Шайенский блюз - Евгений Костюченко

Камни давно остыли, и вода перестала шипеть на них. Мелисса забросала булыжники полынью, собрав ее от краев палатки к середине, и Степан лег животом поверх мягкого душистого холмика. Девушка оседлала его поясницу. Наконечником стрелы она водила вдоль спины, сначала осторожно и ласково, потом все сильнее и глубже погружая острие между позвонками. Неожиданно она вскрикнула от испуга и прошептала:

— О, Господи, у тебя черная кровь! Молчи, молчи! Не шевелись! Так должно быть!

Степан лежал под ней, почти не замечая тяжести ее горячего тела, и больше всего на свете хотел перевернуться.

Внезапно барабаны замолкли, и в тишине прозвучал резкий голос шамана:

— Каждому из нас хочется знать, какая судьба ему уготована. Но такое знание приходит только по воле духов, когда они посылают Видение своему избраннику. Один отважный и настойчивый юноша захотел получить это священное знание, чтобы стать великим шаманом. Он целый год готовился к встрече с духами, и вся родня помогала ему. Юношу кормили отборной пищей, молились за него и желали ему добра.

Ранним весенним утром два старых шамана подвели юношу к подножию высокой горы. Они натерли его тело волшебной травой и дали ему связки табака для приношения даров духам.

Юноша поднялся на вершину. Он выкопал яму, лег в нее и стал ждать Видения. Наступила ночь. Ледяной ветер пронизывал юношу, его зубы стучали от холода, но он громко выкрикивал молитвы, и его вопли смешивались с плачем страха и отчаяния. Но Видение так и не пришло. Когда же из-за гор показался первый луч солнца, юноша услышал голос, исходящий из утреннего тумана. «Послушай, человек, почему ты выбрал именно эту вершину? Ты кричал и молился всю ночь, и не давал спать всем нам, духам, зверям и птицам. Почему мы должны страдать вместе с тобой? Найди себе другое место для своего испытания, и не подвергай испытанию нас».

Но юноша был отважен и настойчив. Он стиснул зубы и провел еще целый день, громко моля о Просветлении, а потом еще целую ночь истязал себя криками, страхом, холодом и голодом. Под утро он услышал голос тумана. И этот голос произнес: «Мы тебя предупреждали? Предупреждали. Так не обижайся». В следующий миг вершина горы раскололась надвое, и отважный юноша полетел в пропасть. Он еще не успел долететь до ее дна, как стены пропасти сомкнулись, и на вершине горы осталась только яма со связками табака. Они до сих пор лежат там и дымятся потихоньку.

Да, каждый из нас хотел бы получить Видение. Но его нельзя добыть силой, настойчивостью или хитростью. Оно приходит как дар свыше. И этот дар — награда за терпение и смирение. Зимний Туман, слышишь меня?

— Да, — прохрипел Степан Гончар, с трудом поднимая голову и стряхивая с лица прилипшие стебельки полыни.

— Пришло твое время, Зимний Туман.

Снова ударили барабаны, и в палатку вошли индейцы. Они подняли Гончара на руки и вынесли на поляну. Там, перед черепом бизона, возвышался шатер из белых шкур.

— Этот дом для тебя и твоей жены, — торжественно провозгласил шаман. — Оставайтесь здесь до тех пор, пока не взойдет новое солнце.

Степана усадили в середине шатра. Полог был откинут, и Гончар видел прямо перед собой белый череп с черными глазницами и огромными закрученными рогами. Милли свернулась калачиком у его ног.

Он услышал, что пение и барабаны удаляются. Звуки становились все глуше, пока не растаяли в лесном шуме.

— Все ушли, — сказала Милли, поднимаясь на колени. — Здесь нет никого, кроме нас. Не считая духов. И этого бизона. Ты его видишь?

— Череп?

— Значит, пока не видишь. — Девушка развязала мешочек, висевший над входом, и вытряхнула на ладонь два сморщенных корешка. — Нам придется жевать это. Не знаю, как на вкус, но выглядит ужасно.

— Знаешь, разбойница, если пожевать некоторые грибы или кактусы, можно увидеть не только бизона, — сказал Гончар. — Нам обязательно это делать?

— Обязательно. Тебе какой, побольше или поменьше?

— По-моему, они одинаковы.

— Ну, тогда вот этот — твой, — решила Милли. — Он похож на конскую голову. А этот, как сердечко, пусть будет моим.

— Подожди, — Степан удержал ее руку. — Тебе очень идет этот наряд.

Она закусила губу и отвернулась, прикрывая рукой грудь.

— Если будешь дразниться, я тебя убью.

Он вдруг подумал, каких мучений стоило девушке оказаться совершенно голой, да еще с раскрашенной кожей, наедине с мужчиной. И еще толпа индейцев вокруг…. Как она смогла решиться на такое? Он почувствовал, как его уши запылали от стыда.

— Быстрее, Стивен, быстрее, — снова заговорила она, вкладывая сухой корень в его губы. — Жуй его и смотри на череп.

— А ты?

— А я буду рядом. Не бойся.

— Ты отлично справляешься с обязанностями жены, — сказал он, морщась от невыносимой горечи.

— Меня долго готовили.

— Значит, ты знаешь, что муж и жена…. — Гончар снова попытался перехватить ее руку, но Милли отодвинулась. — Когда муж и жена остаются в палатке одни, они не только корешки жуют. Тебе и это рассказали?

— Но, Стивен, мы еще не муж и жена. И не надо меня трогать! Если бы я знала, что ты такой, я бы сто раз подумала, прежде чем согласиться. Мне сказали, ты лежишь как покойник и ничего не видишь. А ты вон какой. Нет-нет, не трогай меня, пожалуйста. А то уйду!

Он понял, что она не шутит, и с равнодушным видом скрестил руки на груди.

— Что-нибудь чувствуешь? — спросила она немного спустя.

— Жевал я травки и повкуснее. Нет, ничего, кроме горечи. А ты?

— Голова кружится. Стивен, обещай, что…. — она смутилась. — Если я вдруг засну…. Обещай, что со мной ничего не случится.

— Да ты стала настоящей шайенкой, — усмехнулся он. — Они жуткие недотроги. Парням нельзя даже смотреть в их сторону, не то что перекинуться словечком.

— А как же они тогда женятся?

— Целая история. Может пройти несколько лет, прежде чем парень удостоится благосклонного взгляда своей избранницы. Тогда он может уже и поговорить с ней.

— О свадьбе?

— Ты что! — он рассмеялся. — О погоде, или об удачной охоте, или о том, как хороша лошадь невесты. Но, как только будут сказаны эти несколько фраз, родители юноши и девушки тут же начинают между собой обсуждать перспективы. Если препятствий для брака нет, начинается подготовка. Семья жениха приносит множество подарков всем родственникам невесты. И это тоже длится не один месяц.

— А у меня даже родственников никаких не осталось, — печально произнесла Мелисса. — Только папа. И ты. Что с нами будет, Стивен?

— С нами все будет прекрасно. Ты же слышала, злодея по имени Питерс больше нет. Значит, я могу спокойно жить под новым именем. Мы уедем в Калифорнию. — Он мечтательно покачал головой. — В Сан-Франциско. Это чудесный город. Ты видела океан? Увидишь. Тебе понравится.