Пока не остыл кофе - Тосикадзу Кавагути
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как мне это сказать?.. Это…
– А?
– Соболезную твоей утрате…
Хирай вела себя совершенно не как скорбящий человек, но Нагаре изо всех сил старался вспомнить подобающие слова.
Котаке промолчала и просто склонила голову.
– Ты имеешь в виду Куми?
– Да… Конечно…
– Ну, это было, конечно, неожиданно. Не повезло, я думаю, ты бы сказал… – ответила Хирай, пожав плечами.
Кей вернулась с полным стаканом. Немного обеспокоенная поведением Хирай, она протянула ей воду и тоже склонила голову в знак сочувствия.
– Простите меня… Спасибо, – Хирай опрокинула всю жидкость залпом.
– Они сказали, что ее ударило не в том месте… так что ей просто не повезло, – произнесла Хирай так, словно это было в порядке вещей.
Она рассуждала отстраненно, как будто авария произошла не с ее родной сестрой, а с каким-то незнакомцем. Складки между бровями Котаке углубились, она подалась вперед:
– Это было сегодня?
– Что сегодня?
– Похороны, конечно, – ответила Котаке, открыто демонстрируя свое отношение к поведению Хирай.
– Да… Смотрите… – сказала Хирай, встав с места и покружившись, чтобы показать похоронный наряд.
– Тебе не кажется, что мне не идет? Я не выгляжу скучновато в этом, как думаешь? – Хирай приняла несколько поз, как модель в журнале, и состроила постное лицо. Покойная была сестрой Хирай. Если только этот факт не ошибка, то ее неуважение к гибели несчастной уже перешло всякие границы.
Все больше раздражаясь от ее поведения, Котаке усилила напор.
– Почему ты так рано вернулась домой?.. – спросила она с отвращением на лице, словно прикусила язык, стараясь не выпалить: «Это неуважительно по отношению к твоей мертвой сестре, тебе не кажется?»
Хирай прекратила позировать и снова лениво села. Она подняла руки.
– О нет… У меня ведь есть бар, о котором нужно позаботиться… – ответила Хирай, ясно понимая, что хочет сказать Котаке.
– Да, но все же…
– Пожалуйста… Оставим это.
Хирай потянулась к черной сумочке и вынула оттуда сигарету.
– Так ты в порядке? – спросил Нагаре, вертя в руках банку соли.
– В порядке с чем? – Хирай не хотела открываться. С сигаретой во рту, она снова заглянула в свою черную сумку. Должно быть, она положила зажигалку в другое место и теперь повсюду ее искала.
– …
Нагаре вытащил из кармана зажигалку и протянул Хирай.
– Но родители, должно быть, очень расстроены из-за смерти твоей сестры. Разве ты не должна была остаться с ними на какое-то время?
Хирай взяла зажигалку у Нагаре и зажгла сигарету.
– Ну конечно… Обычно так оно и бывает…
Ее сигарета загорелась ярким пламенем и оставила столбик пепла. Хирай стряхнула его в пепельницу. Сигаретный дым поднялся и исчез, она проследила за ним взглядом.
– Но мне там и негде было оставаться, – сказала она отстраненно.
Никто не понял смысла последних слов Хирай. Нагаре и Котаке смотрели на нее в полном недоумении.
Хирай поймала их взгляды.
– У меня не было места, где я могла бы остановиться, – добавила она и снова затянулась сигаретой.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Кей обеспокоенно.
Отвечая на вопрос Кей, Хирай держалась так, будто говорила о чем-то обычном.
– Несчастный случай произошел по пути домой, когда она приезжала повидать меня, верно? Так что, естественно, мои родители обвиняют меня в ее смерти, – объяснила она.
– Как они могли подумать, что… – начала Кей в изумлении.
Хирай выпустила шлейф дыма.
– Ну, они так думают… И в каком-то смысле это правда, – пренебрежительно пробурчала она. – Она все время приезжала в Токио, снова и снова. И каждый раз я отказывала ей…
Три дня назад Кей помогла Хирай спрятаться от Куми и избежать встречи с сестрой. Теперь она опустила глаза, сожалея об этом. Хирай продолжала, не обращая внимания на реакцию Кей:
– Мои отец и мать отказались говорить со мной, – улыбка исчезла с лица Хирай. – Больше ни слова.
* * *
Хирай узнала о смерти Куми от главной официантки, которая работала в гостинице долгие годы. Хирай уже и забыла, когда в последний раз отвечала на звонок из гостиницы, от домочадцев, не говоря уж о сотрудниках. Но за два дня до этого у нее было дурное предчувствие. Звонок раздался рано утром, и на экране высветился мобильный номер официантки. Когда Хирай увидела, кто звонит, сердце ее замерло, и она ответила. Единственное, что Хирай смогла сказать плачущей официантке в трубку, было: «Я поняла», – и нажала на кнопку отбоя. Затем она схватила бумажник и на такси рванула к своей семье.
Таксист утверждал, что он бывший артист эстрады. По пути он разыгрывал для Хирай сценки из своих комедийных номеров. К счастью, его истории оказались неожиданно смешными, и всякий раз, когда Хирай их слышала, она хохотала до упаду на заднем сиденье. Она долго и громко смеялась, и слезы текли по ее лицу. Наконец, такси затормозило перед гостиницей «Такакура» – домом семьи Хирай.
Дорога заняла пять часов. Стоимость проезда на такси оказалась выше 150 тысяч йен, но поскольку Хирай платила наличными, таксист – бывший комик – сказал, что выходит красивое круглое число, и, получив оплату, уехал в хорошем настроении.
Когда Хирай вылетела из такси, она вдруг поняла, что все еще обута в тапочки. В волосах у нее были бигуди. На улице было жарко. Когда крупные капли пота начали стекать по лицу Хирай, она пожалела, что под рукой нет носового платка. Быстрым шагом она направилась по гравийной дорожке к дому родителей, расположенному на заднем дворе гостиницы «Такакура».
Через большие крытые ворота Хирай прошла к главному входу. Последний раз она была здесь 13 лет назад, но ничего не изменилось. Хирай показалось, что время замерло. Она попыталась открыть задвижку на двери. Та была не заперта. Дверь распахнулась, Хирай вошла в бетонное помещение. Было зябко. Она пошла по коридору в гостиную. Коридор оказался пустым и темным, в тишине Хирай слышала только звук своих шагов. Это действовало на нее угнетающе. В конце коридора находилась гостиная, из нее можно было выйти на веранду.
За дверью веранды Хирай разглядела маленькую сгорбленную фигуру, это был ее отец Ясуо. Он сидел там и смотрел на пышный зеленый сад.
Куми лежала у выхода на веранду, одетая в белое платье, поверх которого было перекинуто розовое кимоно – наряд главной управляющей гостиницы «Такакура». Ясуо, должно быть, все это время находился рядом с ней, так как его рука сжимала белую ткань, которой обычно закрывают лицо покойника. Ее матери Митико там не было.
Хирай села и посмотрела на лицо Куми. Лицо сестры было таким спокойным, что казалось, она просто спала.
