НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ... - Сергей ГОРОДНИКОВ

Полисное производство нуждалось во внешних рынках сбыта товаров и завоза сырья, оно не могло развиваться без широкой торговли, в том числе без двигающих торговлю крупных торговцев и ростовщиков заимодавцев. И в политической экономии вопрос стоял следующим образом. Для успешного развития экономики полиса нужно было посредством демократии жёстко подчинить интересы коммерции интересам ремесленного и сельскохозяйственного производства. Что и происходило там, где условия и географическое положение способствовали подъёму городских производственных интересов. Но победа демократии в полисе не означала окончательного разрешения противоречия между демосом и олигархами. Рост средств и возможностей осуществления торговли позволял олигархам увеличивать свою собственность за пределами полиса, превращаться в посредников в торговле между полисами, с другими государствами и племенами. Рост экономического развития полиса делал олигархов всё менее зависимыми от торговых сделок в этом полисе, и демократическому сообществу отдельно взятого полиса, даже очень крупного, каким были Афины, подчинять их интересы своим производственным интересам становилось всё сложнее.

Второй угрозой демократии были сами основы повышения интенсивности хозяйственной деятельности. Интенсивным производство становилось не только из-за совершенствования орудий труда, ибо орудия труда становились таковыми, когда появлялся источник внешней энергии, а им выступал главным образом человек. Поэтому рост производства зависел от расширения использования рабов как живых орудий труда, имеющих биологический источник движущей ими энергии, позволяющей пользоваться неживыми орудиями труда для той или иной деятельности, – в том числе военной, через использование рабов на морских судах. Однако один раб не мог делать больше того, что дано человеку природой, и энергетическая отдача от одного раба была ограниченной. Чтобы непрерывно наращивать объёмы своего производства, хозяину необходимо было увеличивать численность занятых в производстве рабов. Польза же от увеличения численности рабов в полисе имела свои пределы. При росте их численности возрастали сложности сохранения над ними действенного надзора со стороны демократического сообщества, что несло опасности массового неповиновения со стороны рабов, способного расшатать основания полисного хозяйства и устойчивость власти. Выход из указанного противоречия был таков. Во-первых, увеличение производства за счёт расширения рабского труда в одних, самых успешно действующих, самых капиталистически прибыльных семейных хозяйствах должно было происходить при сокращении рабовладения в других. Во-вторых, для укрепления государственной власти, для её устойчивости необходимо было расширять учреждения военного и чиновно-полицейского управления, наделять их всё большими правами, призванными защищать в первую очередь самых успешных семейных собственников, имеющих наибольшее число рабов. Однако соответствующее развитие событий подрывало дух единства сообщества, его способность сообща удерживать максимальное число рабов в повиновении и оказывать политическое противодействие выразителям спекулятивно-коммерческих интересов, олигархам. Самые богатые граждане получали средства для расширения личного потребления, тогда как беднеющие, теряющие собственность сограждане не могли содержать семьи. И то, и другое влекло за собой падение рождаемости, рост индивидуализма, разложение социальных общественных связей.

Уже накануне греко-персидских войн успешное экономическое развитие демократических полисов за предшествующие столетия привело к тому, что угрозы демократии со стороны олигархов и рабов возросли, и борьба этих полисов за своё политическое и экономическое будущее побуждала их к созданию союзов для защиты демократической власти в каждом из них. Союзы демократических полисов должны были обобщать возможности укрепления рабовладения, но главное, противостоять росту самостоятельного влияния олигархов, чтобы защитить господство производственных интересов, которыми жило большинство, над коммерческими интересами меньшинства. Этому способствовала и приобретающая вполне определённые цели политика Пелопонесского союза земледельческих городов-государств со слабо развитым ремесленным товарным производством, союза, возглавляемого могущественной Спартой, которая стремилась везде насадить и поддерживать выгодные и покорные ей олигархические режимы, готовые нанимать спартанцев для подавления внутреннего сопротивления полисных сообществ. После победы над персами, изгнании их из Европы и прибрежных греческих государств Передней Азии, развернулось военное противоборство демократических Афин и земледельческой Спарты за гегемонию в Древней Греции. Это противоборство требовало огромных средств, которых не было у хозяйственно слаборазвитой Спарты, и родовая знать в Спарте волей-неволей стала непрерывно углублять связи с олигархами других полисов, а, беря у них займы, сама заражалась олигархическими интересами. В отсутствии же внутренних средних имущественных слоёв городских собственников олигархические интересы поощрения безмерного потребления разложили общественную социальную этику и мораль спартанской знати и всех спартанцев быстрее и основательнее, чем имело место в Афинах и других полисах с традициями демократического самоуправления.

Греко-персидские войны V—IV веков до н.э. ускорили становление устойчивого союза демократических полисов, а именно Афинского морского союза. Во всех покорённых полисах персы свергали демократов, распускали представительные собрания и приводили к власти олигархов, как своих пособников. Чтобы уничтожить в демократических, хозяйственно развитых полисах условия для политической победы олигархов и их сторонников, приходилось укреплять межполисное военно-политическое взаимодействие. Однако с течением времени Афинский морской союз обнажил новые противоречия в демократическом устройстве власти и способе хозяйствования. В Афинском союзе продолжилось сосредоточение собственности и рабов у одних граждан за счёт уменьшения владеющих собственностью и рабами других граждан, и Афины принялись навязывать своим союзникам условия, при которых перераспределение собственности и рабов совершалось в пользу афинян.

Афинский морской союз подавил олигархическое сопротивление в объединяемых им полисах, но не смог разрешить противоречия, связанные с исчерпанием возможностей роста производства на основе рабовладения в условиях этнократической демократии. Возрастание производства за счёт увеличения численности рабов происходило главным образом в самом могущественном полисе союза, Афинах, и по мере того, как этот город-государство подчинял всех остальных участников союза своим интересам, заставлял обслуживать эти интересы. Преодоление кризиса производства в Афинах было вызвано использованием огромных денежных средств общей кассы союза на изготовление оружия и строительство флота, на общую милитаризацию экономики, на расширение учреждений государственного управления и увеличение численности чиновников, военных сил, на военные действия. Из общей казны финансировались строительство в Афинах союзных зданий, ширились расходы на содержание учреждений военного, политического и хозяйственного управления союзом. По сути Афины превращались могущественную военно-морскую державу, которая стала рассматривать союзников, как покорных её воле пособников в разрешении её внутренних проблем. Поскольку за десятилетия тяжелейших войн значительная часть афинян из сферы экономики перемещалась в хорошо оплачиваемую постоянную службу в военные соединения, восполняла военные потери, постольку остальные граждане могли увеличивать семейное производство вовлечением в него захваченных в войнах рабов, которые стали дёшевы. К тому же военное могущество Афин, милитаризация общественного сознания позволяли существенно уменьшить соотношение граждан к не гражданам и рабам. Численность метеков и рабов в Афинах заметно выросла относительно численности граждан, что так же способствовало увеличению рабов в семейных хозяйствах и вызвало процветание этого города-государства.