Пленительная невинность - Ферн Майклз

— Были какие-нибудь неприятности, Джейми?

Он лишь пожал плечами, а у Ройалл что-нибудь узнать она не потрудилась. Высокая, статная экономка смотрела на нее, но разговаривала с Джейми. «Может, я невидима?» — подумала Ройалл, вспоминая, как и Себастьян смотрел сквозь нее.

— До обеда будет сильный дождь. Тебе лучше убрать своих солдатиков с веранды.

Глаза Джейми загорелись при упоминании о его хобби, и он немедленно направился на веранду.

Экономка теперь стала сверлить пронзительным, недоброжелательным взглядом Ройалл.

— Я хочу, чтобы вы больше никогда не ездили с Джейми, сеньора Бэннер. Это понятно? — холодно спросила она.

Ройалл выглядела озадаченной.

— Но почему, Елена? Он не сделал ничего дурного!

— Я не обязана объяснять вам, зачем и почему. Я сказала, что вы не должны ездить на верховые прогулки с Джейми. Вам понятно? — снова задала она вопрос, сверля ее взглядом.

— Да, — пробормотала Ройалл.

Она ничего не понимала, но намеревалась выяснить. Ройалл любила ездить верхом, по, если ее лишают этого удовольствия, она найдет себе другое развлечение. Удаляясь по коридору, она чувствовала взгляд экономки на своей спине. Судя по тому, как все складывалось, этот день не станет одним из лучших.

В своей комнате она сняла костюм для верховой езды и легла на кушетку. Так она лежала, размышляя над странным поведением Джейми, а также Себастьяна и Елены. Все это ей было непонятно. Ройалл так хотелось, чтобы миссис Куинс с ее бесценным кладезем информации была здесь. Раздался стук в дверь, и маленькая индианка Морайя вошла в комнату, неся высокий стакан с прохладительным напитком. Она робко протянула его молодой леди.

Ройалл похлопала рядом с собой по кушетке, приглашая девочку сесть.

— Все в порядке, Морайя. Я приглашаю тебя. Иди же, я хочу узнать, насколько хорошо ты говоришь по-английски. Скажи мне, кто учит тебя?

— Отец Жуан, — застенчиво ответила девочка.

— Понятно. А цифры и буквы ты тоже знаешь?

— Да, и Несси тоже.

— А как насчет Бриджит и Роузи?

— Елена говорит «нет», — сказала девочка.

— А барон ничего об этом не говорит?

— Нет, он… он… Елена говорит «нет», — упрямо повторила Морайя.

— Ты и остальные будете моими служанками?

Девочка кивнула.

— Мы заботиться о тебе, — радостно сказала она.

«А кто заботится о тебе, малышка?» — подумала Ройалл.

— Где твои папа и мама, дитя?

Маленькое личико нахмурилось.

— Мои мама и папа работать на плантации.

— Тогда почему же ты не с ними? — недоуменно спросила Ройалл.

— Барон продал моих родителей сеньору Риверу, но меня не отпустил. Елена хотела обучать меня для плантации. Сеньор Ривера пытается купить меня.

— Как они могли продать родителей без ребенка?

Ройалл стало не по себе.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила она. — А другие? Роузи, Бриджит и Несси? Где их родители?

— Тоже там. Сеньор Ривера купил их всех вместе. Они все были больны малярией, и барон сказал, что от них нет толку. Он продавать… — она несколько секунд вспоминала слово, — дешево, — наконец торжествующе сказала девочка.

Кровь Ройалл закипела.

— Как такое возможно? Когда ты в последний раз видела своих родителей? — гневно спросила она.

Морайя подняла три пальца.

— Лет? — недоверчиво спросила Ройалл.

Девочка кивнула.

— Что ж, мы позаботимся об этом! — закричала Ройалл, придя в ярость и напугав ребенка. Тут же опомнившись, женщина положила маленькую головку к себе на колени. — Я не хотела напугать тебя, малышка. Я рассердилась, что такое могло случиться с ребенком, — попыталась объяснить она.

— Я стоить много долларов, — гордо добавила девочка.

— Кто тебе это сказал? — возмутилась Ройалл.

— Я слышала, как отец Жуан говорить Сеньору Ривере.

Круглое личико сморщилось, когда она старалась вспомнить.

— Недостаточно, чтобы купить меня, — сказала она.

Ройалл поняла. Сколько бы ни предлагал Себастьян Ривера, девочку не продавали.

Малышка поднялась, чтобы идти. Ройалл, погруженная в свои мысли, едва ли это заметила. Если она владела половиной этой плантации, значит, ей принадлежит половина всех рабов, включая и детей. Допустим, большой дом принадлежит барону, но прибыль и сама плантация должны делиться поровну. Значит, ее хозяйка имеет право сказать свое слово. Возмущение бурлило в ней, больно отзываясь в висках. Они ведь совсем еще дети, маленькие дети! Она не может смириться с тем, что их родители проданы, разлучены с ними, когда им едва исполнилось по семь лет. Миссис Куинс говорила, что индейцы очень привязаны к своим детям и семьям. Тогда как это случилось? И как мог Себастьян Ривера, при всей его хваленой нравственности, позволить этому случиться? «По крайней мере, — сказала себе Ройалл, — о детях, кажется, хорошо заботятся, так что хотя бы это уже неплохо».

Ройалл открыла саквояж, стоявший возле кровати, и достала оттуда свернутые бумаги, которые изучала на пароходе. Она не могла разобраться в написанном в них и подумала, что, возможно, отец Жуан объяснит ей все. Зная, что они были законным завещанием ей доли в «Королевстве Бразилии», Ройалл нуждалась в точной информации, обрисовывающей ее истинное законное положение.

Выйдя на широкую затененную веранду, она взяла роман, который пыталась читать во время путешествия, но сосредоточиться так и не смогла. Ее мысли путались, эмоции бурлили. Утомленная, она положила голову на спинку плетеного кресла, наблюдая, как солнце опускается за трепещущие верхушки деревьев. Запах жасмина, стоящий в воздухе, опьянял подобно крепкому вину.

Морайя и Бриджит вошли в потемневшую комнату, зажгли керосиновые лампы, и комнату залил неяркий свет.

— Пора одеваться, сеньора, — улыбнулась Морайя.

Ройалл тяжело поднялась с кресла, словно вся тяжесть мира лежала у нее на плечах. Девочки молча помогли ей одеться, чувствуя подавленное настроение золотой леди. Им нравилось, как руки сеньоры касались их щек, а сейчас маленькие служанки были озадачены глубокой печалью, которую увидели в ее золотистых глазах.

Ройалл посмотрела в зеркало. На ней было янтарное платье, которое она надевала в тот первый вечер на пароходе. Отбросив мысли о Себастьяне, она расправила складки дорогой ткани и поблагодарила девочек.

Ройалл вошла в просторную библиотеку, где мужчины вели серьезный разговор. Джейми явно чувствовал себя исключенным из него и хандрил в дальнем углу комнаты, листая без всякого интереса страницы книги.