Жизнь, смерть и возрождение - Иван Александрович Карышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За седьмым небом следует сфера довольно широкая, в которой совсем нет планет. Она отделяет мир духовный от мира материального.
Самая обширная сфера, это сфера материальная или видимая для вас вселенная. Но и в ней каждую материальную планету окружают сотни и тысячи духовных, невидимых вам планет. Они положительно, как горох, насыпанный в мешок, и духовные планеты заполняют всю вашу материальную вселенную. Так что вы, живя на вашей Земле, и не представляете себе, до чего обильна жизнь в темных для вас областях между планетного пространства, которые вы считаете пустыми. Это все пустое для вас пространство переполнено духовною жизнью на духовных же планетах, и ни счета и ни числа им нет. Один Бог их знает.
В самом конце вселенной, на наружной поверхности этого обширного мирового шара, где уже кончается область, до которой доходят материальные солнца со своими планетами, — помещены Господом духовные же планеты для душ скорбных и для душ, состояние которых не выяснено, вернутся ли они опять на свою планету или отправятся они на Рок. Это восьмая н десятая стадия душ, помещается именно на границе вселенной на окраинах Божьего мира, вдали от Святая Святых.
За этими несчастными душами уже в темных пространствах, окружающих Божий мир, начинаются владения Денницы и его темное царство тьмы. Как велик этот Рок, никто из нас не знает, все боятся н говорить даже о нем.
Вот, что могу сообщить вам о вселенной. Ну, хотя немного повяли меня? Да хранить вас Господь и Царица небесная.
30-го июля 1899 г.
Мир Вам! Вот и Таня. И нехорошая это у вас штука — слава; ведай Бог! У вас из за славы человек на все готовь решиться. Это чувство, ведь, не от Бога, а от зла. В былое время Денница очень старался унижать, всякого, а потому это чувство и взошло в мир.
Прежде никому не было дела до того, что про него скажут или что подумают, но когда Денница стал смеяться надо всеми, а то вдруг возьмет да похвалить кого-нибудь, вот и пошло с того. И люди, и души очень падки до похвалы, и чего, чего ни стали делать для того, чтоб их хвалили. Другой ничего не умеет делать особенного, все делает как и все; вот тут она и давай выдумывать, чем бы отличиться; а зло тут как тут и давай его учить.
Знаете как раз Денница заставил Богу молиться. Вы не поврите, а это правда. Вот я и расскажу вам:
Жил один старец, очень Бога любил. Жил он в пустыне и все молился и Господь постоянно с ним пребывал. Много народу к нему ходило; просило его молиться; и даже вельможи ездили к нему издалека; и он молился за всех.
Неподалеку жил один человек и также был хороший, но только незадачный он вышел; ни разговора, ни дел у него особенного не выходило; а все было как у всех. Зависть его на все брала; думает он однажды сам про себя: «Почему на меня никто не смотрит и мне не удивляется». И все, что он не увидит, за все берется, все пробует и ничего ему не удается и всему он завидует. Душа то у него даровитая была, да не пришло еще его время по настоящему дело делать. А Денница его уже давно караулил и все сбивал, боясь, что он на свое дело нападет, и все дары к месту приставит.
Человек этот был добрый, но еще молодой, и за своими делами Богу почти не молился, а так, прочтет молитву как попало, и все тут.
Вот прослышал он про старца, что все на него дивятся, и много он добра приносит «Пойду, говорить, к нему, погляжу, может и меня научит как бы мне не умереть простым человеком, a чем-нибудь отличиться». — Пошел. Старец его встретил ласково. Тогда он ему рассказал про свое дело, старец улыбнулся и сказал:
— И то правда, ничем тебя от других не отличишь, все как будто в тебе в меру. Ну, вот. что друг, коли тебе Бог что дал особенное, то само выплывет; а коли нет, то сам ни в жизнь не выдумаешь, потому что всякое чудо от Бога. Молись лучше; живи по совести и тогда будет хорошо.
Рассердился юноша. «Вот думает, штука, ну какой он угодник, так себе старец, да и ума то он не великого». А Денница ему шепчет:
— А, ведь, прославился, поди, драк, и вельможи к нему с поклоном.
— Такой пустой мужик, а прославился, а я и учился, и умен, и красив и ничего во мне толку; как все это странно. Задумался он над этим, а Денница ему говорит:
— A тебе вот в век не прославиться. Подумай, ну, где тебе даже такое пустое дело делать как этот старец. Разве ты можешь сейчас бросить свои богатства, уйти в пустыню, есть один хлеб, и то если принесут, пить одну студеную воду, а вспомни еще холод и все удобства? Где тебе!.. А он пустой да глупый, да сделал. Вот, если бы ты, и впрямь был сильный, ты затмил бы его своим умом, к тебе поди сами цари ездили бы! Да где тебе!
Задумался, очень задумался этот юноша. A тем временем Денница соображает.
«Пусть-ка его себе попробует и старца собьет и сам не выдержит и время уйдет». Как-то один раз и говорит этот юноша:
— Ладно, ты мне помогай, а я уж этого старца затемню, себя не пожалею.
Взял всю свою казну да на бедных отдал. Хоть это и тошно было Деннице, да ничего: «Мы де свое опять наберем», думает он. «А главное надоел мне этот старец».
И снял юноша хорошую одежду, надел простой кафтан, даже и шапки не взял: «Потому-де у старца шапка была. У старца шалаш, а я прямо в лесу, хоть и замерзну, а отличусь».
Ну, ладно, пошел в лес, живет, и день, и два, скука, но ничего, стал Богу молиться для виду. Вдруг идет женщина и плачет.
— Горе одолело, муж умирает, ходила к старцу, а он говорит: «Время ему к Богу идти». А у меня дети, ты тоже Божий человек, може поможешь, вот у тебя и
