Бойфренд для няни - Ирина Андросова

Светик прижала к груди розовую лошадь с заплетенной в косу синей гривой, уткнулась в нее лицом и басом заревела.

— Хватит вам! — не выдержала я, усаживая малышку к себе на колени и целуя в пахнущий карамелькой затылок. — Ребенка напугали! Довольно болтать, надо что-то делать!

— А что теперь поделаешь? — искренне удивился Шмуль, косясь на подвесной шкафчик, в котором выстроились разнокалиберные бутылки со спиртным. — Куда ни кинь — по-любому выходит, что парню конец.

— Да ну, не говори ерунды, — поддержал меня Ваня. — Я думаю, мальчишка жив, просто сбежал в дальние страны. Надо подождать пару дней и, если не вернется, заявить в милицию.

— Да нет же! — закричала я. — Не нужно ждать, надо прямо сейчас идти к возможным похитителям! Найти адвоката, связаться с Магистром и выяснить, не видели ли они нашего Ромку.

— Так они тебе и сказали, — издевательски пропел Жорик.

— Слушайте, я что-то не поняла, — протянула Танька, продолжая, упершись руками в подоконник, высматривать что-то на улице. — По-моему, эти фотки были сделаны из этого самого окна. Хотя, может, и не из этого, а из соседнего. Что находится в комнате за стеной?

— Ромкина спальня, — в один голос выпалили мы со Светиком.

— Парень делал снимки из своей комнаты, точно вам говорю! — горячо заверила нас Танька. — Отсюда хорошо видно, что Магистра фотографировали именно с этого ракурса, когда он входил в клуб. И адвокат наверняка отплясывал где-то в соседнем подъезде! Надо осмотреть все окна, наверняка наткнемся на комнату с похожим интерьером! Только, чур, мы со Шмулем идем в «Аскольдову могилу», а адвоката вы сами выслеживайте, — спохватилась Танька, возбужденно смахивая рукой разложенных Светиком на стуле малюток пони и плюхаясь на освобожденное сиденье.

— Да не вопрос, — согласился Иван, собирая с пола разбросанные Коровиной игрушки и отдавая их девочке.

— Да, Тань, только меня предупредили, что надо одеться как полагается на подобных мероприятиях, — забеспокоилась я, протягивая Коровиной пригласительный билет и оглядывая плотную коровинскую фигуру в потертых джинсах и оранжевой футболке с белой надписью «Нелегкая ноша: красивая, умная, скромная» на ее выдающейся груди.

— Не дрейфь, Ритка, я сейчас метнусь в общагу к костюмерше одной, — натягивая в прихожей кроссовки, суетилась переполненная жаждой деятельности подруга.

Обувшись и получив точные инструкции, к кому обращаться в «Аскольдовой могиле» по поводу инициации, Коровина застыла в дверях, выжидательно глядя на Жорика.

— Ну что, Жор, двинули? — подстегнула она приятеля, заметив, что Шмулькин не торопится составить ей компанию.

— Ты иди, Тань, я здесь останусь, — пугливо проговорил тот, перехватив требовательный взгляд подруги. И, чуть помедлив, добавил: — Должен же кто-то присматривать за ребенком?

Спорить с Жориком — неблагодарное занятие, это мы с Танькой знали по личному опыту. Все у него дураки, один он — д’Артаньян. Поэтому Шмуля решили оставить со Светиком пить чай на кухне. Закрыв за подругой дверь, я сграбастала со стола ворох фотокарточек и побежала в комнату Ромки. Когда меня догнал Иван, я уже сидела на подоконнике, там, где обычно восседал парнишка со своим телескопом, и протирала рукавом объектив прибора. Приникнув глазом к окуляру, я стала обозревать окрестные окна, а Ванька пристроился рядом, пытаясь заглянуть вместе со мной в телескоп.

Я смотрела в увеличительное стекло и думала: как можно строить дома, располагая строения таким образом, чтобы окна одного подъезда смотрели в окна другого? Особенно если эти дома с претензией на элитарность, вот как жилой комплекс «Яуза». При таком расположении квартир только ленивый не станет наблюдать за интимной жизнью соседей напротив, что Ромка и делал, прикрываясь инопланетянами. Я навела в объективе резкость и сразу же увидела, что с наблюдательного пункта мальчишки отлично просматривается спальня на третьем этаже и женщина в цветастой пижаме. Точно безумная, дама металась по комнате, выкидывая на кровать груды вещей из внушительного платяного шкафа.

И, что примечательно, синие занавески, герань на подоконнике, хрустальное бра над кроватью в спальне безумствующей дамочки были те же самые, что и на «шантажистских фотографиях» из Ромкиной серии про адвоката. Судя по всему, цветастая дама страдала буйной формой помешательства. Глядя на ее ужимки и прыжки, становилось понятно, что попадись ей под руку Илья Муромец — дамочка одним ударом сшибет былинного молодца с богатырского коня. Но я все равно заявила Ивану, что надо зайти в эту квартиру, ведь фурия может что-то знать о пропавшем мальчике. А если не знает она, то, возможно, поклонник женских нарядов господин Буйский прольет свет на тайну исчезновения Ромы Кашкина. И Ваня со мной согласился. Иван вообще старался мне не возражать, и после ворчливого педантичного Виталика это обстоятельство меня потрясало до глубины души.

Сидя на подоконнике, я проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что дело, вероятно, было так. По-видимому, Ромка от нечего делать шарил объективом телескопа по окнам соседей в приступе банального любопытства, пока не наткнулся на окно Буйского. Ясное дело, мальчишка стал при каждом удобном случае наблюдать за выкрутасами соседа, когда тот полагал, что остался один на один со своей тайной страстью. И даже заснял извращенца на фотокамеру. А в «Яузском пассаже» Ромка узнал в посетителе «Моды Италии» знакомое лицо из окна напротив и сразу догадался о причине появления на прилавке пропахших конюшней платьев, которые возвращал в бутик недобросовестный покупатель. А когда Роман услышал, что тот — известный адвокат, решил стребовать с затейника деньги за молчание о его хобби. Рома написал какое-нибудь наивное послание и, судя по всему, отправился лично передавать его жертве шантажа. А вот что стало с мальчиком дальше, мы сможем выяснить у лютующей дамочки.

— Ты права, Ритулька. Идем в соседний подъезд, переговорим с дикой теткой, — одобрил мои выкладки Иван.

Я кивнула, спрыгнула с подоконника, прихватила пачку фотографий и, попросив друга подождать меня у лифта, заглянула на кухню, чтобы проинструктировать Шмулькина насчет режима дня семилетнего ребенка. Но… Жорки на кухне не оказалось. Светик в гордом одиночестве восседала за столом и кормила рассаженных полукругом лошадок конфетами, не забывая и про себя. Артист же разговорного жанра, оставленный присматривать за ребенком, обнаружился в кабинете у мамы Кашкиной. Вытянув на середину комнаты ноги в некогда белых носках, Жорка с комфортом расположился на диване, потягивал из пузатого бокала коньяк и, хотя его никто и не слушал, травил анекдоты, готовясь к предстоящему корпоративу.

Сколько я себя помню, мне всегда хотелось стать для кого-то единственной и неповторимой. Каждое утро, стоя под душем, я смотрела на свои руки, ноги, живот и думала — вот же я! Вот! Тот Самый Мужчина, где ты? Приди и возьми меня за руку, и я послушно пойду за тобой хоть на край света. Но каждый раз, выходя из ванной, я с горьким отчаянием понимала, что абсолютно никому не нужна. Может, и ходит где-то на земле тот принц, который всматривается во встречных женщин, мечтая увидеть в толпе меня, любимую, но мне этот человек отчего-то не попадается. Вернее, не попадался до того счастливого момента, когда я отправилась в «Яузский пассаж», чтобы купить детишкам Кашкиным одежду для школы. Зато теперь, когда я пережила два неудачных романа и один развалившийся брак, судьба вознаградила меня за все страдания и послала Ивана.

Мы часами гуляли по Чистым прудам, и я то и дело ловила себя на мысли, что так не бывает. Не бывает, чтобы человек так же, как и ты, любил театр «Современник», драматурга Теннесси Уильямса и в то же время терпеть не мог актрису Апексимову. Обожал крепкий кофе и горький шоколад, угадывал твои любимые цвета и дарил именно сиреневые ирисы, как ты всегда мечтала. И даже везде держал тебя за руку, как будто ты маленькая девочка и можешь потеряться. Я всегда так хотела, но никогда не решалась об этом сказать. И вот теперь Тот Самый Мужчина, единственный и неповторимый, так вовремя оказавшийся в нужное время в нужном месте, шел рядом со мной выручать из беды горемычного Ромку.

Попасть в соседний подъезд нам не составило большого труда. Достаточно было пройти по внутреннему переходу, который соединял между собой корпуса жилого комплекса. Адвокат выделывал свои па во втором подъезде, в то время как Кашкины проживали в первом.