Они - Алексей Шолохов

– Сосед же сказал, что большой мебельный салон, – удивился Андрей и вышел из машины.

– У них здесь все, что больше сортира в конце огорода, называется салонами.

Андрей улыбнулся и посмотрел на потрескавшиеся буквы. Магазин «Мебель», судя по вывеске, существовал годов с восьмидесятых. У нынешнего хозяина наверняка была тоска по тем временам, иначе как объяснить нежелание повесить современную рекламную конструкцию с подсветкой или, на худой конец, отремонтировать старую. Нет, это точно ностальгия. Андрею просто хотелось в это верить. Не все же в этой новой России (кстати сказать, Андрей родился в ней и другой не знал) пытались обогатиться с малыми затратами. Но с каждым годом он понимал (он ведь становился взрослым, армия сделала из него мужчину и так далее, и тому подобное), что это и есть принцип торговли. Положи рубль – возьми тысячу.

– Пойдемте посмотрим, чем у них здесь торгуют.

Алексей вошел первый, за ним Стас. Андрей еще раз посмотрел на вывеску.

«Если так дело и дальше пойдет, они свою мебель будут продавать под открытым небом», – подумал Андрей и вошел в салон.

Продавать им особенно было нечего. Торговая площадь явно не позволяла развернуться, да и на лицах продавщиц Страховы не увидели особого энтузиазма. Женщины предпенсионного возраста явно скучали. И, казалось бы, должны быть рады любому потенциальному покупателю. Ан нет. Они едва не зевали.

После просмотра пары тумбочек, двуспальной кровати и прихожей Алексей решил спросить о наличии другого товара. Но его опередил шустрый мужичонка, от которого за километр разило спиртным.

– Девушки, – улыбнулся пропойца и почесал сизый нос, – мне нужен совок.

«Девушки» подскочили и расплылись в улыбках. Вот чему они были рады. Реальному пополнению кассы они были рады. Пусть двадцатью рублями, но все-таки.

– Вам какой? – не спросила, а пропела самая пышненькая «девушка».

Две других, будто поняв, что с этим кавалером им ничего не светит, ушли в подсобку. Леша набрался терпения и принялся ждать, когда сизоносый купит совок.

– Что значит «какой»? Для мусора.

С его железной логикой не поспоришь.

– Ну да. Но у нас есть черные, – «девушка» положила на прилавок черный совок, – белые, – рядом с черным лег белый, – розовые и синие.

Алкаш почесал за ухом.

– Вы меня совсем запутали.

– Ну, давайте я вам помогу.

Охренеть! Алексей выдохнул.

– Вы где его будете ставить?

Под подушку он его класть будет!

– Извините, вы не могли бы… – перебил Алексей столь милую беседу.

– Нет! Не могла, – оборвала его милая «девушка». – Сейчас я с ним закончу и помогу вам.

Алексей снова вздохнул и принялся разглядывать смесители под витринным стеклом.

– Итак, где вы его будете ставить?

– Ну, не знаю. Иногда на кухне…

– Какого цвета у вас кухня?

– Ну, обои у меня такие, под камушки.

– Берите черный, – продавщица улыбнулась еще шире.

– А вот линолеум у меня светлый…

– Тогда, может быть, розовый?

– Ну, не знаю, – нараспев протянул покупатель.

Алексей взорвался.

– Возьми черный для кухни! – Он схватил один совок и засунул под мышку мужчине. – Белый для сортира! – Второй совок он засунул ему под вторую руку. – А этот… Ничего, что он розовый?! Я так и думал. Возьми его. Для бильярдной. У тебя есть бильярдная?

Мужик попятился и мотнул головой.

– Ничего, будет, – уверил его Леша. – Совок для нее купи, а потом все остальное. – Страхов прилепил совком мужику в грудь. – Бери и уходи.

Мужик собрал в кучу свои совки на все случаи жизни и поспешил к выходу.

– Эй, куда?! – крикнула продавщица.

– Сколько? – спросил Леша.

– Шестьдесят три рубля, – четко ответила женщина.

Страхов достал кошелек, отсчитал нужную сумму и положил на тарелку для сдачи.

– Теперь вы поможете мне? – с вызовом спросил Алексей.

– Чем могу вам помочь?

Похоже, что милая «девушка» вернулась.

Оказалось, что у этого чудного «большого мебельного салона» есть большой склад. Причем действительно большой. Он находился за крытым рынком и немного уступал ему по размерам. Склад был разделен на отделы. Мягкая мебель, корпусная мебель – спальни, прихожие, тумбы ТВ. Цены поражали своей доступностью. Андрей, глядя на них, начал сомневаться в своей уверенности в безудержном желании наживы хозяина мебельного салона.

– Как Жанна тебе разрешила выбирать самому? – спросил Андрей у отца.

– Ты сомневаешься в моем вкусе?

– Я думаю, здесь был бы лучше женский взгляд. Тем более выбранный тобой стол больше подходит для заводской столовой, чем для кухни.

– Поговори мне. – Леша потрепал Андрея по волосам.

Они вышли из крытого рынка в ряды всяких безделушек. Ножи, открывалки, перчатки, брелоки лежали россыпью на железном столе. Андрей подошел и посмотрел на кнопочный нож. Открыл его, осмотрел хромированное лезвие, закрыл и снова открыл.

– Положи, сынок. – Леша подошел и дернул за рукав Андрея. – Если ты никого не собираешься убивать, никогда не бери оружие в руки.

– Э, слушай, брат. – Из-за прилавка показался продавец. – Какое оружие? Это же так, хлеб-млеб порезать.

– Положи, сынок, – твердо повторил Леша и посмотрел на торговца. – Нож – это холодное оружие.

– Понял, понял, брат.

Андрей заметил, что у продавца от страха даже как-то усы смешно заплясали.

– Бать, ну ты сегодня исполняешь, – произнес Андрей, когда они вышли на ряды птичьего рынка.

– В каком смысле?

– Ну, сейчас ты этого усатого чуть под прилавок не загнал. А выступление с совками вообще выше всех похвал.

– Да, достали. Выбирают совок, будто от этого зависит их жизнь. Ты знаешь, после суеты большого города мне кажется, что здесь люди просто засыпают на ходу.

– Папа, папа, смотри, какой котик! – Стасик стоял у коробки, в которой лежал огромный перс.

– Сынок, он, наверное, стоит дорого, – попытался отговорить сына Леша.

– Бери, папаша, – гаркнула старушка в зеленом берете. – Себе, поди, ни в чем не отказываешь.

Алексей дернулся и наверняка бы «выступил», если бы не Андрей.

– Бать, да ладно тебе. Я добавлю.

– Сколько? – Алексей достал кошелек, уже в третий раз за утро.

– Пятьсот рублей.

– Бабуль, давай триста.

– Пятьсот.

Не любил Леша торговаться, но почему-то именно сегодня не хотел уступать. Причем никому.

– Бать, если не хватает, – шепнул ему на ухо Андрей.

– Мать, триста пятьдесят.

Трудно сказать, что именно повлияло на решение старухи, но она с улыбкой приняла три сотни и одну пятидесятку и подтолкнула ногой коробку с персом.

– Спасибо, папочка. – Стасик схватил своего нового друга на руки. – Какой тяжелый!