Предчувствие - Лиза Смит

А потом рассказала ему обо всем. О том, как проснулась в первую ночь и увидела возле своей кровати Марисоль. О странных вещах, которые та говорила: «Берегитесь или убирайтесь. Это место не такое, как вы думаете». О том, как Марисоль заявила на следующее утро, что это розыгрыш. О последнем тестировании, когда образы хлынули в ее сознание поле того, как Джойс прикрепила какой-то холодный предмет к ее лбу. О том, как Марисоль просунула рисунок под дверь.

— Я пыталась заставить ее объяснить, но она только говорила о какой-то пилотной сессии и о том, что если бы я знала, зачем я здесь, то первым самолетом улетела бы домой. И что Джойс тоже не в курсе, что здесь происходит.

Кейт замолчала. Она бы не удивилась, если бы Роб рассмеялся. Но он не стал. Он нахмурился, вид у него был озадаченный.

— Если Джойс не знает, что здесь происходит, то кто знает?

— Я думаю, мистер Зетис. Но, Роб, это похоже на бред.

Роб поджал губы.

— Может быть, — тихо сказал он. — Но он меня удивил…

— В первый день? Ты имеешь в виду его речь о том, что мы, обладающие сверхъестественными способностями, стоим выше других и должны жить по своим законам?

Роб кивнул. Кейтлин встретилась с ним глазами, теперь уже без стеснения. Она была так же серьезна, как и он. Роб ей поверил, и это заставляло относиться ко всему случившемуся более обстоятельно. Это стало их делом.

— И еще он привез сюда Габриеля, — добавил Роб.

— Да, — помолчав, согласилась Кейт. Как-нибудь она обязательно поговорит с Робом о Габриеле. Только не сейчас.

— Но что нам грозит?

— Не знаю. — Роб еще раз посмотрел на рисунок. — Но знаю, что мы должны это выяснить. Надо переговорить с Джойс.

Кейтлин нервно сглотнула. Грозиться в запале рассказать все Джойс было гораздо проще, чем пойти к ней. Но Роб, конечно же, прав.

— Хорошо, — кивнула Кейт.

Комната Джойс находилась в конце обшитого деревянными панелями небольшого коридора под лестницей. Первоначально там, на веранде, располагался солярий. Большие створчатые двери так и остались стеклянными, так что из фойе или гостиной можно было спокойно заглянуть в комнату Джойс.

«Только Джойс, — подумала Кейтлин, — способна жить так, без шанса на уединение».

Вероятно, это потому что Джойс всегда хорошо выглядит: в пиджаке и брюках, когда занята делом, или в розовом спортивном костюме.

— Привет, ребята, — сказала Джойс, отрываясь от ноутбука.

Свет прикроватной лампы отражался в стеклах.

Кейт осторожно присела на кровать. Роб придвинул стул от письменного стола. Он все еще держал в руке рисунок Кейтлин.

Джойс посмотрела на него, потом на Кейт.

— Почему такие серьезные?

Кейт набрала в грудь побольше воздуха, но Роб успел раньше.

— Нам надо с вами поговорить.

— Да?

Кейт и Роб переглянулись.

— Это касается Марисоль, — выпалила Кейт. Брови Джойс поползли к гладкой белокурой челке.

— Она говорила Кейт странные вещи, — сказал Роб. — Очень странные, якобы находиться в институте опасно. И написала… вот это… под рисунком Кейт.

С удивлением Джойс взяла рисунок и внимательно его изучила. У Кейт свело живот. Она перестала дышать.

А потом Джойс откинула голову назад, и Кейт подумала, что она собирается закричать. Но вместо этого Джойс рассмеялась.

Звонким, мелодичным и неконтролируемым смехом. Через минуту она немного успокоилась, но, взглянув на Кейтлин и Роба, снова рассмеялась.

Кейт почувствовала, что губы растягиваются в улыбке, но это была вежливая безрадостная улыбка человека, который ждет, когда ему объяснят соль анекдота. Наконец Джойс откинулась на гору подушек и вытерла выступившие слезы.

— Извините… это, конечно, совсем не смешно. Просто… это все ее лекарства. Должно быть, она перестала их принимать.

— Марисоль принимает лекарства? — уточнил Роб.

— Да. И она в порядке, когда их принимает. Только иногда она забывает или решает, что они ей не нужны, и тогда… Ну, сами видите. — Джойс помахала рисунком. — Полагаю, она считает, что это символично. Марисоль давно переживает, что экстрасенсы могут неправильно использовать свою силу. — Джойс повернулась к Кейт, явно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Ты, надеюсь, не восприняла это буквально?

Кейтлин хотелось провалиться сквозь землю. Какая же она дура! Понятно ведь, что это ужасная ошибка. Она должна была сообразить.

— Извините, — срывающимся голосом сказала она.

Джойс махнула рукой и закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Брось.

— Нет, мне действительно очень жаль, что так получилось. Просто… Это все как-то жутковато. Я не поняла сразу… Я думала, должно быть простое объяснение, но… — Кейт перевела дух. — О господи, надеюсь, у нее не будет из-за нас неприятностей.

— Нет, но, возможно, мне следует доложить мистеру Зетису, — уже серьезно сказала Джойс — Это он ее нанял. Вообще-то она начала работать здесь еще до меня. Я думаю, она дружит с его дочерью.

«У мистера Зетиса есть дочь? Она, наверное, уже взрослая, — подумала Джойс — Странно, что у нее такая молодая подруга».

— В любом случае, не стоит беспокоиться, — добавила Джойс — Завтра я поговорю с Марисоль по поводу лекарств, и все уладится. Кстати, Кейт, когда ты это нарисовала?

— О… вчера, во время эксперимента. Я выронила его, когда начал кричать тот парень с ирокезом.

— Как он? — мягко спросил Роб.

Он не сводил с Джойс своих золотых глаз.

— В порядке, — ответила Джойс, и Кейт показалось, что голос ее звучит немного напряженно. — В больнице ему дали транквилизаторы и отпустили.

— Потому что, — продолжил Роб, — я по-прежнему думаю, что вам следует быть осторожнее с Га…

— Да, ты прав. Я намерена внести изменения в протокол экспериментов с Габриелем, — интонацией Джойс дала понять, что тема закрыта, и взглянула на часы.

— Мне так стыдно, — призналась Кейт, когда они с Робом поднимались на второй этаж.

— Почему? После того, что сделала Марисоль, ты была вправе узнать, что происходит.

Что правда, то правда, но Кейтлин все равно считала, что должна была разобраться сама. Ей следовало больше доверять мистеру Зетису. В конце концов, он выложил круглую сумму, чтобы дать им пятерым шанс начать новую жизнь. Ей следовало понять, что Марисоль страдает маниакальным бредом.

После того как они с Робом расстались в коридоре, новая жизнь Кейт стала тоскливее. Невыносимо было услышать его бодрое «спокойной ночи». Он сказал это так, словно ему доставляло удовольствие играть роль ее старшего брата. Словно ему в голову не приходило, что он может быть для нее кем-то другим. Вероятно, действительно не приходило. Казалось, он стер из памяти все, что случилось между ними днем.