Российский флот на Черном море. Страницы истории. 1696-1924 гг. - Владимир Грибовский

Командиру парохода «Великий Князь Константин» лейтенанту С.О. Макарову при содействии контр-адмирала К.П. Пилкина (заведующий минным делом во флоте) удалось воплотить в жизнь идеи своей «Программы минной вылазки». В отличие от других кораблей активной обороны, «Великий князь Константин» был переоборудован С.О. Макаровым в своеобразный минный крейсер, вооруженный, помимо артиллерии, шестовых и буксируемых мин, также минными катерами со скоростью хода 6–11 уз. Катера, предназначавшиеся для атаки кораблей противника, были вооружены шестовыми и буксируемыми минами систем Гарвея и Макарова («крылатки»). Каждый катер был назначен в заведование отдельного офицера. При переоборудовании парохода лейтенант успешно преодолел технические трудности, связанные с подъемом сравнительно тяжелых катеров на шлюпбалках, и добился того, что на учениях все 4 катера спускались на воду на 6-узловом ходу, а подъем их на борт «Константина» требовал не более 7 минут. Благодаря устройству для подогрева воды в котлах катеров от судового паропровода, впервые созданного С.О. Макаровым на своем корабле, обеспечивался спуск катеров на воду с готовыми к работе котлами и машинами{59}.

6 апреля 1877 года «Великий князь Константин» был полностью готов к боевым действиям. В мае его командир, предвидя огромное значение маскировки в предстоящих набегах на стоянки броненосцев противника, перекрасил корабль в серый цвет. При нападении на эскадру вблизи своих берегов Макаров предлагал применить следующий способ действия: «Великий Князь Константин» спускал на воду катера, атаковавшие первые 4 корабля противника, а сам нападал на пятый, шестой и так далее, действуя минными шестами. После отхода на безопасное расстояние катера поднимались на борт парохода. В случае нападения на эскадру у берегов противника или в открытом море катера атаковали самостоятельно, а пароход поджидал их в заранее условленном месте{60}.

Несмотря на опасность будущего предприятия, и офицеры, и матросы считали за честь служить на импровизированном «минном крейсере». При комплектовании экипажа «Константина», впрочем, как и других кораблей и команд на Дунае, «от волонтеров не было отбоя»{61}. Высокий моральный дух и готовность постоять за правое дело был и характерны для всего личного состава Черноморского флота, встретившего начало войны в высокой степени боевой готовности.

Боевые действия на Дунае

С целью не допустить форсирования российской армией Дуная командующий турецкой флотилией Гусейн-паша рассредоточил свои корабли по крепостям в нижнем и среднем течении реки. Наиболее сильные отряды располагались в Тульче, где стояли башенные корветы «Лютфи-Джелиль» и «Хивзи-Рахман» (оба по 2540 т, по два 229-мм и по два 178-мм орудия) и броненосная канлодка «Семендрия», и в Сулине, куда Гусейн-паша назначил мониторы «Хизбер» и «Сейфи» (по 404 т, по два 120-мм орудия). В Гирсово, Рущуке и в Видине вместе с другими кораблями дислоцировались броненосные лодки, а в Мачине и Силистрии — вооруженные колесные пароходы.

Базирование турецкой флотилии и ее превосходство в силах определяли характер борьбы за Дунай и способы действия русских моряков, которые стремились ограничить районы плавания турецких кораблей, изолировав их друг от друга в портах, а при удобном случае — уничтожить огнем полевой артиллерии или минными атаками. Для изоляции рассредоточенных турецких отрядов были использованы минные заграждения. Постановка заграждений со шлюпок и плотиков началась на второй день войны — 13 апреля 1877 года. Каждое заграждение состояло из двух линий гальванических мин поперек течения реки. Для прикрытия минных заграждений на берегу у Рени, Барбоша и Браилова были установлены армейские батареи из орудий калибром до 152 мм.

С 21 апреля 1877 года турецкая флотилия стала проявлять некоторую активность: ее броненосцы несколько раз вступали в перестрелку с русскими батареями. 9 апреля из Мачинского рукава Дуная к Браилову подошел отряд из четырех турецких кораблей. Один из последних — башенный корвет «Лютфи-Джелиль», не отвечая на открытый русскими огонь, сблизился с батареями на дистанцию менее 10 кб (1800 саженей). В 3 ч 15 мин турецкий броненосец получил попадание снарядами с батареи № 4 (152-мм пушки и мортиры). Один из снарядов, очевидно, проник в крюйт-камеру и вызвал детонацию боеприпасов. Этот первый в истории случай гибели броненосца от навесного огня орудий среднего калибра продемонстрировал уязвимость кораблей без броневой палубы и стимулировал вооружение флота и береговых батарей мортирами. Флаг с бизань-мачты «Лютфи-Джелиля», лежавшего на глубине около 20 м, был вскоре снят лейтенантом Ф.В. Дубасовым и позднее передан для хранения в Морское училище.

Следующий удар по турецкой флотилии нанесли минные катера. Отряду капитана 1 ранга И.Г. Рогули, состоявшему из канонерской лодки «Великий князь Николай» (вооруженный пароход) и 4 катеров, было поручено уничтожение кораблей, запертых в Мачинском рукаве. В ночь с 13 на 14 мая 1877 года И.Г. Рогуля послал в атаку катера «Царевич», «Ксения», «Джигит», «Царевна» под общим командованием лейтенанта Ф.В. Дубасова.

Потопление монитора «Сейфи»

Ф.В. Дубасов вел катера в двух кильватерных колоннах. Войдя в Мачинский рукав, он обнаружил там три корабля и решил атаковать самый крупный из них. Им оказался монитор «Сейфи» (типа «Хизбер»). Рядом стояли броненосная канонерка «Фетх-уль-Ислам» и колесный пароход. Согласно предварительной договоренности, сам Дубасов первым пошел в атаку на катере «Царевич», а остальные катера держались позади. Под покровом темноты «Царевич» приблизился к «Сейфи» на несколько десятков метров и здесь был окликнут часовым с борта турецкого монитора. В ответе катера ответили по-турецки: «янандждешев» («я не чужеземец»). Но часовой насторожился и выстрелил из ружья. С двух других судов также прозвучали выстрелы. На «Царевич» нацелилась и 120-мм башенная пушка «Сейфи», но дала подряд три осечки.

Наблюдая суматоху на палубе турецких судов, Дубасов сблизился с монитором почти вплотную и направил мину в подводную часть кормы елевого борта. После замыкания электрических проводников раздался сильный взрыв, поднявший высокий столб воды. Вода обрушилась в катер и затопила его по планширь. Думая, что «Царевич» затонет, Дубасов приказал кочегару и машинисту выйти из-под блиндажа. Но рулевой — старый черноморский матрос 1-й статьи Кислов — доложил командиру, что катер продолжает держаться на воде. Дубасов скомандовал машинисту дать полный задний ход, а остальной команде — откачивать воду.

«Сейфи» осел кормой, но не затонул. Тогда Ф.В. Дубасов голосом послал в атаку второй катер: «Шестаков, подходи!» Лейтенант А.П. Шестаков на катере «Ксения» под сильным ружейным и орудийным огнем со всех трех турецких кораблей нанес удар миной в середину левого борта «Сейфи». Шестом с миной управлял волонтер лейтенант Петров, замкнувший проводники. Прозвучал второй взрыв — через 10 минут после первого. «Сейфи» пошел ко дну, осыпая катер ружейными пулями стрелков с крыши башни.

Винт «Ксении» с трудом вращался в обломках монитора. Пока его очищали, Шестаков отстреливался из револьвера, а четверо матросов — из винтовок. Катера «Джигит» и «Царевна» мичманов Персина и Баля находились подогнем в ожидании приказаний и своих товарищей. Наконец, к ним присоединились «Царевич», а потом и «Ксения», и все четыре катера благополучно и без потерь в людях отошли, скрывшись в темноте. Лейтенанты Ф. В. Дубасов и А. П. Шестаков за эту атаку были удостоены орденов Святого Георгия 4-й стелен и. Нижние чины получили знаки отличия Военного ордена (Георгиевские кресты). Несмотря на то, что Арифи-паша вскоре вывел уцелевшие турецкие корабли из Мачинского рукава{62}, гибель «Сейфи» произвела большое моральное впечатление на турок, которые с этого времени ограничивались эпизодическими и нерешительными действиями отдельных судов.

Для успеха переправы через Дунай главных сил армии у Никополя и Систово решающее значение приобретало ее надежное прикрытие минными заграждениями. У Систово — Зимницы мины были поставлены 7–8 июня 1877 года отрядом Гвардейского экипажа под командованием капитана 1 ранга М.Д. Новикова. Шлюпки с минами и буксирующие их десять паровых катеров в светлое время подвергались сильному ружейному огню противника, а 8 июня были атакованы со стороны Рущука турецким вооруженным пароходом. Но и это не остановило русских моряков: против парохода был послан быстроходный минный катер «Шутка» под командованием лейтенанта Н.И. Скрыдлова.

Под огнем парохода и стрелков с берега Н.И. Скрыдлов сблизился с противником вплотную и ударил пароход шестовой миной, но взрыва не последовало, так как пуля перебила электрический проводник. Тем не менее, задача была выполнена: турки в панике повернули обратно и оставили в покое русские катера и шлюпки, ставившие мины. Тяжело поврежденная «Шутка» с трудом отошла к своему отряду. Лейтенант Н.И. Скрыдлов и художник В.В. Верещагин, ходивший на катере волонтером, были ранены. На берегу их встретил наблюдавший за постановкой мин генерал-майор М.Д. Скобелев, будущий герой этой войны. По воспоминаниям В.В. Верещагина, генерал «только и повторял: “Какие молодцы!”. Этому бравому из бравых, видимо, было завидно, что он не ранен»{63}.