Закон фронтира - Олег Дивов

И что разговор с позиции силы — прерогатива тупых. Не теперешних, у которых имелся довольно определенный диагноз, а вообще — тупых. А за спинами этих тупых, которые бегают, размахивая оружием, прячутся сволочи и их подталкивают на убийство. И таким образом вместе гробят нормальных спокойных людей.

Цыган поставил сушиться последнюю тарелку, закрыл кран, вытер руки передником, уселся напротив, вытащил сигареты, закурил и как-то очень внимательно заглянул Гошу в глаза. Видно было, что он взвинчен до предела, но пока сдерживается.

— Начинаю верить в судьбу, — объявил он сквозь клубы дыма. — И в то, что история повторяется.

— Какая история? — невнятно поинтересовался Гош, жуя. Ему вдруг захотелось выпить еще.

— История, которую ты принес с собой. История Регуляторов и Линкольнской фермерской войны.

— Давай по стакану? — предложил Гош.

— Мне не стоит. А ты пей, не стесняйся. Условно-досрочно освобожденный… Что это значит?

— Вот это и значит. Кто сказал меня выпустить? Сан Сеич?

— Нет. Он если и хотел, то не успел. Белый сам распорядился. Мы как раз собирались с ним поговорить… Только ты не думай, что он это от большой любви. Он просто считает, что сейчас каждый человек на счету. А уж ты-то с твоим опытом…

— Каким еще опытом? — удивился Гош, доставая из шкафчика бутылку.

— Боевым, — веско сказал Цыган. Услышав это, Гош передернулся всем телом.

— Знобит? — спросил Цыган участливо. — Ты поешь и сразу ложись. Может, еще и аспиринчику? Точно. А то вдруг заболеешь.

— Посмотрим, — сказал Гош, опрокинул второй стакан и, отдуваясь, снова принялся за кашу.

— Ты прости нас, Гошка! — выпалил Цыган.

— Да ладно… — промямлил Гош, краснея.

— Мы ж не ведали, что творили. Костя все рассказал. Знаешь, у меня будто глаза открылись…

— Я мог и ошибиться.

— Если бы! Гош, а ты, случаем, не психолог был, а?

— Кто его знает. У меня такое впечатление, что я всем понемногу был. Это-то и хуже всего. Если б хоть что-то выпирало, превалировало… А так — всего по чуть-чуть и ничего конкретно. Обо всем на свете хоть самую малость, но знаю. Но именно самую малость.

— Н-да… И все-таки — прости.

— Да простил уже, простил. Забудем?

— Забудем, — Цыган удовлетворенно кивнул. На этот раз именно кивнул. — А еще я бы очень хотел забыть твои рассказки про Регуляторов штата Нью-Мехико. Прямо никак из головы не идет. Уж больно похоже.

— Не особенно. Линкольнская фермерская война началась из-за разногласий между ирландцами и англичанами, — возразил Гош. — Ирландцы контролировали рынок сельхозпродуктов в штате Нью-Мехико, а англичанин Танстелл не хотел продавать им свою землю. Вот и весь конфликт, из которого выросли Регуляторы и банда Кида.

— Регуляторы уже есть. Это мы. И если сегодня не вернется наш Танстелл, завтра мы превратимся в банду.

— Тьфу! — Гош даже отвернулся, так ему выкладки Цыгана не понравились. Тем более, что правда из них просто сквозила. — Чтоб ему провалиться, этому здешнему фермеру, романтику Дикого Запада! Начитались детских книжек, возомнили о себе, тут и я появился, идиот, со своими байками… Из банды Кида не выжил никто. Заруби себе это на носу, понял? И с нами то же будет, если мы попремся впятером наводить справедливость в целом районе. Все, хватит.

Цыган засопел. Он был не согласен.

— Даже если мы каким-то чудом и справимся с тупыми, — решил добить его Гош, — мы все равно уже будем не те, что сейчас. Мы действительно превратимся в банду. Нам это надо?

— Если тупые убьют Сан Сеича, лично мне будет все равно, — парировал Цыган. — Он вернул мне интерес к жизни. Он дал мне надежду. И я за него…

— Подумай лучше о другом, — посоветовал Гош. — Подумай о том, кто у тупых главный. Откуда он взялся. Что он из себя представляет. как он их умудрился поставить под ружье. Так околдовать, что они на ранчо явились трезвыми. Когда ты в последний раз видел тупого, который твердо стоял на ногах?

— Вообще не видел.

— Вот то-то и оно, — Гош встал из-за стола, подошел к мойке, открыл воду и принялся скоблить тарелку. — В нашу жизнь вошел совершенно новый фактор. И если мы завтра с утра кинемся отбивать бренные останки Сан Сеича, не разобравшись, что к чему, то это будет глупо. Надо сначала… — тут он вдруг осекся.

— Чего? — спросил Цыган.

— Того, — вздохнул Гош. — Никуда не годятся мои выкладки. И твои рассуждения об истории тоже. Если тупые убьют Сан Сеича, то сразу же отправятся мочить нас. Сто тридцать лет назад в Нью-Мехико Танстелл набрал Регуляторов, чтобы они его защищали. А сегодня в России усталый пожилой мужик каждый Божий день спасал от смерти нас с тобой, здоровых молодых вооруженных балбесов. Все правильно, коллега. Выхода нет. Времени у нас не будет разбираться, что к чему, и кто такой этот тульский главный.

— Вот именно, — кивнул Цыган.

— Либо мы с утра пойдем на войну, либо она сама явится сюда, — пробормотал Гош. — Опять ничего от нас не зависит. Сначала какие-то гады отняли воспоминания. Потом бросили на растерзание тупым. А теперь последнюю надежду отбирают. Знаешь, все это до такой степени несправедливо, что я думаю…

— Что? — подтолкнул его Цыган.

— Я думаю, что Сан Сеич все-таки сегодня вернется, — заключил Гош. — Иначе будет явный перебор.

— Иди спать, — мягко сказал Цыган. — Аспирин в аптечке.

— Сейчас. Оружие только проверю…

— Не надо. Большой еще ночью все твое хозяйство почистил и смазал. А я вещи собрал. Рюкзак у тебя под кроватью. Не знаю только, стоит ли его сейчас распаковывать.

Гош поджал губы, не зная, что сказать. Были ли у него такие верные друзья в прошлой жизни, он не помнил.

Даже не хотел помнить.

И снова его разбудил Белый. Опять без церемоний. Он грубо тряхнул замотанного в теплое одеяло Гоша за плечо и, едва тот раскрыл глаза, уронил ему на живот четыре с половиной килограмма железа.

— Знакомо? — спросил он.

— В теории, — сонно пробормотал Гош, выкарабкиваясь из-под снайперской винтовки Драгунова.

— Плохо. До кромки леса триста метров. Из автомата ты оттуда всех переколотишь, и тупых, и умных.

— Ну, давай я на чердаке засяду. А что случилось-то?

— Большой от дороги радировал, что везут Сан Сеича. Но больно уж шикарный эскорт. Шесть джипов и БТР.

— Ерунда, — усмехнулся Гош, отбрасывая одеяло и натягивая сапоги. — Маневр устрашения, и не более того.

— Откуда знаешь? Они ж тупые.

— Тоже верно. Тем более, лучше мне идти на чердак. А бронебойного у нас не завалялось ничего?

— У Большого есть РПГ. Он сейчас угол срежет, обгонит тупых, я его на чердак и поставлю. А ты все-таки иди в лес. Вдруг они устроят обыск, или еще что-нибудь. Не хочу из-за тебя лишних неприятностей. Давай, поторапливайся.