Под парусом надежды - Вера Колочкова

– А потом что, передумала?

– Ну да. Передумала. Три года прошло, и передумала.

– Сколько?! – ахнула возмущенно Кира. – Три года о сыне не вспоминала, а потом вдруг передумала? Ничего себе…

– Ну, не «вдруг», конечно… У них там, в этой их общине, местный главарь… или как там его зовут?… Ну, в общем, начальник переменился. Один умер, на его место другой пришел. Я его видел – ужас. Молодой, худой, патлы до пояса, глаза горят так страшно… Неестественным, знаете, таким светом горят, будто внутри у него ядерная мини-бомбочка взорвалась. Ну и вот… Этот, который на новенького пришел, будто бы голос какой-то с небес услышал, что ли… В общем, взбрело ему в голову увести свою паству прочь от мира земного. Не на небо увести, конечно, а подальше куда-нибудь – в леса, в поля… Чтобы там, в этих лесах и полях, начать новую и чистую безгрешную жизнь. Чтобы плодиться там и размножаться и создать из чистых и безгрешных сначала поселение, потом город, потом, стало быть, новое особое общество.

– А плодиться, естественно, надо только благодаря этому пастору? Вернее, при его непосредственном участии? Где-то я уже слышала про такое…

– Ну да. Может, и так. Я не вникал, в общем. Меня этот пастор с другого боку своим безумием задел. Пришло ему в голову, видите ли, пока чистые да безгрешные новые дети не народились, уже готовых с собой в те леса и поля забрать…

– А, понятно! Вот тут-то ваша благоверная про своего Егорку и вспомнила!

– Да. Совершенно верно, – грустно подтвердил Кирин собеседник. – Совершенно справедливо вы это заметили… Простите, как вас зовут?

– Кира. Меня зовут Кира, – торопливо представилась она.

– А меня – Станислав. А если коротко – Стас. Так вот, Кира, и получилось, что именно вспомнила! Нужен ей стал Егорка – ну просто позарез! Как проходной билет в светлое безгрешное будущее. Явилась она ко мне как-то и говорит: отдавай обратно, мол. Я мать, за мной все права юридические. Ну, я ее прогнал…

– А вот и плохо, что прогнали. Надо было сразу в суд бежать да с иском выступать, чтоб официально передали вам сына на воспитание.

– Так а чего там передавать-то? Я ж его воспитывал три года уже! Она даже и не интересовалась им, не до того ей было…

– Ну а дальше что? – нетерпеливо перебила его Кира. – Дальше, по всей видимости, она сама обратилась в суд с иском, но уже о передаче Егорки ей на воспитание? От вас?

– Ну да… Когда мне повестка в суд пришла, я даже и не подумал, что все это может так вот закончиться… Я даже адвоката не нанял! Думал, что приду в суд и расскажу все по порядку, как оно было. И про секту-общину, и про жену, и про то, как она за три года ни разу к Егорке не приехала…

– А вышло все по-другому, значит… – печально усмехнулась Кира. – Ваша жена взяла да и наняла адвоката Линькова…

– Ну да. Так оно и получилось. Не суд, а кошмар какой-то. Вы знаете, я до этого ни разу в настоящем суде не был, только в кино видел… Я ж думал, что там и в жизни так, как в кино… Что судья меня выслушает, проникнется, поймет и справедливое решение вынесет. Во дурак был…

– А что, разве не так все произошло? – осторожно усмехнувшись, спросила Кира.

– Нет. Совсем не так. Мне и объяснить толком ничего не дали. Я сначала пялился на них как идиот, а потом понял, что они… они просто свою песню поют, судья да адвокат, как два дурных соловья.

И для меня в этой песне слова не предусмотрено. Вроде я им все по делу объясняю, а получаюсь дурак дураком… А ваш Линьков так чешет красиво, и все у него так складно получается! Я ему про общину толкую, что опасно, мол, ребенка матери отдавать, потому как увезти может в неизвестном направлении, а он в ответ, что само по себе членство истицы в религиозной общине не может быть основанием для отказа в передаче ей ребенка на воспитание… А потом начал мне еще и вопросы всякие хитрые задавать. Оказывала ли, говорит, истица вредное влияние на сына? Наносила ли ему физический вред? Или психический? Я ему отвечаю: какой она могла ему вообще вред оказать, если не видела его три года подряд, а он все одно твердит: отвечайте по существу, отвечайте по существу… А по этому существу что получается? Раз не видела, то и не оказывала, и не наносила…

– Ну, понятно… – снова печально закивала Кира. – Линьков, он такой… Он напористый…

– Ой, да чего там – напористый! Вывернуть наизнанку все можно, был бы язык подвешен… Я думаю, что заплатила она ему очень много, вот и вся его в этом напористость! Она накануне, перед самым судом, квартиру продала, раз в поля да в леса за своим пастором собиралась рвануть, потому и деньги у нее были… А у меня, получилось, вроде как и жилья своего нет – мы с Егоркой пока у мамы живем. И этот ваш Линьков… Он же и на этом по-своему сыграл! Вроде какой я отец – без своего определенного места жительства. А я ж, дурак, не догадался даже договор на долевое участие в строительстве с собой взять! У меня почти все взносы на новую квартиру уже внесены, дом к Новому году сдается… Откуда ж я знал, что они там все… такие тупые сидят… Непробиваемо-напористые…

– Нет, Стас, они как раз не тупые, – снова с горечью вздохнула Кира. Так, будто и о своем о чем-то подумала. – Они как раз очень умные, Стас…

– Ты хочешь сказать: у кого денег больше, тот и умнее, что ли? Ведь ясно же как божий день – увезет она мальчишку и…

Он осекся на полуслове, взглянув коротко на притихшего мальчишку, потом улыбнулся Кире виновато:

– Простите, я, кажется, на «ты» перешел… Это я от волнения, наверное…

– Да ладно! – сердито махнула рукой Кира. – Ты, вы, какая разница! Хочешь, и я на «ты» буду? Не в этом же дело… Давай я лучше расскажу тебе, как дальше действовать! Тебе надо быстренько в течение десяти дней принести в тот же суд кассационную жалобу на решение судьи. Хочешь, я помогу тебе ее написать?

– Ну? И что потом?

– А потом областной суд пересмотрит решение первой инстанции и…

– А когда пересмотрит?

– Ну… Через месяц, наверное…

– Ага, через месяц! Да за это время Егорку десять раз успеют увезти, ты чего! Они и сейчас уже за нами охоту начали…

– Они – это кто?

– Так братья Татьянины. Татьяна – это жена моя бывшая. А братья – это те, которые по духу ей сподвижники. Между прочим, здоровенные такие сподвижники, качки-мордовороты. Такой двинет – живого места не оставит. Я когда из здания суда вышел, они недалеко от моей машины стояли. Я посмотрел – все колеса поколоты… Ну, я не стал дожидаться, когда они меня двинут, поймал такси да рванул быстренько к маме. Схватил Егорку, в чем был, и дёру. Мама потом позвонила – вовремя, говорит, ты ушел. Татьяна след в след за мной уже явилась. С этими, с братьями. Мать напугала – не увидишь ты, говорит, больше внука своего… Сегодня, говорит, мне сына обратно присудили…