Люди и драконы - Ольга Морозова

Но задолго до этого тотального уничтожения, как я уже говорил, мы жили довольно мирно с людьми. Наши поселения стояли рядом, и никто не считал это оскорблением. Мы довольно тесно общались. Случалось даже, что какой-нибудь молодой дракон влюблялся в девушку из деревни, и она выходила за него замуж. С согласия родителей, естественно, — драконы были тогда богаты. Или девушке из наших мог понравиться юноша из деревни, и, если он был согласен, то тоже играли свадьбу.

— Прости, перебью, — Василиса приподнялась в кресле. — Мне сон часто снился в последнее время, что я наблюдаю за играми парней и девушек в лесу на поляне и очень влюблена в одного парня, но он боится меня, как огня, хотя и не удивлен, увидев.

— Это генетическая память. Память о прошлом. А что до того страха, возможно, это было уже позже, когда наши дороги разошлись и мы стали чудовищами для людей. Ну, так вот. От этих смешанных браков рождались дети-полукровки. В основном несчастные, не очень красивые существа. Переняв наши знания и опыт, а также в некоторых случаях неординарные способности, становились, в основном, местными знахарями и колдунами и жили уединенно. Детей у них, как правило, не было. Поэтому в дальнейшем такие браки перестали заключаться, хотя, безусловно, влечения между отдельными особями имели место, как и интимные контакты. Этого никто не мог запретить и никто не мог контролировать. Возможно, со временем стали бы получаться более удачные отпрыски, но того времени не оказалось. Дело еще и в том, что у нас различные репродуктивные системы. Люди произошли от обезьян, а мы от ящеров, или динозавров, точно теперь неизвестно. Люди рожали живых младенцев, а мы размножаемся яйцами. Это нам досталось в наследство от предков. Анахронизм, но ничего не поделаешь.

— Яйцами?! — Василиса не выдержала и так и подпрыгнула на стуле. — Ты сказал яйцами?! Так я должна была снести яйцо?! Боже, как хорошо, что у нас не было детей! Представляю, как бы я снесла яйцо на глазах у всего роддома! Вот это была бы сенсация!

— Успокойся, тебе это не грозило. — Старик вздохнул. — Потом скажу, почему. Но даже если бы такое вдруг случилось, об этом бы никто не узнал — в вашем обществе не принято говорить народу правду. Тебя заперли бы за тысячью замков, и даже я не смог бы помочь тебе.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — пробормотала Василиса, закутываясь плотнее в плед.

Старик подбросил поленьев в огонь и продолжил:

— Теперь перейдем поближе к вам и вашей истории. С предками более-менее все ясно.

— Не совсем. — Тут в разговор вступил будто уснувший Герман, не проронивший ни слова на протяжении всей речи старика и не задавший ни единого вопроса. — Почему у нас при рождении не было ни хвостов, ни крыльев? И откуда они сейчас?

— Я уже говорил тебе, что драконы живут очень долго. Вы еще практически дети. Ты видел детенышей животных? У них разве сразу появляются все признаки принадлежности к роду? Вот то-то и оно. Не сразу. И у быков не сразу прорезаются рожки. Также и у вас. Пришло время — они прорезались. Хотя могло бы и не быть — вы полукровки, но рожденные из яйца, то есть от матери-дракона. Но даже если бы они не прорезались, кровь драконов в вас все равно есть. Вторичные признаки не имеют большого значения.

— Постой, постой, старик, — Василиса вдруг заволновалась, — мы что, брат и сестра? Ты не забыл, что мы муж и жена?

— Нет, не забыл. Но вам не о чем волноваться. Вы не брат и сестра. Хотя, если бы так и было, я тоже не вижу причины для волнения. Подумаешь. Меньше обращай внимания на такие мелочи.

— Ну ты даешь, старик! — Василиса удивленно присвистнула. — Не о чем волноваться! Мы не так воспитаны.

— Вас люди воспитали. Для них это важно, для нас — нет.

Что-то прошмыгнуло у Василисы между ног и выскочило из-под кресла прямо к камину. В полумраке Василиса не сразу сообразила, что это такое. Но присмотревшись внимательнее, увидела, что это существо, чем-то напоминающее ящерицу. Только крупнее. Таких ящериц она видела по телевизору в передаче о животных. Они обитали в песках, и увидеть ее российском смешанном лесу, почти тайге, Василиса, надо сказать, не ожидала. Существо что-то застрекотало, как показалось Василисе, возмущенно, залезло старику на руки. Тот ласково погладил его, что-то сказал на непонятном языке, и существо успокоилось. Оно повернуло голову и внимательно посмотрело сначала на Василису, а потом на Германа. Тут Василиса снова испытала легкий шок — морда ящерицы напоминала собачью, с крупными зубами и глазами навыкате.

— Кто это?

— А, это Драки. Драконовидная собака, — пояснил старик. — Они тоже долго живут. Меньше, чем мы, конечно, но долго. Драки тоже оказался на редкость живуч. Он мне здорово помогает.

Существо затрещало в ответ, как будто поняло, о чем идет речь. Старик посвистел ему в ответ.

— Ты что, разговариваешь с ним? — Василиса с опаской смотрела на диковинную ящерицу.

— Да, у них есть язык. Это то немногое от драконов, что сохранилось. Мы можем обмениваться простейшими словами и понятиями. Я, к сожалению, не могу воспроизводить все звуки на его языке, но он меня понимает. Я тоже понимаю, что он мне говорит. Он недоволен, что я вас привел, ревнует. Но я ему сказал, что вы друзья. Это его немного успокоило. Драки очень умен, — добавил старик ни с того, ни с сего. — Погладь его, ему это нравится.

Василиса робко протянула руку и провела существу по спине. Неожиданно ящерица прыгнула ей на колени и улеглась там. Василису умилило это проявление нежности, и она потрепала Драки по голове уже смелее и почесала ему шейку. Драки довольно заурчал.

Старик улыбнулся.

— Ты ему понравилась. Он давно уже женщин не видел. Они его баловали. — Старик опять утер слезу. — Кстати, знаешь, откуда у людей пошли первые кольчуги? Нет? Это шкуры убитых драконов. Наша чешуя очень прочная была раньше. Они вырезали куски с чешуей и сшивали их вместе. Чистые звери! Упыри! Не удивляюсь, что они потом резали друг друга! Мы, драконы, никогда не убивали себе подобных. Эх, да что говорить! Жадные, алчные, властолюбивые твари! Не все, разумеется, но многие.

— Ты хотел о нас рассказать, — напомнила Василиса.

— Да, сейчас. Драки, малыш, иди молока попей! — Старик встал со своего места и налил питомцу молока из кувшина. Покряхтел, как простой дед, и опять улегся на коврик перед камином.

— Слушай, девочка, это ваша история. Я уже говорил, что мы медленно вымирали. Дети не выживали, родственные браки не были редкостью. Но наш род цеплялся за жизнь, как только мог. Одна мысль о том, что вместе с нами исчезнет с лица земли последний из драконов, внушала нам ужас. Более того, это казалось нам позором, вот так, бесславно, исчезнуть. Но мы ничего не могли поделать. Ну или почти ничего. У нас была драконша по имени Фиона. Еще молодая и довольно крепкая на вид. По человеческим меркам она выглядела лет на тридцать-тридцать пять, не больше. Она не была писаной красавицей, но выглядела достаточно привлекательно. У нее не было крыльев, а хвост был так мал, что она с легкостью могла его спрятать. Если ничего не знать о том, кто она такая, то она ничем не отличалась от обычных людей. Фиона ходила в близлежащие города и селения, нанималась на работу. В основном благодаря ей у нас всегда были деньги. И еще мы знали последние новости. Что происходит в мире. Это было важно, потому что мы хотели быть в курсе всего происходящего. Нас угнетала мысль, что цивилизация развивается семимильными шагами, а мы остаемся выброшенными на обочину. Мир шел вперед, к свету и радости, а мы медленно сползали в могилу. Еще несколько наших драконов ходили на работу, пока болезни и нездоровая человеческая пища не сломили их. За эти двести лет мы сменили множество стоянок, но люди одинаковы везде. Но Фиону, казалось, ничего не брало. Она много времени проводила вне племени, но мы ее не осуждали. Это была наша единственная ниточка, ведущая во внешний мир, и обрывать ее никто не собирался. Как-то раз зимой Фиона решила прогуляться по окрестностям. Зима выдалась особенно холодной, и пищи было мало. Фиона хотела поохотиться, может, удастся поймать кабана или лося. Она была умелой охотницей. Ее стрелы разили зверя наповал. В тот день ее не было особенно долго. Уже давно стемнело, а она все не появлялась. Я хотел отправить Драки искать ее, но накануне выпало много снега, и Драки со своими короткими ножками был, увы, бесполезен. Пока я раздумывал, что делать, Фиона появилась. Она сильно запыхалась, и я спросил ее, где она была так долго? Она загадочно усмехнулась и попросила меня выйти помочь ей. Я вышел, весьма заинтригованный. На снегу возле пещеры лежал человек. Под его ногой снег выглядел темным, и я понял, что это кровь. Человек был без сознания, но, очевидно, жив. Мы с Фионой подхватили его и перенесли в пещеру. Тут я как следует рассмотрел его. Это был довольно молодой мужчина, наверное, лет двадцати пяти-тридцати. По виду охотник. Мы перенесли его поближе к огню, чтобы рассмотреть рану. Рана была глубокой и рваной. Он, как объяснила Фиона, попал в капкан. Капкан занесло снегом, и его не было видно. Это была серьезная ловушка, на крупного зверя, и ему перебило кость. Мужчина был в горячке, он бредил. Фиона не знала, сколько он так пролежал, она нашла его почти без сознания, в снегу. Видимо, у него были и обморожения, потому что он застонал и скорчился от боли. Пришлось раздеть его и перенести на кровать. Я спросил Фиону, зачем она принесла его? Он ведь был человеком и мог нас выдать. К чему такой риск? Она ответила, что не могла оставить его умирать в лесу, и добавила, что мы легко сможем спрятать наши знаки отличия, если захотим. А Драки может на время скрыться в соседней пещере. Он ничего не заподозрит. Мы скажем, что мы какие-нибудь отщепенцы или староверы, ну или что-нибудь в таком духе. Я не был согласен с ней, но дело было сделано. К тому же она таинственно намекнула, что он может быть долгожданной свежей кровью. Он ей нравился, и я это заметил. Надо сказать, что Фиона, проживая вне племени, имела отношения с мужчинами. Близкие, разумеется. В поисках той самой спасительной крови. Но, видимо, мы в последнее время так сильно отдалились от людей, что результат неизменно был нулевым. К тому же, разница в температуре, я вам уже говорил. На второй раз мужчин просто не хватало. О ней могла пойти дурная слава, и Фиона перестала прибегать к этому методу оздоровления. Хотя она была очень осторожна, используя только женатых мужчин, желательно уже имеющих детей. Огласка была им не нужна, и разоблачения можно было не опасаться. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха, мы не могли допустить, чтобы нас истребили раньше времени.