Пламя над Персеполем - Мортимер Уилер

Список иллюстраций

1. Скульптурный портрет Александра Македонского. Британский музей.

2. Персеполь. Греческие профили на ноге статуи Дария. Нью-Йорк. Метрополитэн-музей, фонд Роджерса.

3. Персеполь. Восточная лестница приемного зала.

4. Персеполь. Общий вид дворца.

5. Пасаргады. Гробница Кира. Западная сторона. Фото автора.

6. Персеполь. Дворцы Дария I и Ксеркса (510–460 гг. до н. э.), вид с самолета.

7. Персеполь. Вход в тронный зал. Изображение царского приема, ниже — ряды персидской и мидийской стражи.

8. Персеполь. Колонны и капители, (а — in sity; б — реконструкция).

9. Персеполь. Восточная лестница приемного зала. Чужеземец, возможно из Гандхары, приносит дар царю.

10. Кандахар. Греческая надпись 225 г. до н. э., найденная в 1963 г.

11. Ай-Ханум. План эллинистического города. А — нижний город, В — акрополь, С — цитадель.

12. Ай-Ханум. Персидская база и коринфская капитель при входе на агору.

13. Ай-Ханум. Капитель пилястры (а) и капитель коринфского ордера с агоры (б).

14. Ай-Ханум. Эллинистическая герма

15. Ай-Ханум. Голова эллинистической гермы.

16. Беграм. План (по Гиршману).

17. Беграм. Силен. Бронзовая маска (I–II вв. н. э.). Кабульский музей.

18. Беграм. Юноша в шлеме (Арес?). Медальон из штука (I в. н. э.). Кабульский музей.

19. Чарсада (Пушкалавати). Оборонительный ров вокруг Бала Гиссара.

20. Таксила. Карта последовательного возникновения городов.

21. Таксила. Сиркап, построенный на основе индо-греческого плана (I в. н. э.). По диагонали фото пересекает главная улица. Справа от центра — главный храм, окруженный двором. Вид с самолета.

22. Таксила. План Сиркапа, показывающий раскопанные участки, относящиеся главным образом к первым векам до новой эры и новой эры.

23. Таксила. План храма Джандиал в окрестностях Сиркапа. У южного входа и примыкающего к нему входа в пронаос были колонны ионического ордера.

24. Таксила. Силен или Дионис, погрудное изображение в центре серебряного блюда. Греко-римская работа. Из Сиркапа. Рядом: голова из штука, эллинистическая или греко-римская. Из монастыря Джаулиан.

25. Сарнатх. Капитель колонны Ашоки (245 г. до н. э.). Музей Сарнатх.

26. Персеполь. Львиная голова на двухконечном импосте.

27. Мечеть Ктуб в окрестностях Дели. Железная колонна с лотосовой «персепольской» капителью (400 г. н. э.).

28. Гандхарское искусство. Рельеф из Сваби. Пешаварский музей.

29. Гандхара. Фриз с изображением донаторов в персидской или кушанской одежде.

30. Гандхарское искусство. Часть ступы с изображением непрерывного ряда эпизодов из жизни Будды. Начинается эпизодом с лающей собакой (слева). Индийский музей в Калькутте.

31. Гандхарское искусство. Рельеф из монастыря Кунала, Таксила. Изображены путти, или амуры, держащие гирлянду.

32. Царь Канишка I. Каменная статуя. Без головы. Музей в Матхуре.

Примечания

1

Лисипп из Сикиона — один из величайших скульпторов древней Греции. Согласно античной традиции, ему одному Александр Македонский разрешал изображать себя в скульптуре.

Скульптурные портреты Александра, принадлежащие Лисиппу, при всем портретном сходстве все же носят следы явной идеализации. В них сочетаются черты реального человека и «богоподобного» героя. Некоторый стереотип в различных портретах Александра — длинные волнистые кудри, обращенный вверх, к небесам, взгляд — результат именно такой интерпретации образа македонского царя (подробнее см.: Н. Р. L’Orange, Apotheosis in Ancient Portraiture, Oslo, 1947).

2

С момента выхода в свет книги М. Уилера раскопки, проводившиеся на территории городища Ай-Ханум (именно это городище он имеет в виду в данном месте), принесли новые и чрезвычайно интересные находки, позволившие лучше понять характер культуры этого греческого эллинистического города в Бактрии (подробнее см.: Р. Bernard, Aї Khanum on the British Academy, vol. LIII, London, 1967, а также ежегодные отчеты о раскопках, печатающиеся в Academie des Inscriptions et Belles-Lettres, Comptes-rendus). Однако предсказание М. Уилера о новых эпиграфических документах, в которых бы упоминалось его название, увы, не оправдалось.

3

Эллинистический греческий язык. Здесь М. Уилер имеет в виду так называемый койне — общегреческий язык, возникший на базе аттического диалекта и сменивший в эллинистическую эпоху местные диалекты.

4

‛Ομόνоία — единомыслие, согласие. В IV в. до н. э. в Греции это понятие выступало как своего рода лозунг, правда весьма различно интерпретировавшийся различными социальными и политическими группировками. Чаще всего ‛Ομόνоία понималась как призыв к единомыслию и единодушию внутри гражданских коллективов греческих городов-государств (полисов), что, конечно, было утопией в то время — время кризиса полиса, сопровождавшегося резким усилением социальной и политической борьбы.

В греческой политической мысли, действительно, одним из краеугольных камней было положение о резком противостоянии двух миров: мира греков и варваров, не греков. В частности, эта идея разрабатывалась Аристотелем, считавшим, что различия между греками и варварами порождены природными причинами и в силу этого варвары (особенно варвары Азии) самой природой предназначены быть рабами (подробнее см.: А. И. Доватур, Политика и политики Аристотеля, М. Л., 1965, стр. 76 и сл.). Однако уже и IV в. до н. э. у некоторых мыслителей Греции появляются идеи о равенстве всех людей независимо от их этнической принадлежности. Особенно популярными эти идеи становятся в эллинистическую эпоху в одной из основных философских школ того времени — у стоиков.

Но изображение Александра Македонского как своеобразного «первого интернационалиста», провозвестника идеи всеобщего человеческого равенства и братства — один из наиболее популярных мифов буржуазной историографии, не имеющий ничего общего с исторической реальностью и отвергаемый целым рядом наиболее компетентных исследователей Запада (См. Ph. Merlan, Alexander the Great). Политику Александра по отношению к покоренным народам Востока (несмотря на чрезвычайную сложность этого вопроса), видимо, можно интерпретировать как стремление создать «народ господ», в котором слились бы новые и старые господа Азии — македоняне и персы. Утопичность этой идеи не подлежит сомнению.

Взгляды В. Тарна (наиболее подробно развитые в его книге W. Таrn, Аlехаndеr thе Great, vоl. I–II, Cambridge, 1949), которым следует здесь М. Уилер, подвергались самой резкой критике (в том числе и со стороны целого ряда западных историков) именно за чрезмерную идеализацию образа Александра. Жаль, что маститый автор, столь отчетливо показавший несостоятельность многих других взглядов В. Тарна (например, в вопросе о том, сколько и с кем пил Александр), в этом важном вопросе последовал без попыток критики за В. Тарном.

5

Афганский Туркестан — так иногда называют северную часть Афганистана — от Гиндукуша до реки Амударьи. Окс — древнегреческое название Амударьи.

6

Поход Александра Македонского против государства Ахеменидов в плане политико-организационном был оформлен как совместное предприятие царя Македонии и союза эллинских городов (Коринфской лиги), полномочным полководцем которого выступал тот же самый Александр.

Пропаганда в пользу объединения сил Греции для завоевания Востока (государства Ахеменидов) широко развертывалась в течение всего IV века до н. э. Необходимость подобного похода и те неисчислимые выгоды, которые он принесет, — одна из самых обычных тем греческой общественно-политической литературы этого времени. Особенно подробно разрабатывал эту проблему известный афинский оратор Исократ, призывавший греков объединиться (под водительством отца Александра — Филиппа) в отвоевать у Персии но крайней мере Малую Азию. На завоеванных территориях, по его мысли, должны быть основаны греческие полисы, в которых поселятся тысячи неимущих греков, которым нет места в Элладе и которые угрожают самому существованию Греции. Это была программа выхода из общегреческого кризиса за счет Персии.

7

Необходимо иметь в виду, что Пасаргады (как это отмечает и М. Уилер) являлись прямым предшественником Персеполя и в силу этого были не только царской резиденцией в прямом смысле этого слова, но и ритуальным центром. (См.: А. U. Роре, Реrsian Architecture, London, 1905). Представление о царской власти как власти, имевшей сакральное обоснование, заставляло рассматривать царскую резиденцию не только как собственно жилище, но и как здание религиозного характера, близкое храму, отгороженное в силу этого от мира. Поэтому в том, что вокруг Пасаргад не было поселения, нет ничего удивительного и совсем нет необходимости объяснять отсутствие рядовых жилищ тем, что персы жили в шатрах.