Оберег Святого Лазаря - Ольга Тарасевич

– И что же в нем такого ценного?

– Бабушка сказала: это оберег святого Лазаря. Того самого, который умер и на четвертый день был воскрешен Иисусом. Когда бабушка рассказала мне про это, я сразу поняла, почему Ральфик ожил. Любая вещь, которой касался Иисус, становится настоящей реликвией. Она исцеляет, помогает людям реализовать свои мечты, придает сил. Помню, когда держала его в руках, на меня с самого неба вдруг словно хлынули потоки теплого яркого света, которые смыли всю мою боль, принесли покой и радость. Но, к сожалению, я не смогла сохранить этот чудесный оберег. Бабушка мне сказала: надо отдать его в церковь Святого Лазаря в Ларнаке. Я сразу же позвонила отцу. Все-таки это ведь была папина вещь, явно недешевая. И с моей стороны, наверное, было бы неправильно ею распоряжаться, не поговорив с папой. Точнее, я связалась с секретарем отца – так папа советовал мне делать, когда его телефон отключен, а дело срочное. С отцом на некоторые темы можно говорить откровенно. Когда папа, наконец, перезвонил мне, я ему все рассказала – про то, как ожил Ральф, и что бабушка посоветовала мне передать оберег в церковь. Отец разрешил мне сделать это. Но оберег исчез! Прислуги на вилле много. Пока я переговорила со всеми – Эдик уже был в аэропорту. Я подозревала в воровстве кого угодно, только не родного брата!

– Так это он похитил оберег?

– Да! Так получилось, что он подслушал мой разговор с отцом. И решил просто украсть реликвию!

– Зачем? Чтобы продать?

Саша качает головой:

– О деньгах он не думал. В смысле, деньги для нас – не проблема, отец готов оплачивать наши, наверное, любые расходы. Недавно он подарил мне автомобиль. Я, правда, его об этом не просила. Понимаете, мы живем очень хорошо; у нас имеется все необходимое, у нас есть намного больше, чем нужно для поддержания нормальной жизни. Но я знаю: в мире у многих людей дела обстоят совершенно иначе, существует очень много стран, где до сих пор не решена проблема голода. Поэтому я бы предпочла, чтобы деньги, потраченные на мой автомобиль, были израсходованы на благотворительность. Однако наш отец как-то особо не привык обращать внимание на такие мелочи. У Эдика машины нет, но ему папа купил шикарный мотоцикл, дороже крутой иномарки; байк он хотел больше тачки. Деньги брата не интересовали. Теперь я понимаю, что он уже давно пытается заниматься черной магией. И оберег Лазаря, возможно, нужен ему для ритуалов.

– Так ведь это христианская реликвия!

– Они используют их – иконы, церковные свечи. Сила, которая есть в этих предметах, – это сила, которую можно привлекать с любой целью, и хорошей, и плохой. Но Эдик, наверное, уже тогда мечтал попасть на «Битву экстрасенсов». Он опоздал на кастинг той программы, но узнал про «Ясновидящих». Думаю, если бы он продемонстрировал, что умеет воскрешать (если, конечно, его плохие намерения не ослабили силу оберега), то минимум место в тройке финалистов ему было бы обеспечено.

– Как все это интересно! Хотелось бы взглянуть на этот оберег!

Саша вздохнула:

– Думаю, его украл Петр Волков. А еще он что-то сделал с Эдиком – теперь брат ничего не понимает, не помнит. Психиатры бессильны против колдовства. Очистить человека от последствий черной магии может только темный колдун. Понятия не имею, как помочь брату! И бабушка с мамой мне ничего больше не советуют. Они опять ушли и оставили меня совсем одну… Это первый раз так случилось, не знаю, что и думать. Привыкла все время общаться с ними. Теперь так пусто и страшно… После того, как Эдик украл оберег и улетел в Москву, бабушка сказала, что мне надо поехать в монастырь, в Сергиев Посад. И там просить у Бога сил и помощи для того, чтобы вернуть реликвию. Я так и сделала. Месяца через два, во время вечерней службы, было мне видение: надо обязательно включить телевизор. В комнате, где жили мы с сестрами, кроме кроватей и тумбочек больше ничего не было. Но я пошла к матушке, она меня провела в покой, где имелся телевизор. Первое, что я увидела, – это объявление о кастинге для «Ясновидящих», бегущей строкой. И в голове стал как будто пазл складываться. Я почему-то совершенно точно знала, что пройду испытания, что встречусь там с Эдиком. В Москве я ведь даже отыскать его не могла; он поменял номер мобильника, не отвечал на мои мейлы. Я думала, мне удастся с ним договориться, я думала, что он все поймет… Напрасно! Брат смеялся мне в лицо. А теперь я чувствую, что оберега святого Лазаря больше нет в этой гостинице. Он исчез. Его украли у Эдика. Но кто именно – я точно не знаю, не могу увидеть. Подозреваю Волкова – однако у меня не было видений, в которых именно он это делает…

– Наталия Александровна, это ничего, что я забежал? Просто у меня появилась парочка вопросов. А я как раз находился возле вашего дома, позвонил Леониду Петровичу, и он согласился меня проконсультировать, и…

Я слушаю сбивчивые объяснения расположившегося на нашей кухне следователя Юрия Колосова и едва удерживаюсь от того, чтобы разреветься.

Место действия – то же, круглый стол, покрытый скатертью в синюю клетку.

Персонажи те же – мы с Леней, мальчишка-следователь и три наших вечно голодных собаки.

Даже тема разговора не изменилась – убийство женщины-экстрасенса Мариам, Марии Гладышевой.

Но только для меня все стало иначе – больнее, грязнее, невыносимее!

– А по какому именно вопросу вам понадобилась консультация?

Не знаю, получается ли у меня придать своему голосу заинтересованность. Мне сейчас по-настоящему было бы интересно только одно – отмотать время назад и стереть из своей жизни пахнущие ванилью губы Дениса. Ну или по крайней мере выплакать это горе в подушку.

Впрочем, хорошо, что Юра здесь. Перспектива остаться наедине с собственным мужем меня пугает. И Лёне, я это всей кожей чувствую, тоже не по себе.

Какие же мы с ним дураки оба!

Может, если бы муж не скандалил, если бы он не бросил меня с этим проклятым поломавшимся «тушканом», я не сорвалась бы в пропасть измены?

И как теперь выпутываться из всех этих проблем?..

– Пришли результаты анализов из лаборатории, – Юра пододвигает ко мне пару бумажек. – В жидкостях и органах выявлено наличие фосфорорганического соединения, близкого по составу к карбофосу. Но его концентрация…

– Его концентрация незначительна! – перебивает муж следователя, накладывая мне на тарелку жареную картошку. – Ты голодная? Я еще куриные отбивные пожарил. Полуфабрикаты, но мы с Юрой их ели – вроде нормально.

Киваю:

– Ага, положи, пожалуйста.

Кажется, я сегодня ела только утром, потом все кофе хлестала. А аппетита совершенно нет. Придется себя заставить! Может, когда пытаешься набить желудок едой, депрессивные мысли берут тайм-аут и перестают атаковать сознание?

– Концентрация ФОС в организме Гладышевой незначительна, – продолжает Леня, поставив передо мной тарелку. – Вот я даже не знаю, какую бы формулировку я сам употребил при указании причины смерти. Да, признаки отравления есть. С другой стороны, на вскрытии обнаружили еще кое-что любопытное.

Во мне просыпается профессиональный интерес.

Все-таки каждый случай в судебной медицине по-своему уникален.

Нет двух похожих человеческих организмов! Да, можно выделить общие тенденции по тому же воздействию ядов, по нанесению механических повреждений органам и тканям. Но еще чаще можно встретить примеры нарушения всех этих правил!

Я искренне считаю судебную медицину самой любопытной отраслью медицины. Это гора, вершины которой не видно; это путь, по которому можно идти, не скучая.

– Что именно выяснилось на вскрытии Мариам? – с набитым ртом (все-таки Леня очень вкусно жарит картошку!) интересуюсь я.

– Все ее органы почему-то очень сильно изношены. Сердце как у хроника, печень – словно у выпивающего человека; легкие, почки, желудок – все не в порядке. Женщина буквально разваливается на куски! Такое состояние организма и у восьмидесятилетнего человека не всегда бывает. А Гладышевой не исполнилось еще и пятидесяти.

– Так, может, она и была таким всем из себя больным хроником. Кто сейчас не имеет проблем со здоровьем! Лень, ты же в курсе: двадцатилетние пачками мрут от заболеваний, которые раньше только у пожилых людей возникали! Экология, химическая еда – человечество вымирает! И само виновато – кто, пытаясь экономить, производит еду, после которой через пять лет к нам на секционный стол попадаешь?!

Юра открывает папку и снова шелестит какими-то бумажками:

– А я уже запросил данные из поликлиники. Гладышева ведь москвичка, так что мне быстро ее карточку разыскали. Нет там никаких жалоб ни на сердце, ни на печень. Вообще Гладышева была довольно педантичным человеком в этом плане. Она регулярно проходила флюорографию, сдавала все анализы. И делала диспантер… дискаунтер…