормонами», — по некоторым оценкам, составляют 25% от списочного состава членов мормонской церкви; однако они не выходят из своего «чулана», опасаясь возмездия. Сьюзи Колвер, еще одной участнице конференции бывших мормонов, и ее мужу потребовался год и четыре месяца, чтобы набраться храбрости и официально заявить о выходе из мормонской церкви. Они боялись, что, едва весть об их отпадении от веры распространится по городку Огдену, штат Юта, населенному в основном мормонами, на них обрушатся всеобщий гнев и презрение.

И долго им ждать не пришлось! По словам Колвер, вся ее семья вдруг сделалась изгоями. До того она возглавляла Общество Милосердия в местной общине Святых Последних Дней; но, едва объявила о своем уходе из церкви, всех ее друзей-мормонов как корова языком слизнула. Ее больше не приглашали помочь с организацией мероприятий в начальной школе, где учились ее дети. Ее решение, рассказывала она, повергло окружающих в такой шок, что деверь, будучи у них в гостях, боялся даже заговорить об этом, несмотря на явные признаки того, что перед ним не мормоны — кофеварку на столе и бутылку «шардонне» в холодильнике.

— Мормоны считают, что, если будут с тобой общаться, могут как-то заразиться твоим неверием, — рассказывала Колвер. — Люди, покинувшие церковь, для них почти что перестают существовать.

На конференцию бывших мормонов съехалась самая разношерстная публика: писатели и домохозяйки, антрепренеры и карикатуристы, алкоголики и страдающие зависимостью от секса. Многие подавлены, другие — полны гнева; и лишь у немногих все идет гладко. Но всех их объединяло одно: они хотели быть искренними, хотели говорить правду о том, что больше не верят, и хотели, чтобы родные и друзья продолжали их любить. Но в сообществе мормонов это почти невозможно.

Экс-мормоны, как и жертвы сексуального насилия священников, встретили меня с радостью, благодарные за то, что хоть кто-то — пусть незнакомец, пусть журналист — готов их выслушать. Как правило, им не с кем поделиться своими горестями. Все эти три дня мы говорили, говорили, выпивали и снова говорили. Не было конца рассказам о тяготах и унижениях, которые приходится терпеть бывшим мормонам лишь потому, что их вера иссякла.

Один говорил, что переехал в другой город, где нет мормонов, и после этого вздохнул с облегчением: «Такое счастье: заходишь в магазин — и ни одного презрительного взгляда в твою сторону!»

Другая рассказывала о боли, которую причиняют ей взрослые дети, считающие, что она поддалась влиянию дьявола: «Они видят во мне врага, еретичку, угрозу для внуков!»

Еще одна женщина, столкнувшаяся с проблемами в браке, рассказала, что перестала спать с мужем после того, как он отказался снимать на ночь мормонское белье — нижнюю рубаху и кальсоны особого покроя, которые благочестивый мормон должен носить и днем и ночью. Ей хотелось отдохнуть от религиозных символов хотя бы в супружеской постели.

«Мне казалось, что церковь ложится в кровать вместе с нами», — жаловалась она. Наконец муж внял ее мольбам и начал снимать белье, ложась в постель, а она в ответ перестала носить футболку с надписью: «Ты сегодня обнял отступницу?»

Да, в этом собрании звучал смех, было много юмора, порой довольно-таки «черного»; но в целом конференцию экс-мормонов переполняла глубокая скорбь.

В христианстве меня, пожалуй, более всего привлекало бескомпромиссное учение Иисуса о любви к ближнему: люби врагов своих, защищай тех, кто слабее тебя, если видишь заблудшую овцу — иди за ней, куда потребуется, разыщи ее и своей любовью верни в стадо. Готовя репортаж из Солт-Лейк-Сити, я спрашивал себя, почему благочестивые мормоны, столь строго исполняющие многие заповеди Христовы, упускают из виду важнейший Его урок: люби ближнего — даже если он ушел из церкви — как самого себя? Меня не отпускали потерянные лица бывших мормонов, их рассказы о высокомерии и жестокости бывших собратьев. Поразительно, что это происходило у всех на глазах, при полном одобрении церкви. Такая жесткая реакция на отступников, как и повсеместная ее распространенность, свидетельствовали о затаенном страхе. По-видимому, мормонская религия оказывалась непрочна, как карточный домик, — и любая серьезная угроза ей вызывала защитную реакцию.

В то время я это не анализировал — мне просто было жаль пострадавших. И я делал то единственное, что мог: молился — и за бывших мормонов, и за тех,

кто причинял им такую боль. Молился о понимании и воссоединении. О том, чтобы Бог помог им всем простить друг друга, исцелиться и вернуть любовь.

Самая короткая фраза в Библии в переводе на английский звучит так: «Иисус прослезился» (Ин 11:35). Иисус заплакал у гробницы своего друга Лазаря, которого затем воскресил из мертвых. Проповедники любят эту короткую фразу, в двух словах открывающую нам человеческие чувства Иисуса, его любовь и доброту. После поездки в Юту мне казалось, что Иисус плачет над бывшими мормонами, отвергнутыми и одинокими. И я плакал вместе с ним.

А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.

(Мф 18:6)

Бывшие мормоны, брошенные церковью, родными и друзьями, — это еще не самое страшное. Гораздо хуже пришлось католикам, преданным собственной церковью после того, как священник совершил насилие над ними или над кем-то из их близких. Здесь речь шла о преступлениях — тяжких уголовных преступлениях, возведенных в систему.