Плеяды – созвездие надежды - Абиш Кекилбаев

На следующий день Дузей взял у своего друга жеребца и кобылу, отправился тайком в яблоневый сад. Когда спал полуденный зной, в сад и правда пришли три дочери тайджи, одна краше другой… Какая же из них младшая?

«Отпущу-ка я жеребца, - сообразил Дузей, - он потянется к кобыле. Нет среди казахов и джунгар человека, у которого бы не вызвало бы любопытства свидание жеребца и кобылы… Запретный плод сладок. Девушке от четырнадцати до восемнадцати лет будет особенно интересно наблюдать, как проявляется страсть у животных… Если, впрочем, она уже порченная, если ягодицы ее уже успели голыми прикоснуться к земле, она притворится смущенной, отвернется с возмущением: «Ой, что это они делают!», сама же будет подглядывать исподтишка. Если же она в самом деле девушка, еще никем нетронутый цветок, то она или рассердится искренне за любовную забаву жеребца и кобылы, либо застынет с открытым ртом».

Раздалось страстное, призывное ржание жеребца, и две дочери тайджи закрыли руками лица и отвернулись. Третья же заметалась и начала швырять песок в животных. Дузей метнулся из своего укрытия в сад, и прижав девушку к груди, вскочил на коня.

От младшей дочери тайджи у Кушея родились три сына – Аю, Карабас и Кошкар. Когда она носила их под сердцем, то трижды пыталась убежать к своим. Кушей каждый раз настигал ее и возвращал назад.

В первый раз молодуха сказала так: «Когда я понесла, мне захотелось медвежатины. Если родится сын, мечтала я, то выращу его среди джунгар, чтобы он отомстил вам за поруганную честь моего отца».

Во второй раз молодуха сказала так: «Когда я забеременела, мне захотелось мяса черного валуха. Я мечтала вырастить сына среди джунгар, чтобы он отомстил вам за поруганную честь моего отца».

В третий раз молодка сказала так: «Зачав это дитя, я очень хотела отведать мяса круторогого кошкара. Надеялась, что сын мой будет батыром. Хоть этого сына, мечтала я, отдам джунгарам, не оставлю постылым казахам».

Дузей долго колебался: «Может, отпустить ее домой? Вот ведь какая упрямая! Родила трех сыновей, трижды подвергала себя смертельной опасности, пускаясь в бега, но не отдала свое сердце земле, куда ее насильно привезли. Все эти годы мечтала о мести!» Однако по здравому размышлению все-таки решил: «Нет! Сжалишься сегодня – завтра горько раскаешься! Набегут джунгары, задерут, что стая голодных волков, казахов!»

Аю, Карабас и Кошкар выросли батырами. Когда же родился у Кушея еще один сын – Калкаман, отчаянная дочь тайджи смирилась. Как раз в то время казахские джигиты вызволили старшую жену Кушея, привезли ее из очередного набега на джунгар. Сорок дней купал ее Кушей в молоке белой кобылицы, и лишь на сорок первый допустил к себе. От нее родился еще один сын Кушея – Тиней. Хотя был он самым младшим по годам, считался самым старшим из детей Кушея: первый ребенок от первой жены.

- Теперь оставим в покое всех остальных сыновей и поведем дальше речь о Карабасе, - продолжал плести нить рассказа Мырзатай. – Был Карабас среди батыров первый батыр и полюбил он дочь знаменитого бая рода жаппас из Младшего жуза. Киялды, так звали девушку, тоже всем сердцем полюбила его.

Влюбленные терпеливо ждали, когда родители сосватают их, сыграют им свадьбу. Да только батыр, как гласит народная мудрость, опрометчив и доверчив, а бай жаден…

Родители не заметили взаимной склонности своих детей, а вот пронырливый враг приметил красоту Киялды.

Однажды снедаемый тревогой и тоской Карабас рассыпал на белой кошме сорок два боба. И похолодел: гадание открыло ему, что аул Киялды разгромлен, а его возлюбленная вместе с другой добычей увезена джунгарами.

Молнией взлетел Карабас на коня и погнал его, что было мочи. Скакал, пока не увидел вдали врага. Он следовал за джунгарами неотступно так, чтобы они видели его все время. Тайджи кликнул своих воинов и заявил: «Этот всадник едет за нами неспроста. Предполагаю, что это аргын Карабас. Он что-то задумал. Отправляйтесь к нему, выведайте, чего он хочет».

Карабас ответил нукерам: «Ваш тайджи мне дед по матери. Потому-то я и веду себя почтительно. Не хочу оставлять своего деда в поднятой мною пыли».

Когда тайджи передали слова Карабаса, он приказал: «Пусть подъедет, потолкуем!»

Карабас потребовал: «Верни мне Киялды, и я не буду чинить тебе препятствий». Тайджи распорядился, чтобы перед Карабасом провели всех пленных девушек. Любимой Карабаса среди них не оказалось. Тогда батыр взял в руки домбру и заиграл на ней. Конь его к огромному перевернутому вверх дном котлу. Он валялся в сторонке. Конь остановился возле котла и начал рыть землю передними ногами.

- Странно, очень странно! Ты живой, здоровый, а казан твой почему-то перевернут! – усмехнулся Карабас и кончиком копья перевернул его. Оттуда показалась Киялды. – Эх, мог бы, мог заставить моего коня лягнуть твою драгоценную голову, да не досуг сейчас мне! – захохотал Карабас, посадил на коня свою суженую и поехал своей дорогой.

Тайджи изрек:

- Попав в руки врага, моя дочь однажды уже обломала мне хребет. Родив этого волчонка, она обломала мне хребет еще раз…

Кушею везло на детей – на свет божий появилось еще несколько сыновей. У тех тоже родились, как водится у людей, дети. Из его потомков особенно был известен Жанибек. О нем существовала такая легенда. Когда мать носила его в своем чреве, к отцу Жанибека явились однажды духи предков и повелели: «Твоя жена родит батыра, который затмит всех казахов. Назови его Жанибеком!»

Едва Жанибек подрос и сел на коня, как отправился за благословением к абызам трех жузов. Один из абызов Сокыр провозгласил тогда:

- Ты возглавишь народ! Ты поднимешь его славу и дух, ты поведешь за собой войско и победишь врагов!

Сейчас не только аргыны, весь Средний жуз гудит: вот наш предводитель! И правда все идут к нему за справедливым судом и поддержкой.

На днях лучшие люди из племени аргынов пришли к нему на поклон. За советом пожаловали.

- Давным-давно, - сказали они, - наши предки отправили в Младший жуз двух мальчиков. От них пошли две большие ветви, стали двумя аулами. Терпят аулы обиды и притеснения в Младшем жузе, ох, терпят! Не хотят там считать их ровней себе, никак не хотят! Относятся почти как к рабам. Хотим вернуть эти два аула в родной косяк!

Жанибек рассудил так:

- Не будем нарушать обычаи предков. Сначала отправим к Абулхаиру двенадцать биев из двенадцати аулов аргынов. Если Абулхаир не внемлет их просьбе, пораскинем умом, как нам быть дальше. От братьев нам отказываться не следует!

Мырзатай глубоко вздохнул и торжественно возвестил:

- Вскоре сюда явятся двенадцать биев Среднего жуза!

Так вот в чем была, оказывается, суть долгого рассказа Мырзатая! Он умолк, уставился выжидательно на Абулхаира.

Абулхаир задумался, отыскивая самое важное и нужное в шелухе повествования, где сплелись правда и вымысел, истина и фантазия. Он знал – Мырзатай большой мастак делать из мухи слона, из пуговицы верблюда. Нелегко сразу разобраться, где легенда, где быль. Чтобы сделать свое повествование более интересным и захватывающим, любой степняк так его приукрасит, так его расцветит, что оно превращается в сказку. Кто может поручиться, во скольких устах, ушах и сердцах переночевал и этот рассказ, пока дошел до табунщика? Сколько отсебятины добавил сам табунщик? Да и Мырзатай небось наврал с три короба и теперь верит в каждое свое слово!..

С другой стороны, пословицы недаром гласят: без ветра даже макушки трав не колышутся! В горе слов всегда есть смысл хотя бы с лодыжку!

И в рассказе Мырзатая есть, конечно же, дуновение того самого ветерка, от которого колышутся верхушки трав.

Среди аргынов есть немало достойных мужей. Слава о Жанибеке в самом деле гремит во всех трех жузах. Жанибек – джигит, каких мало. Когда речь заходит о нем, весь Средний жуз забывает о пище, которая стоит перед ним. Старший жуз тоже с уважением относится к Жанибеку. Значит, следует добиться расположения батыра… Они сверстники, оба заслужили авторитет и уважение. Они могут сблизиться. Если он, султан Абулхаир, покажет свое расположение, то наверняка не отпрянет от него, словно дикий конь из табуна, и преуспевающий джигит. Появится у Абулхаира возможность завязать крепкие связи с Жанибеком, а через него – со всеми аргынами. Если, конечно, и в самом деле пожалуют к нему двенадцать биев.

Однако перед ним не простая задача. Как ее решить? Как должно ему поступить, чтобы честь сородичей не уронить и чужим угодить?

Уступи он сразу просьбе биев, отдай по первому их слову два аула, надменные его гости, гордость которых и так возносится до небес, вернутся домой, кидая вверх шапки, начнут хвастаться: «Разве способен кто-нибудь устоять перед нами? Не выдержал молодой султан, сразу сломался! Не успели мы рта раскрыть, как он, еще не дослушав нас, уже на все согласился! Поднял руки вверх, голову склонил!» Выигрывает ли Младший жуз от такой молвы? Нет, тут нужно применить другую тактику: пусть явятся к нам просители, пусть они склонят передо мной головы. И уедут, даже получив желаемое, просителями, которых милостиво наградили… Иначе быть мне посмешищем для всей степи. Слава дарующего, слава, благодетеля мне не помешает!