Изгой. Кровь и пламя - Дем Михайлов

– Мы столько ему передали посланий для Тариса, – с сожалением вздохнул я. – И он обязательно бы передал каждое наше слово Тарису. Жаль только, что веревка лопнула… вот прямо сейчас лопнула…

– Лопнула? – с недоумением переспросил один из воинов, покосившись на целехонькую веревку, медленно опускаемую двумя дюжими парнями. – Так ведь…

– Сказали же тебе – лопнула! – рявкнул Рикар, взмахивая топором. – Молодые и тупые! Р-ра!

Удар топора шутя перерубил веревку, оставив на камне глубокую зарубку. На лезвии топора не осталось и следа от удара – магия крепления работала.

Из-за гребня стены донесся панический затухающий вопль, затем едва слышный мокрый шлепок о камни и к небесам вознесся дикий протяжный вопль, эхом резонирующий от гранитных стен ущелья.

– Выжил, – констатировал я. – Это хорошо. Как я и хотел.

– Живучие твари, – согласился со мной Рикар.

– Господин, так ведь он этот… посланец… – робко спросил тот же парень, что сначала не понял моего намека про «лопнувшую веревку».

– Он детоубийца. Пожиратель детей, – коротко ответил я. – Мне были нужны лишь сведения. Я не собираюсь вести войну по навязанным Тарисом правилам. Это путь к поражению. И старый шурд видел, как именно я убил летающую нежить. Такие сведения не стоит выдавать Тарису, искушенному в подобных вещах.

– Так надо было ему сразу голову с плеч долой, – заметил здоровяк. – А так только веревку спортили…

– Пусть помучается! – жестко произнес я. – Еще с полчасика! Слышишь, как воет?

– Ему ноги переломало! – радостно проинформировал нас успевший все высмотреть Тикса. – Оченно больно, наверно…

– Воздаяние за поедание детей! – кивнул я. – Через полчаса, если не сдохнет, скиньте на него камень побольше. И приглядывайте! Если эта тварь вздумает ползти к выходу из ущелья – сразу добейте! Рикар, вели позвать сюда отца Флатиса. Останки мертвой птицы надо сжечь. Гнилого мяса просто немерено, а ведь это останки людей… надо бы молитву прочесть да испепелить все до конца. И смотрите, чтобы святой отец со стены не гавкнулся!

– Не гавкнется, – сухо прошелестело за моей спиной, и, рассмеявшись, я обернулся.

Старый священник тут как тут. Вместе со Стефием и тем седоволосым юношей. Остальных братьев-монахов не видать.

– А с этим что? – кивнул Рикар в сторону.

Глянув туда, я чертыхнулся:

– Про него-то я и позабыл. Эй!

Тут я лукавил – я не на миг не забывал о все помнящем гоблине.

Распластавшийся на камне пещерный гоблин вздрогнул от окрика и еще плотнее прижался к граниту.

– Жить хочет, – заметил один из воинов.

– В поселение его, – велел я. – Отмыть, старую вшивую одежду сжечь… да вы и сами знаете. Не первый раз гоблины у нас появляются. Но сначала запереть его на пару деньков! Кто его знает – может, этот из преданных всей душой делу Тариса…

– Не преданный! – пискнул гоблин, не отрывая головы от камня. – Не преданный! Не кидайте вниз!

– Разбирайтесь, – буркнул я. Бросил короткий взгляд на Рикара, и тот, все поняв, едва заметно кивнул. Гоблина не убьют, не искалечат. Наоборот – накормят от пуза, оденут, обогреют. А затем к нему приду я, и мы будем долго беседовать о лагере шурдов и самом Тарисе. Птички-разведчики увидели не только большие шатры, но и снующих повсюду гоблинов, то и дело забегающих внутрь шатров и снова выбегающих. Гоблины видят все и ничего не забывают. Идеальный источник сведений… а старый шурд фанатичен. И не особо ценит свою почти завершившуюся жизнь.

Я развернулся и неспешно пошел обратно к ущелью. Надо бы все обдумать.

За моей спиной раздался сварливый голос отца Флатиса:

– Страдальца, стонущего на камнях, добейте.

– Так ведь господин велел…

– Знаю я, что он велел! Ему лишь бы страдания доставить несчастным… а Создатель Милостивый велит проявлять милосердие!

– Милосердие, – прошептал я. – Нет уж… ни к шурдам, ни к Тарису… никакого милосердия!

– Ну-ка, ну-ка, – снова заговорил отец Флатис. – Не бойся, гоблин. Я не причиню тебе боли. Хочу лишь взглянуть, не наложена ли на тебя какая хитрая темная волшба…

Что ж… на этом визит парламентеров от Тариса можно считать завершенным.

Ни одна из тварей не вернется обратно. Впрочем…

Вздрогнув, я круто обернулся, почувствовав нутром, как на небольшом расстоянии от меня «всплеснулась» странная жизненная энергия, словно бы разделенная на несколько свитых вместе насильно потоков.

Птица!

Серая и совсем неприметная пичуга на противоположной стороне ущелья!

Ее и не заметить было – она словно в спячке была, не ощущалось жизни среди серых гранитных камней. А тут вдруг ожила, хлопнула крыльями, свечой взмыла в воздух и тут же «упала» вниз, по крутой дуге уходя за внешнюю стену Подковы. Еще одно хлопанье крыльями, поодаль в воздух взмывает еще одна птица – столь же серая и незаметная. И ее полет резко обрывается, беспорядочно закувыркавшись, птица падает вниз, из ее тела торчит древко стрелы. Но напитанная чужой жизненной силой птаха силится взмыть в воздух, хотя одно крыло буквально пришпилено стрелой к тельцу. Еще две стрелы без промаха бьют в несчастное создание. Одна пробивает пернатую грудь, другая практические отрезает шею… а птица все равно не умирает, безмолвно бьется на камне, пятная его кровью, силится встать, взмахнуть крыльями…

Потребовалась еще одна стрела, дабы окончательно добить пташку. Мои губы расползлись в усмешке.

Что ж. Тарис меня переиграл. Пригнал сюда кучу птиц и животных ради отвлечения и нагнетания ужаса. А среди них провел тихой сапой парочку серых пичужек, с чересчур большими глазками, как я успел заметить. Хищная птица. Мелкий крылатый хищник, дневной охотник. И один такой вот зоркий соглядатай все же ушел от нас. Уже, наверное, достиг вражеского лагеря и сейчас опускается на руку Тариса Некроманта, готовясь поведать ему увиденное.

Проморгали мы. Остается лишь гадать, что именно увидела птица. Но рассчитывать надо на худшее – принц Тарис птичьими глазами увидит меня в деле, увидит, как я расправился с его парламентерами. И это нехорошо. Ведь раньше я все время гнал от себя подспудно подбирающуюся мысль – а что если и правда сдаться мне на милость Тариса? А там, согнувшись у его ног, я могу извернуться и попытаться прикоснуться к проклятому древнему некроманту. Могу попытаться «выпить» его с помощью своих новых и почти непонятных сил.

Теперь же, если Тарис увидел мои способности, то, как я, играючи «опустошил» крылатую нежить, он ни за что не подпустит меня к себе столь близко, чтобы я мог попытаться его коснуться. Либо же обезопасит себя иным способом.

Впрочем, младший принц из рода Ван Санти давно уже практикует некромантию и куда опытнее в делах с жизненной силой. Он мог давно уже защитить себя от подобного способа атаки.