С автоматом в руках - Вацлав Янечек

Роубик торжествовал. Зато Иван Олива ходил в тот вечер как тигр в клетке, досадуя, что не участвовал в такой операции. Вскоре приехал офицер контрразведки из Планы, куда Павелка сообщил о случившемся по телефону. Задержанные получили по сигарете, хлеб с салом, и вскоре Цыган уселся за машинку.

Это были бандеровцы. Они пришли из Словакии, где отстали от большой группы, и теперь пробирались на Запад. Они не знали, далеко ли до границы, а спрашивать не хотели. Они видели рабочих лесопилки и в течение дня наблюдали за ними, стараясь по их разговорам определить свое местонахождение. Первую ночь они провели в домике и на следующий день хотели с утра отправиться в путь. Они знали, что им, возможно, придется столкнуться с дозорами, с "красными", с которыми им уже приходилось иметь дело в Словакии. Да, это правда, они были там, но никому ничего плохого не сделали, а оружие носили только для самообороны. В конце концов они все рассказали.

В полночь конвой отвез их в Плану. Офицера сопровождали Гофман и Коварж. Им здорово повезло: в городке у обоих были девушки, и обычно, чтобы увидеться с ними, ребята шагали километров пятнадцать пешком.

Затем Цыган написал первый рапорт Павелке о применении оружия.

- А что вы скажете, пан вахмистр, - спросил прапорщик, - если мы дадим ребятам возможность съездить домой?

- Скажу, что это очень правильно, пан прапорщик. Мы за них здесь отдежурим.

- Не надо. Сделайте соответствующую запись. Сегодня четверг, а в понедельник утром будут здесь.

- Слушаюсь, - улыбнулся Цыган и открыл большую тетрадь записей. "Нет, прапорщик не так уж плох! - подумал Яниш. - Солдат он что надо, только в политике ему надо бы получше разбираться, надо бы знать, чего хочет партия..."

Рано утром ребята пешком отправились на поезд. После обеда уехал и Павелка. Он вез в Пльзень рапорт о последнем инциденте. Цыган отправил в дозор патруль Оливы. Ивану вместе со Стромеком предстояло пройти деревнями по левому флангу участка, дойти до государственной границы на заставу. Двенадцатичасовой наряд...

- Что ж, Иван, - напутствовал Оливу Яниш, - если вы кого-нибудь приведете, беды большой не будет. Вот бы мы удивили Павелку!

- Постараемся, - усмехнулся вахмистр.

Тучи, затянувшие небо вчера ночью, рассеялись. Дождь так и не собрался. Пограничники направились к Уезду. Цыган заскочил на момент к Благоутам. Тетя Благоутова всплеснула руками. Ночная стрельба ее перепугала.

- Боже, что за люди здесь шатаются!

- Для этого мы здесь и находимся, - засмеялся Яниш. - Так что не надо бояться.

Дома была и Вера. Она все время выглядывала из окна, надеясь увидеть Гаека, который был в этот день свободен. Тетя не питала к Гаеку особых симпатий, а почему - Цыган не знал. Он и не спрашивал об этом, достаточно ему своих забот: его отношения с Яркой становились, все более близкими, но ее жених, этот верзила, приезжал к ней в течение лета несколько раз. Цыган знал, что Ярка колеблется, кого выбрать. Его это мучило, но решения он не находил... Вера наконец дождалась Гаека, и они вместе отправились гулять. Цыган посмотрел на часы и поспешил на заставу.

Едва он дошел до нее, как подъехали две автомашины. Из первой вышли какой-то генерал и два старших офицера, из второй - Стромек и Олива.

- Сюда, пан генерал, - сказал Олива.

Цыган поправил пояс, размышляя, что бы все это могло значить. Строго по-уставному отдал честь. Генерал небрежно кивнул в ответ, настроение у него было далеко не веселое. Иван отрапортовал:

- Разрешите доложить, я доставил пана генерала и офицеров. Они находились вблизи государственной границы. У них нет пропуска, и они не знают пароля.

"Скандал! - подумал Цыган. - Страшный скандал!" Генерал окинул сердитым взглядом Оливу и сказал:

- Я - начальник пльзеньского гарнизона и на границе был не на прогулке, а по делу. И сам выдаю пропуск и назначаю пароли. Соедините меня с Пльзенем!

- Пан генерал, - ответил Цыган, - я все понимаю, но и вы должны иметь пропуск и знать пароль. Поэтому патруль вас и задержал. Я соединю вас с командиром от ряда в Пльзене. Мы выполняем свои обязанности в соответствии с приказом и инструкциями.

Цыган решил действовать энергично. Ему показалось, что генералу это нравится, хотя, когда Яниш брал в руку телефонную трубку, которую ему подал Стромек, взгляд генерала по-прежнему оставался строгим. На другом конце провода трубку взял командир пльзеньского отряда. С первых же слов стало ясно, что он знаком с генералом, обращались они друг с другом на "ты". Генерал описал сложившуюся ситуацию и несколько раз сказал "понимаю" и "хорошо". Затем он передал трубку Цыгану.

- Вахмистр Яниш слушает.

- Алло, Яниш, - раздался голос в трубке, - генерал мне уже все рассказал. Все в порядке. Ладно уж, от пустите его. Забыло начальство, что приказы относятся и к ним. Вчера у вас там, кажется, была перепалка?

Цыган кратко доложил о вчерашнем инциденте. Генерал слушал с интересом, а Стромек и Олива дополнили рассказ Яниша и объяснили, что здесь приходится все время быть начеку. Генерал, который до этого, казалось, спешил, долго беседовал с ними.

- Мы можем вас проводить, - предложил Цыган.

- Не надо, но если эти ребята хотят вернуться на то же место, то пожалуйста. Я пробуду там часа два.

Вскоре обе автомашины помчались по лесовской аллее.

Дней через десять на заставу в Лесов приехал пльзеньский командир. Он объявил благодарность Оливе и Стромеку, а Павелке рассказал, что генерал контролировал охрану границы у Тахова, но там не проверили, кто он такой, не спросили пропуск и пароль, а провели его повсюду и рассказали все, что знали.

- Я им задам жару на обратном пути! - сказал строго командир и отправился на соседнюю заставу.

"Как там поживает Храстецкий? - думал вечером Цыган. - Вот бы он посмеялся над этой историей!.. У него там серьезные дела, бандеровские банды - противник нешуточный. Главное, чтобы он вернулся вместе с остальными живым и здоровым. Пора бы им уже возвращаться..." Яниш направился к заветному домику на лугу. Вокруг - тишина. Вечерние звезды мерцали над головой. Из печной трубы летели искры. Ярослава была уже там. Вот она протянула к нему свои руки, и он уже ни о чем больше не думал.

Приближалась зима, вторая зима для пограничников в Лесове. Адольф приготовил погреб для засыпки картофеля, утеплил соломой водопроводные колонки, навозил песку для хранения овощей и позаботился о запасе дров.

Он починил печь, отремонтировал дымоходы. У него уже скопились деньги, полученные за различные работы, и он мог покупать сигареты сам. Иногда перед получкой он даже давал в долг. Материальное положение вахмистров улучшилось (денежное довольствие они теперь получали регулярно, а иногда им выдавали даже премии), но обходиться с деньгами по-хозяйски они не умели. В свободное время они часто ездили в Плану или в Марианске-Лазне, где покупали все подряд. В свободное время им разрешалось ходить в гражданской одежде, и на нее-то в основном они и тратили деньги. После войны ни у кого из них не было приличной одежды, и теперь, по мере возможности, ребята старались наверстать упущенное. А кроме того, еще существовал и ресторан Киндла... У Стромека накануне зарплаты частенько не было денег даже на сигареты, и вместе с Цыганом они обшаривали свои карманы и даже шкафы и пол в надежде найти закатившуюся туда монетку. Все на заставе, кроме Павелки, курили, и, когда не хватало денег на сигареты, двенадцать часов наряда тянулись нестерпимо долго. Накануне рождества в 1947 году вахмистры организовали в деревне ячейку Союза чешской молодежи. Помог им просветработник из Тахова, который по-прежнему часто приезжал к ним. Цыган, умевший хорошо рисовать и писать, подготовил пригласительные билеты на первое собрание. Их разослали в первую очередь тем, кто до сих пор не принимал участия в общественной жизни: девушкам-словачкам и двум молодым служащим. На заставу присылать приглашения не требовалось. Каждый пограничник считал, что присутствие на собрании само собой разумеется. Только Барак отказался, сказав, что уже слишком стар для этой затеи, а Гофман был занят по службе.