Спасти СССР (СИ) - Афанасьев Александр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ступени, замызганный пол, толчея. Почти забытая обстановка советской торговли – прилавки с товаром, но товар так не продадут. Стоишь в кассу, говоришь, сколько и в какой отдел, тебе пробивают чек. Потом с чеком подходишь в отдел, и там тебе дают товар. Весь весовой товар упакован в бумагу, никаких пакетов, есть такая специальная плотная, серо-коричневая бумага. Пакеты тут за роскошь, особенно если импортные – их берегут, стирают. А вот с хлебом почему-то самообслуживание – берешь с таких наклонных полок и уже с хлебом идешь в кассу. Картошку отпускают с такого специального короткого конвейера, продавщица нажимает на кнопку – и сыплется картофель с землей. Не устраивает – совсем без картошки останешься. В вино-водочном мат – перемат, но все же заметно, что это не девяностые. Мужики хоть и матерятся – а меру знают и в выпивке и в мате. Соки – воды – там специальные конусы с соками…
Прошелся, посмотрел. Много рыбы, а вот колбаса только одного сорта – колбаса есть, и ту расхватывают. Много консервов. Хлеба несколько сортов, и он явно останется – впрочем, в УК РСФСР даже есть статья – скупка хлеба для скармливания скоту и птице. Есть баранки и еще пара сортов пряников – но они развешиваются в кульки. Сметана из бидонов и ее уже нет. Молоко – вот-вот кончится, оно в таких треугольных пакетах. Кефир в стеклянных бутылках с зеленой крышкой из фольги, еще какие-то есть крышки полосатые. Сыра нет никакого.
Ну… не все так плохо. Но и хорошего мало.
Эх, взять, что ли кефира… вспомнить детство… тут кефир, наверное, хороший – а в Америке кефира нет совсем, там и йогуртов тоже нормальных нет, есть какие-то греческие, безвкусные, с ними салаты делают. А тут – можно взять кефира, и вспомнить детство, как мать посылала в магазин, и как ты обязательно потом мыл и сдавал кефирные бутылки…
Сколько там копеек за бутылку
Заметил – зашли прикрепленные из девятки, держатся настороже…
Встал на кассу – она была как бы над залом, на возвышении. Кассирша там – как в обороне.
– Четыре бутылки кефира. Нет, пять.
Залязгал кассовый аппарат, мне дали сдачу и чек. Народ посмотрел неодобрительно – тут на всех кто берет много, смотрят неодобрительно.
Пошел в отдел.
– Пять кефира.
– Рупь пятьдесят
Кефир мне выдали. И тут я столкнулся с проблемой – у всех авоськи, такие сетчатые сумки, а у меня нет ничего.
И как нести?
Подскочили прикрепленные
– Помочь, Михаил Сергеевич?
– Держите.
Продавщица, которая до того рассматривала меня скорее оценивающе, как на хорошо одетого и явно не последнюю должность занимающего мужика – сильно занервничала, это сразу было видно. Но ждать директора я не собирался
– Пошли.
Так мы и вышли из магазина – с руками, занятыми кефиром. Перед машиной я остановился, сковырнул крышечку…
– Михаил Сергеевич, нельзя… – попытался воспрепятствовать старший смены
– Думаете, отравят?
– Вряд ли, но инструкция…
– К черту… инструкцию. Партийные деятели не должны отрываться от трудящихся масс, раз люди такой кефир пьют – то и я попробую. А то пошла мода – молоко из спецеха.
…
– А вы что стоите? Пробуйте.
На Воробьевых горах – гуляла поземка, уже совсем стемнело. У серой Вольво – переминаясь с ноги на ногу – ждал, постоянно смотря на часы хорошо одетый, полноватый человек средних лет. В руках он держал портфель.
На подъехавшую Волгу он посмотрел мельком – но тут же подъехала еще одна, выскочили телохранители, обеспечивающие периметр, и Геращенко понял – это к нему. А когда из первой Волги выбрался член Политбюро ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев, допивая кефир из бутылки – Геращенко едва не упал от удивления. Чтобы член Политбюро кефир из горла пил…
Впрочем, не водку – и то хорошо.
Геращенко мне был интересен не только как почти готовый, да чего там почти – готовый международный банкир. Но и тем, что на нем можно ставить и решать вопрос – а что делать с детьми и внуками элиты. Проблема, которую никто особо не ставил – но которая внесла немалый вклад в развал СССР.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Вот – он. Отец – бывший заместитель председателя правления Госбанка СССР, и он пошел по стопам отца. Международный банкир, заместитель председателя ВЭД-Банка (в 1988 году его переименуют в ВЭБ). Одет во все импортное, ездит на Вольво, не вылезает из-за границы. Наверное, имеет нетрудовые доходы и неплохие – если учесть что именно его банк выдает и отоваривает те самые знаменитые чеки Внешпосылторга, на которые в Березках торгуют импортными товарами. Короче говоря, передо мной наглядный пример коммунистического барина, при виде которого у кондового советского работяги должны руки в кулаки сжиматься. Как, помните в одном советском фильме – сидит такой в трусах у стола и спрашивает – у тебя простой работяга сколько получает?
Вот только есть нюансы. Геращенко – он что-то из себя представляет, верно? А есть и другие… например, семья Алхимовых. Отец – фронтовик, Герой, а дочь… ну если не шэбэ, как молодежь говорит – то нечто близкое к тому. Устроила на даче в Барвихе что-то вроде литературного салона с отчетливым антисоветским душком, покровительствует всяким… непотребным людям, и как венец сего повествования – свалила на Запад с новым мужем, ни разу не подумав, как за все за это будет отдуваться папа, член ЦК КПСС. Как вам такое – лучше? А с виду и не скажешь… такая деточка – конфеточка в дорогой шубке, как ее потом опишет в своем байопике ее нынешний муж.
Это что ли лучше? А?
Вообще, теория Маркса – она на вопросах менеджмента – сразу начинает безнадежно пробуксовывать. В теории – управлять может любой. Ленин довел это до абсурда – кухарка может управлять государством. Ага, щаз… Ну, посмотрите – каждый ли может открыть собственный бизнес и не прогореть? Нет, далеко не каждый. И возникает вопрос – а как оценивать и вознаграждать работу менеджеров, особенно в советском обществе?
Да, раньше верили. И верили искренне, готовы были по горло в ледяной воде плотины строить. А сейчас не верят! И изменить это уже не получится – народ другой, городской, не крестьянский, с высшим образованием – каждый второй. И уже пора думать о том, что менять в стране, которую унаследовал совсем другой, с другими мотивациями народ. А тут не думают.
Ладно…
– Виктор Владимирович.
– Михаил Сергеевич – удивленно произнес будущий центральный банкир
– Он самый, Долго ждете?
– Да нет. Признаюсь, удивлен
– Чему? Тому, что встречаетесь с членом Политбюро или тому, что здесь встречаетесь?
– Да… и тому и тому, в общем.
– Ясно. Пройдемся?
Мы медленно пошли по дороге. Тут лес, считай, тихо. Еще застройки никакой, только вдали, через реку – стадион Лужники. Он совсем новый, построен к Олимпиаде.
– А вот я про вас слышал.
– Надеюсь, хорошее, товарищ Горбачев?
– Ну, всякое. Например, что вы порой такое выскажете, что хоть стой хоть падай…
…
– В этом ничего такого нет. Скорее это показывает, что вы душой за дело болеете. Куда хуже если человеку все равно. И на дело, порученное страной и партией, и на жизнь…
…
– Вы кстати, болеете? – я кивнул на Лужники
– Я, скорее по баскетболу
– А вот я за Спартак болею. Жаль, на матчи нет времени ходить, не говоря уж про выезды…
Но схожу. Если завтра слухи не поползут по Москве, что Горбачев болеет за Спартак – еще пару раз где-то проговорюсь. Потом и на матче появляюсь.
Причина? Ну помимо того что Спартак на взлете – это народная команда. В отличие например от того же Динамо. Или ЦСКА. А это важно – когда народ видит, что будущий глава государства болеет за ту же команду, что и они. Нормального пиара тут нет, и долго видимо еще не будет – а мы врубим пиар партизанский…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Виктор Владимирович… вы знаете о хозрасчетном эксперименте? Еще при Брежневе начинался по пяти министерствам.
– Что-то слышал – настороженно ответил Геращенко.
