Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

Мишка скребёт бороду, и удаляет часть ножиков из кучи. Линия на рельсе стирается и рисуется новая, увеличивая долю кузнеца. Ага, отыграл назад, лисица. Это он так просит ножики вернуть. Вернул.

Сайка высыпает на шкуру хорошую горсть наконечников для стрел. Снова ажиотаж, гомон, и опять граница раздела сдвигается. Но еще полметра Лисицы продолжают отстаивать. Назад, что ли, понесут? Ведь знают, что оно не режется. Шантаж, однако.

Женщины за углы поднимают шкуру с железными изделиями, явно намереваясь унести её и, таким образом, прекратить торг, и…

— Эгей! — жест согласия, продемонстрированный предводителем Лисиц, показывает на то, что сделка заключена.

Забрав свое, гости быстро откланиваются, а Мишка в прострации. Это всё, что он с весны наделал, испарилось, а ему достался предмет, с которым он ума не приложит, что делать. Даже выбросить не сможет, поскольку не в состоянии сдвинуть с места. А супруга выглядит довольной. Конечно, ни одного резачка для кожи, ни шила, ни крючка она визитёрам даже не показала. Девочкам, стало быть, все вкусняшки, а мужчины пусть каменными ножиками упражняются!

Сидит Мишка и смотрит на рельс. Похрюкивает воздуходувка, в печи доходит очередной полукилограмм стали. Этого хватит на четыре ножика. Хотя, не в этот раз. У него сейчас сформуется плоское кольцо. Он планировал из пяти таких сковать нормальный молоток, а потом спирали отливать, чтобы распрямить их в полосы для клещей. А теперь все планы рухнули. Опять всё по новой. Ножи, наконечники. А ведь инструмент у него совсем примитивный. Ладно, хоть наковальня теперь имеется не гранитная. Только горн надо к ней передвинуть. Вернее, прямо рядом и построить.

Сердиться на Айн у него не получалось. Ну да, выпроводила гостей поскорее, пожертвовав плодами его многомесячных трудов. Для женщин спокойствие у домашнего очага — важнейшее обстоятельство. И если рассматривать дело с этой стороны — действовала она оптимально.

— Лисицы и Волки понимают речь друг друга, — жена подошла, присела рядышком. Так о чем… ха!

— Ты понимаешь язык этих, что принесли большую железную палку?

— Да. Они спорили, как быть. Зелёный Глаз предложил нас убить и всё себе забрать. Тыкуапон — Короткое Ухо — сказал, что это нужно сделать тогда, когда ты сделаешь больше ножей. Как раз перед тем, как лодки рода Голохвостых придут сюда осенью. И уйти с добычей, чтобы не встретиться с Речными Выдрами.

Надо же, какие страсти. А он-то думал, что пришли добрые милые соседи, решили поторговать.

— Айн, как ты думаешь, эту железяку они планируют снова забрать к себе? После того, как у нас всё отберут?

— Думаю, планируют. Но ничего у них не получится. Ты ведь накуешь из неё топоров, наконечников. А ещё я расскажу тебе, как делается гарпун. Береговые Выдры так обрадуются, что дадут за них лёгкие и тёплые меха зверей, живущих в солёной воде.

Да. Уверенность женщины в своём мужчине — это сильно воодушевляет. А его кроманьоночка совсем не так проста, как можно было бы подумать. Лечит, кормит, предупреждает об опасности. Да вообще, что бы он без неё делал!

— Айн, если Лисицы снова придут, чтобы всё у нас отобрать, зачем им надо нас убивать?

— Чтобы мы не могли ничего сказать Питамакану. Он очень добрый, пока не рассердится. Но если рассердится, то позовёт всех Выдр, и Речных, и Береговых, и Озёрных, и Верховых, и Полуденных. Они перебьют Болотных Лисиц. А Равнинные Волки, и Шакалы Степей, и Сизые Селезни, и даже Лисицы Холмов не станут заступаться за родичей, потому что побоятся Выдр. И не рискнут в неурожайный год остаться без рыбы, которую мы ловим в Большой Реке. Они ведь не знают, замёрзнет зимой вода или останется жидкой.

Примитивная доисторическая женщина, оказывается широкий эрудит и дальновидный политик. Интересно, какие сюрпризы его ожидают дальшё?

— А что нужно сделать, чтобы Лисицы не убили нас, и не отобрали у нас всё? — раз пошёл прямой разговор, не будет Мишка юлить.

— Это станет ясно позднее. Непросто найти в лесу охотника, который прячется.

Стоп. Что она сказала? Совсем расслабился от лепоты и благодати. Конечно, Лисицы оставили кого-то за ними присматривать. А за Мишкой присматривает эта женщина. Она охотник. Ведь две зимы назад к Равнинным Волкам рыбу везли охотники. В том числе — его будущая жена. Мужчины считают её равной себе.

И ещё одну охотницу к нему приставили — Сайку. Ох, и не прост Питамакан. Появилось у него нечто ценное — наладил охрану и обслуживание. А кузнец-металлург в этом мире не под каждым кустом растёт. Айн продолжает кормить сына грудью, чтобы не забеременеть. А Сайка — она просто моложе, и гормоны у неё сейчас бушуют. Но в лесу — как дома. Вспомнилось, как девчата раствор взбивали для смягчения коры, перед тем как листки для письма распрямлять. И эта девчонка сбегала ненадолго куда-то, отобрала у змеи погремушку… как в чуланчик сходила в сундуке поковыряться. То-то наряд амазоночий им так идёт.

Интересно, а зачем недожена заставила всех гостей смотреть в одну сторону? Что там жена в это время поделывала? Не помнит. Раззява. Курортник. Сидит, ноги в тазике держит. А того не сообразил, что у младшей-то жены сейчас период бурного, ну, этого самого. Восприимчивость на максимуме. За четыре вечера выучилась и читать, и писать, и, даже, сочинять. Айн просто старше, но записку накарябать или разобрать уже способна. За четыре недели с нуля — результат феноменалный.

Нельзя забывать, что он не в цивилизованном мире, а в лесистом лесу среди диких дикарей. И видя, он должен замечать, думать, сопоставлять, вспоминать… анализировать, а не наслаждаться спокойным покоем и достигнутыми достижениями. Расстыка!

Видел же, как Айн безапелляционными, можно сказать, величественными жестами, рассадила носильщиков под навесом. Как потом, демонстрируя заботливость и радушие, потчевала их добротной пищей, только что в рот не вкладывала им лучшие кусочки. И при этом не мешала гостям дорогим любоваться изяществом и грацией Сайки. Привычная роль женщины — хозяйки дома. Требовательной, но заботливой. Это же маленькая психологическая увертюра.

Она опасается Лисиц, он видел. Ждёт пакости. А, может быть тут работает уверенность в том, что человек, вкусивший пищу, не станет вести себя враждебно. Кажется, бытовало такое поверье в древности. Что-то он краем уха слышал об этом. С другой стороны, обычаи живут только до тех пор, пока приносят пользу. Сложно всё с этими кроманьонцами. Хотя, насытившись, люди добреют.

Теперь Мишка смотрит на рельс совсем другими глазами. И на женщин. На этих доступных ему первобытных кроманьонских женщин. Недавно заметил у Сайки синяк. Они что же, дерутся между собой?