Бабуин мадам Блаватской - Питер Вашингтон

Встретившись с ЕПБ на Лэнсдаун-роуд весной 1889 г., Анни испытала глубокое потрясение. Она пришла в гости к Блаватской со своим другом Гербертом Берроузом, некоторое время оказывавшим на Анни сильное влияние. Прежде сотрудничавший с Безант и Брэдлоу в ходе кампаний за различные социальные реформы, Берроуз, как и многие его современники, обратился к религии. Это произошло с ним после смерти горячо любимой жены. В 1888 г. он вступил в Теософское Общество, побудив Анни последовать за ним. Возможно, он сыграл значительно большую роль в ее обращении к теософии, чем "Эзотерический буддизм".

В "Автобиографии" миссис Безант вспоминает, что хотя мадам Блаватская говорила с ними энергично и увлеченно, она не сказала "ни слова об оккультизме, ничего мистического" до того момента, пока гости не поднялись, чтобы распрощаться с ней. В этот момент ЕПБ пристально взглянула Анни в глаза и произнесла с "особой" интонацией: "О, моя дорогая миссис Безант, если бы вы только стали одной из нас!.."[100]. Это был мастерский психологический ход.

Когда Блаватская показала Анни отчет Ходжсона и попросила высказаться на его счет, Анни не только восхитилась откровенностью ЕПБ, но и с негодованием оттолкнула этот отчет, [А. Безант пишет, что прочитала и перечитала его еще раз. — См., напр., Анни Безант. Весна 1889, Лондон, Англия. — Оккультный мир Блаватской. М., 1996, с. 419–420] — настолько она была убеждена в честности своей новой знакомой. И все же обращение в теософию потребовало от нее огромной храбрости. Пресса, давно уже подметившая, с какой легкостью Анни переключается с одного дела на другое, просто возликовала. Кроме того, новая вера Анни требовала публичного отречения от самой знаменитой из ее прошлых кампаний — борьбы за контрацепцию. Кут Хуми был против контроля за рождаемостью, и официальная точка зрения Теософского Общества на этот вопрос гласила, что контрацепция способствует животным страстям, препятствующим человеку подняться к высшему "я".

Еще более досадной была реакция друзей Анни, особенно Брэдлоу и Шоу[101]. Поначалу миссис Безант оставалась членом исполнительного комитета Фабианского общества и даже приняла участие в Международном конгрессе рабочих, состоявшемся в Париже в 1889 г., пропустив, впрочем, несколько собраний, чтобы навестить Блаватскую, отдыхавшую неподалеку, в Фонтенбло. Шоу, как обычно, отреагировал двойственно, посмеявшись над Анни и в то же время посочувствовав ей. Эта двойственность вполне объяснима, учитывая духовные взгляды, развившиеся у него позднее. Однако непонятно, почему позднее Шоу настаивал, что экземпляр "Тайной доктрины", так резко изменивший жизнь Анни, послал ей именно он, а не Стед. Некоторое время Шоу также посещал лекции по теософии, проводившиеся в доме миссис Безант. Возможно, он был собственником в большей степени, чем сам хотел думать; а может быть, его привлекала идея изменения будущего Теософского Общества одним случайным поступком. Брэдлоу оказался менее снисходительным. Он был потрясен теософским обращением Анни, и хотя после его смерти в 1891 г. его старая подруга писала о нем с симпатией, эта симпатия относилась к прошлому.

Если Брэдлоу было неприятно, что Анни поддалась ЕПБ, то ученики Блаватской, напротив, возмущались влиянием миссис Безант на свою учительницу, которая стала регулярно обращаться к Анни за советами и поддержкой[102]. Знаменитая неофитка вскоре стала ежедневно посещать дом на Лэнсдаун-роуд и превратилась в ближайшую сподвижницу ЕПБ. Слухи о лесбийской любви между ними совершенно необоснованны (обе они с недоверием относились к сексу), но отношения Блаватской и Безант были очень тесными. Анни обратилась к теософской работе со всей присущей ей энергией и энтузиазмом. Вскоре она стала вторым редактором "Люцифера" и президентом Ложи Блаватской. Незадолго до этого, в гостях у Блаватской в Фонтенбло, ее посетило видение Учителя, хотя, как и Йитс, на этом этапе своего теософского служения миссис Безант была склонна считать Учителей порождениями индивидуальной психической силы, а не реальными существами. Кроме того, Анни сделала свой дом в Сент-Джонс-Вуд филиалом лондонского штаба Теософского Общества, распорядившись пристроить к нему просторную и соответственно обставленную "Оккультную комнату". В июле 1890 г. ЕПБ покинула квартиру по Лэнсдаун-роуд и поселилась вместе с Анни в доме 19 по Эвенью-роуд, который вскоре стал теософским центром деятельности в Лондоне.

Тем временем Блаватская активизировала свою деятельность на Западе. Она вознамерилась взять в свои руки полный контроль над теософией на Западе, и к этой цели было два пути. Прежде всего, в 1889 г. ЕПБ убедила полковника согласиться на открытие Эзотерической школы, которая стала закрытой группой внутри Теософского Общества, доступ в которую получали только продвинутые ученики, находившиеся под непосредственным руководством ЕПБ. Олькотт спокойно смирился с существованием Эзотерической школы, не представлявшей угрозы его административной власти. Однако, когда в июле 1890 г. Британский филиал Общества назначил ЕПБ президентом над европейскими ложами, Олькотт наложил вето на решение Британского филиала. В ответ Блаватская пригрозила уйти в отставку и выйти из Общества. Олькотт отреагировал предложением о своей отставке. ЕПБ прекрасно понимала, что такой шаг расколет все Общество на две враждебные партии. Рискованная стратегия Олькотта до поры до времени оказалась успешной. Бывшие друзья пошли на компромисс: Олькотт остался на своем месте со всеми полномочиями, однако предоставил большую автономию национальным филиалам и Эзотерической школе. Но мир продлился недолго. Через несколько месяцев, 8 мая 1891 г., когда Анни ездила с лекциями по Америке, ЕПБ умерла в Лондоне. И после ее смерти началась жестокая борьба за власть между Олькоттом и его бывшим помощником Уильямом Куаном Джаджем[103].

Джадж был одним из "отцов-основателей" Теософского Общества. Он остался в Америке, когда Блаватская и Олькотт отправились в Индию. Он организовал Американский филиал, посвятив ему множество времени и усилий. Численность членов его филиала постоянно росла (к моменту его смерти в 1896 г. в Американском филиале насчитывалось около шести тысяч человек), и в конце концов Джадж устал от подчиненной роли и решился объявить войну Олькотту. Как мы уже видели, принципы организации Общества не препятствовали возникновению подобных конфликтов: как только Олькотт доверил национальным филиалам большие полномочия, конфликты стали неизбежны. Теоретически Теософское Общество до сих управлялось президентским советом во главе с Олькоттом. Но фактически власть все очевидней переходила в руки национальных отделений, влиятельность которых зависела от численности и соответственно от величины взносов. Олькотт был полновластным хозяином в Адьяре, но Британский, Американский и Азиатский филиалы шли своими путями. Президент Теософского Общества правил в Индии и на Цейлоне, Блаватская — в Лондоне, а Джадж — в Америке. Кроме того, позиции Олькотта ослабились в 1888 г. после назначения Джаджа вице-президентом всего Общества. Если бы с полковником что-нибудь случилось, Джадж автоматически занял бы его место.

После смерти Блаватской Джадж располагал сильной финансовой и политической властью. Американский филиал был самым богатым среди всех; кроме того, журнал этого филиала "Путь" пользовался самой большой популярностью из всех теософских изданий. Джадж представлял себя "хранителем духа Блаватской" в противоположность педантичному полковнику, отдававшему все силы организации и администрированию. Джадж намекал на то, что сама Блаватская бунтовала против подобного корпоратизма, удушавшего духовную миссию Теософского Общества и уводившего в сторону от изначальных целей теософии. Тем самым Джадж проводил грань между ролью ЕПБ как "духа-водителя" Общества и низменной административной функцией Олькотта. Это сравнение, недооценивающее решающую роль Олькотта в ранние дни существования Общества, было частью процесса канонизации Блаватской, начавшегося после ее смерти. На него будут ссылаться в последующие годы лидеры различных разрозненных групп. Все малоприятные черты ЕПБ вскоре будут забыты и заменены образом Великой матери и вдохновенного Учителя, сам образ которой придает смысл Теософскому Обществу. Наследие ЕПБ станет основой Общества.

Кроме того, Джадж завоевал поддержку Анни Безант: во время ее путешествия по Америке они стали большими друзьями. Вернувшись в Лондон в конце мая 1891 г. и узнав, что ЕПБ завещала ей возглавить Эзотерическую школу, Анни с готовностью прислушалась к критике, которую Джадж обрушил на голову Олькотта. Незадолго до того Блаватская создала своего рода внутренний кабинет из числа членов Совета Эзотерической школы, Внешней Главой которого была сама ЕПБ, а Внутренними Главами — Махатмы. Выбранный Блаватской Совет Эзотерической школы состоял из самых влиятельных фигур Общества. Он часто конфликтовал с национальными советами и Верховным Советом Теософского Общества. Джадж предложил Анни распустить Совет Эзотерической школы и объявить себя и его Внешними Главами, сосредоточив всю власть в своих руках (с расчетом на то, что в конечном счете он останется один во главе Общества).