Ни тоски, ни любви, ни жалости (СИ) - Екатерина Ткаченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Невозможно больше находиться на улице, хочется согреться. Убрав баллонный ключ обратно в багажник, я села в машину. Тело пробирала дрожь, даже печка, включенная на максимальную температуру обдува, не помогала согреться. Через минут десять в зеркале заднего вида, я заметила черную машину, остановившуюся позади нас. Пелена дождя не позволяла разглядеть вышедших из автомобиля людей. Мою дверь открыл Натан.
- Почему не позвонила? – сердито спросил мужчина.
- Телефон упал в лужу… - все еще стуча зубами от холода, ответила я.
- Иди в машину, садись на переднее, - скомандовал он.
Саша с раскрытым зонтиком открыл дверь Маргариты, Натан взял спящего ребенка на руки и понес к машине, бережно укрывая от дождя. Я заглушила машину, забрала ключи и сумочку и направилась исполнять приказ.
Мы тронулись с места, Саша расположился на заднем сиденье с ребенком.
- Накинь, - сказал Натан, протягивая свой пиджак.
Я безоговорочно приняла одежду, укутываясь как в одеяло. Хочется теплого чая и горячей ванны. Его пиджак источал аромат дорогих духов, отчетливо чувствовались древесные нотки, остающиеся после насыщенной фруктовой композиции. Немного согрелась. Дождь стихал. Свет фар встречных машин разрезал спустившуюся на город вечернюю тьму, заставляя щурится и без того закрывающиеся глаза. Мы приехали. Лиза, стоявшая на крыльце дома с зонтом, сразу подбежала к машине.
- Забери Маргариту, я проведу Жанну.
- Все хорошо? – испуганно спросила домработница.
- Да.
Саша держал зонтик, пока Лиза осторожно забирала спящую девочку. Натан открыл мою дверь.
- Идти сможешь?
- Я что беспомощная?
Встав на асфальт, мой лихой запал исчез. Уставшие ноги еле меня слушались. Сделав шаг, я чуть не упала. Натан быстро среагировал, крепкой рукой спасая от падения.
- Да, да… Я помню, что ты сильная и независимая, - поднимая меня на руки, сказал он.
- Отпусти… - слабо брыкаясь, прошептала я.
- Ты можешь уже помолчать?
Сильные руки нежно несли меня в дом, запах его тела завораживал. Как же тепло на руках Натана. Мужчина так легко поднимался со мной по ступеням лестницы, как будто я ничего не вешу. Натан зашел в мою спальню и посадил меня на кровать. Я сразу же скинула туфли, наслаждаясь свободой. Не желая замочить мокрой одеждой кровать, я встала.
- Помочь расстегнуть платье?
- Нет.
- Да что я спрашиваю, ответ очевиден, - пробормотав себе под нос, Натан развернул меня к себе спиной и ловким движение расстегнул платье.
Ничего не сказав, я быстро направилась в ванную, в надежде окончательно согреться под горячим душем.
Как тепло… Струйки воды приятно стекают по телу, немного обжигая кожу. Более-менее согревшись и смыв весь макияж, я надела халат. В комнате находилась Лиза.
- Я принесла тебе горячий чай с домашним печеньем.
- Ты читаешь мои мысли, спасибо большое.
- Все мокрые вещи я унесу, постираю и отдам.
- Надеюсь, этот наряд мне больше не пригодится…
- Платье очень тебе идет! Как прошло мероприятие?
- Для Маргариты хорошо, а я в это общество возвращаться не хочу, - глотнув горячего чая ответила я.
- Тебя до сих пор морозит? Давай смерим температуру?
- Да брось… Просто замерзла.
- Я сейчас, - не слушая меня, ушла Лиза.
Действительно, у меня поднялась температура, не большая, тридцать семь и восемь.
- Может таблетку?
- Нет, мне просто надо поспать.
Лиза оставила меня, забрав кружку допитого чая. Я прямо в халате легла под одело и провалилась в беспокойный сон.
Холодно. Я иду в халате по белому снегу босиком. Ветер беспощадно кружит, заставляя белые хлопья снега танцевать вальс. Где-то далеко виднеется свет, это свет в окне небольшого домика, куда я направляюсь, раскидывая ногами снег.
- У нее поднялась температура, надо сбивать… - слышится где-то отдаленный женский голос.
- Введем внутримышечно, - уверенный мужской голос отдал приказ.
Голоса пропали, я почти дошла до домика, в надежде согреться. Не могу двигаться, ноги онемели. Что-то больно впилось в ягодицу, не могу посмотреть, руки не слушаются, не могу пошевелить…
Дверь домика открылась, на пороге стоит моя маленькая сестра, приглашает пройти внутрь. Я снова могу идти… Как тепло и хорошо, девочка крепко обняла меня.
- Я так по тебе скучаю, - протягиваю руки к сестре, чувствую до боли знакомый аромат.
Становится тепло, даже жарко… Сестра растворятся как туман.
- Нет, не уходи…
Все исчезло. Теперь я в пустыне… Очень жарко. Развязываю и скидываю халат, теплый песок приятно согревает ноги… Яркое солнце слепит глаза и обжигает тело…
Я открыла глаза, к комнате никого нет. Который час? Солнышко заглядывает в окно, наверное, полдень. Сажусь и разглядываю помещение, в надеже понять, что произошло. На журнальном столике лежат градусник, какие-то таблетки, стоит стакан, халат скинут на пол, а я голышом сижу на кровати. Попыталась встать, чувствуя слабость. Голова закружилась, пришлось присесть обратно. Дверь в спальню открылась. Я машинально натянула на себя одеяло.
- Жанна, не вставай… - подбежав ко мне, сказал Лиза. – Ты очень плохо спала, у тебя поднялась высокая температура.
- Дай, пожалуйста, попить.
- Ты все ночь что-то бормотала во сне, - поднеся взятый со стола стакан, произнесла девушка. – Как себя чувствуешь?
- Нормально, только голова немного болит и кружится.
- Тебе надо поесть. Я принесу суп. Горло не болит?
- Нет.
Аппетита не было, но учитывая состояние организма, сопротивляться глупо.
-Ночью тебя лихорадило, поэтому поставили тебе жаропонижающий укол.
- Поставили? – прихлебывая принесенный суп, уточнила я.
- Да, Натан Артурович остался рядом с тобой на ночь, контролируя температуру.
- А ты? Как Маргарита?
- Ближе к утру Натан Артурович отпустил меня поспать. Маргарита хорошо, она не простыла. Очень ждала, когда ты проснешься.
Вот какой я запах чувствовала во сне, он лежал со мной на кровати!
- Почему я голая?
- После укола температура спала, и ты сама скинула халат. Не переживай, тебя укрыли одеялом.
Стало намного лучше после съеденного куриного супа, но вялость и слабость все еще присутствовали. Если не это мероприятие, никаких проблем бы не возникло. Почему я должна быть куклой? Захотел переодел, захотел отправил в это гнилое общество, прекрасно понимая, что контингент людей мне придется не по душе, и что, я буду терпеливо сидеть и мириться
