Ход мамонтом - Владислав Выставной

Холодный пот прошиб Кириллова. Инстинкт гнал его назад.

– А ну, быстро остановиться – и задних ход! – приказал он.

Водитель недоуменно взглянул на своего странного пассажира, но послушно притормозил и быстро сдал назад – до самого въезда на первый пролет.

Генерал вышел из машины, чтобы отдышаться и разобраться в собственных предчувствиях, как тут же, в тишине вечера, на фоне тихого шуршания воды раздался резко нарастающий рев, и мост перечеркнула длинная огненная черта.

Кириллов успел упасть на асфальт прежде, чем мост впереди превратился в грохочущий огненный шар. Так он и лежал, слушая, как свистят над ним осколки и обломки.

Когда генерал поднялся, он услышал высоко в небе свист уходящего на боевой разворот самолета.

Того, которого не было бы в этом небе, если бы повара Геннадия Николаевича вчера не сбила машина.

Антипов смотрел в засаленный листок ориентировки, курил и рассеянно стряхивал пепел мимо старой кофейной банки, что выполняла роль пепельницы. Нельзя сказать, что его так занимало чтение, просто трудно было вникнуть сходу в смысл текста. Недоумение вызывал даже не столько сам смысл, сколько настроение документа.

«Незамедлительно… Найти и изолировать… При малейшем сопротивлении – уничтожить… Особо опасны… Государственная безопасность… Строжайшая секретность… Максимальный приоритет…»

Он напрягал память и не находил случаев, когда группа неких сопляков – пусть даже и особо опасных преступников – навлекала на себя подобную ярость начальства. Даже операции по освобождению заложников проводились куда менее эмоционально и не в пример флегматичнее. Видимо, эти трое парней и девчонка, действительно, встали Бугру поперек горла.

Так или иначе, приказ необходимо было выполнять.

Антипов поднял трубку внутреннего телефона и профессионально бесцветным голосом бросил:

– Михайлова и Князева ко мне.

…Ладные фигуры командиров спецподразделений несколько скрашивали унылую обстановку кабинета. Во всех оперативных документах и в общении с подчиненными оба проходили лишь под оперативными псевдонимами – Ганс и Джокер. С какого перепугу так обозвали этих крепышей с трудно совместимыми навыками лис и тиранозавров– Антипов не знал, да и знать не хотел. С некоторого времени он вообще предпочитал знать поменьше. Всякая лишняя информация имеет неприятное свойство если не убивать прямо, то медленно разрушать изнутри.

– Значит, так, – глядя поверх коротко стриженых голов, Антипов постучал по крышке стола костяшками пальцев. – Отнестись к этой операции нужно со всей серьезностью. Судя по всему, эти ребятишки не так просты, как кажутся на первый взгляд. Мда…

– А что – есть конкретная информация? – поинтересовался Ганс. Он слегка склонил голову на бок, выражая глубочайшее и самое неподдельное внимание.

«Да, видимо, Гансом кличут его неспроста, – подумалось Антипову. – Есть в нем какая-то немецкая методичность…»

Вслух же он сказал:

– То-то и оно, что конкретной информации нет. Могу только добавить, что в руках у меня – письменный приказ. А на словах озвучу пожелание шефа – живыми никого не брать.

Антипов сделал многозначительную паузу, поочереди в упор разглядывая подчиненных: все ли им понятно?

– Пожелание, – кивнул Джокер. – А то как же…

Он все понимал слету.

Ганс продолжал невозмутимо сидеть в той же позе, ожидая новой порции информции.

В организации не было принято задавать руководству лишних вопросов. Однако определенная недосказанность в разговоре осталась. Спецы неспешно поднялись с казенных стульев и отправились выполнять свою работу. Антипов же продолжил затянувшийся перекур наедине с документами.

Если бы эта операция была единственной странностью, разбавившей вдруг рутину трудового процесса работника федеральной службы безопасности! Только вот странностей этих возникло слишком уж много в пределах видимости самого зоркого «ока» страны.

Начать с того, что из сопредельного ведомства – МВД – в каком-то обреченном ужасе стали все чаще доноситься призывы о помощи. Судя по их данным, на страну накатывал какой-то невиданный и чудовищный по проявлениям вал преступности.

И ладно, если б дело касалось очередного передела собственности или высокой политики. В этом тоже приятного мало, но логика таких событий побуждала к вполне адекватному и отработанному годами противодействию (либо молчаливому одобрению, что случалось не в пример чаще).

Но увеличивающееся число совершенно необъяснимых, казалось бы, безосновательных, убийств не могло не вызывать даже у видавших виды профи какого-то иррационального страха.

И еще возникло пока слабое, но все усиливающееся ощущение беспокойства по поводу стабильности собственного существования. Это ощущение было сродни цепной реакции, оно перекидывалось от сотрудника к сотруднику, и корни свои имело где-то наверху, в руководстве. Там, где владеют еще более высоким уровнем информации, а, следовательно, имеют куда больше поводов для уныния.

Поэтому распоряжения, подобные сегодняшним, иначе, как паникой и беспомощностью начальства объяснить было трудно. Так же, как и причину этой паники.

Антипов мрачно размышлял на эти тревожные темы, когда в дверь довольно уверенно постучали. Реакции хозяина кабинета дожидаться не стали, и на пороге возник плотный усатый человек в сером костюме, с кожаной папкой под мышкой. Это был начальник информационного отдела Петрицкий. Под густыми усами Петрицкого скрывалась фирменная кривая усмешка.

Настроение у Антипова испортилось еще больше. Каждый визит усатого коллеги сопровождался отвратительными новостями. Что интересно – чем гадостнее была новость, тем более довольным выглядел Петрицкий. Было в этом что-то патологическое и мерзкое. Вот и сейчас во взгляде незваного гостя сверкал характерный азарт.

– Привет труженикам безопасности, – процедил Петрицкий в свойственной ему манере неохотно расставаться со словами.

– Салют, – отозвался Антипов.

Обменялись рукопожатиями.

– Слышал новость? – начал визитер, и Антипов рефлекторно заерзал в кресле. – Взяли, наконец, того маньяка, что охотился за университетскими преподавателями. И знаешь, что интересно? На следующий день еще два убийства! Прямо в аудиториях! Одно в МГУ, другое в Бауманке!

– С ума сойти! – искренне поразился Антипов. – Это что же получается – действует банда?

– Лучше бы банда, – усмехнулся Петрицкий. – Это объяснить проще, чем появление одновременно трех серийных убийц, охотящихся за профессорами. Кстати, если это чей-то заказ – то заказчики своего уже добились: занятия почти во всех столичных ВУЗах парализованы. Преподаватели просто бояться идти на работу…