Киты по штирборту - Антон Витальевич Демченко

Но вот то, что Край не винит меня в произошедшем, это хорошая новость. Тут он не прав, конечно, я виноват, но самое главное, что он меня не презирает! А опекунство… ох… об этом я подумаю позже… завтра… как проснусь…

Хельга тихонько вошла в светлую, скромно обставленную комнату, еще недавно бывшую ее собственной спальней, и, убедившись, что Рик сладко спит, прошмыгнула к массивному гардеробу в углу.

Сегодня у нее был важный день. Капитан «Феникса» Владимир Игоревич Гюря́тинич должен официально представить ее экипажу как помощника штурмана и шестого офицера корабля. А потому… из шкафа был извлечен парадный черный мундир с серебряными, надраенными до блеска знаками различия. Хельга окинула одежду довольным взглядом и, чуть подышав на значок выпускника-отличника, протерла его рукавом рубашки. Убедившись, что форма в полном порядке, от длинной узкой юбки до воротника-стойки на кителе, девушка улыбнулась и, бросив короткий взгляд на разметавшуюся в постели фигурку мальчишки, махнув рукой, принялась переодеваться. Во-первых, единственный гипотетический зритель еще спит, а во-вторых, ему всего тринадцать! Свои тринадцать лет она благополучно забыла.

Расправив почти незаметную складочку на кителе, Хельга окинула изучающим взглядом свое отражение в зеркале, висящем на внутренней стороне дверцы шкафа и, удовлетворенная увиденным, решительно кивнув, осторожно закрыла створку, предварительно сложив на полку шкафа домашнюю одежду.

— Каждое утро бы так просыпаться.

Голос, раздавшийся за спиной Хельги, заставил ее подпрыгнуть на месте. Моментально развернувшись, она уставилась на кровать, но мальчишка продолжал спать как ни в чем не бывало. Послышалось?

Точно, послышалось. Хельга тряхнула гривой русых волос и, ахнув, помчалась вон из комнаты. До начала представления осталось чуть больше часа, а у нее еще и коса не заплетена!

Тихо хлопнула дверь комнаты, по коридору раздался перестук низких каблучков форменных туфель с небольшими серебряными пряжками, и на втором этаже небольшого дома в пригороде Новгорода воцарилась тишина.

— Черт, чуть не спалился, — открыв глаза, выругался Рик, а на лице у него расцвела шкодливая улыбка. — Нет, но какие формы! Мм… Вот повезло этому самому капитану!

Впрочем, улыбка довольно быстро пропала. Паренек взглянул на висящие над трюмо часы и, вздохнув, принялся выбираться из постели. Не у одной Хельги сегодня большой день. Рику предстоит не менее важное дело. Нужно объясниться с Краем и решить вопрос об опекунстве, поднятый вчера отставным старшиной в разговоре с доктором.

И как себя вести в такой ситуации, Рик представлял плохо. Но… молчать и притворяться, что ничего не слышал, не знает и не понимает, он тоже не мог. После всего услышанного вчера это было бы просто… некрасиво.

Это будет очень трудный разговор…

Глава 8

Новгород — культурный город

А может быть, я просто себя накрутил. Честно говоря, меня до сих пор потряхивало от позавчерашней, как выяснилось при взгляде на календарь, истерики. Не то чтобы очень сильно, но… заметно. И мимо дядьки Края этот факт не прошел. Ну да, зря, что ли, он сверлил меня обеспокоенным взглядом все время, пока мы завтракали в небольшой столовой на первом этаже.

Поблагодарив кухарку, только вчера нанятую Хельгой, мы с Броновым одновременно поднялись из-за стола.

— Пройдемся по саду? — предложил мой потенциальный опекун.

Я кивнул. А чего тянуть-то? Как говаривал мой тренер там, перед смертью не надышишься.

Из столовой в сад вели высокие двойные застекленные двери, так что идти было недалеко. А учитывая не по-весеннему теплое солнце и тот факт, что верхней одеждой Край и я дружно решили пренебречь, уже через минуту мы прогуливались по дорожкам едва подернувшегося первой робкой зеленью запущенного сада, окружившего дом яблоневыми стражами. Представляю, как это место выглядит во время цветения. Должно быть, потрясающее зрелище.

— Рик, во-первых… — Дядька Край первым решился нарушить наше молчание. — Я хочу, чтобы ты знал: в моем задержании гарнизонными твоей вины нет. Объяснить свою уверенность сейчас я не могу, но прошу, чтобы ты мне поверил. Даже если бы не вылезла эта история с находками со старой части свалки, рано или поздно меня бы все равно прихватили. Это точно. Работа у меня там была такая, и тут ничего не поделаешь. Это ясно?

— Ясно, — вздохнул я.

— Во-вторых, — голос Края стал тише и неувереннее, — я вчера… в общем, как только прибыли в Новгород, да…

— …подал документы на мое опекунство, — закончил я за Бронова, и тот крякнул от неожиданности.

Покрутил ус, с интересом глянул на меня и кивнул.

— Точно. Хельга сказала?

— Нет, услышал ваш разговор с доктором, — честно ответил я.

— Ага… вот как… И что ты по этому поводу думаешь? — осторожно осведомился дядька Край.

— Я был бы идиотом, если бы отказался, — бледно улыбнулся я в ответ. — Доктор прав, у меня нет никого ближе, чем ты.

— Хм, а родня родителей как же?

— Мама была сиротой. А папа… все его родичи в Германии. Мне там делать нечего, — пожал плечами я. — Да и не знаю я никого из них.

— Значит, договорились? Я стану твоим опекуном, а ты думать забудешь о том, чтобы винить себя в моем аресте Гроссом? — Остановившись посреди дорожки, Край протянул мне ладонь для рукопожатия.

Я замялся. Заметив это, Бронов нахмурился. Улыбка поблекла, а рука пошла вниз.

— Я буду рад, если ты станешь моим опекуном, дядька Край, — затараторил я, наконец решившись сказать то, о чем до сих пор молчал. — Но вот насчет вины ты не прав. Она есть, и куда больше, чем кажется.

— Снова-здорово, — вздохнул Бронов, но я замотал головой.

— Подожди, дослушай… а хотя… где мои вещи? — Пришедшая в голову мысль заставила меня задергаться.

Бронов смотрел на меня с откровенным недоумением.

— Рик… Рик! Угомонись, — наконец не выдержал он. — Зачем тебе твои вещи?

— Хочу кое-что показать, — замерев на месте, честно ответил я, и Бронов облегченно вздохнул.

— Я-то думал… — протянул он и, покосившись на меня, покачал головой. — Сразу не мог сказать? Я уж о рецидиве беспокоиться начал.

— Эм… каком рецидиве? — не понял я.

— А ты не помнишь? — нервными движениями набивая трубку, спросил Бронов. — Позавчера ты тоже намеревался вещи взять и уйти куда-то… Напугал нас до икоты, между прочим.

— Извини… — Я почувствовал, как начали гореть щеки и уши, и опустил голову.

— Да ладно тебе, слышал же, что доктор говорил? Нервный срыв. Бывает, — ткнул меня кулаком в плечо дядька Край и неожиданно усмехнулся. — Ладно, идем, покажешь, что хотел, заодно насчет твоей мнимой вины разберемся.

— Она не мнимая. — Я упрямо качнул головой, но решил не сотрясать понапрасну воздух и махнул рукой в сторону дома. — Идем,