Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений - Илья Жердяев

Перед призывом в армию Виталик только успел закончить автошколу добровольного общества содействия армии, авиации и флоту. Из-за чего, как он не хотел, его призвали на службу во внутренние войска. Его нежелание служить конвойником объяснялось очень просто. Район, в котором он родился и вырос, предполагал такое знание для своих обитателей. Среди уличных «учителей» было много тех, кто отсидел свой срок и не мог не поделиться радостями блатной жизни. В том числе и тем, за что именно необходимо ненавидеть ментов, попкарей и лягавых. [15]

Почти всю армию Сергиенко откатал на стареньком «Газоне». Точнее, нескольких, все из которых назывались одним словом «автозак». Он даже учебку закончил в Золочеве Львовской области откуда в свою часть приехал с лычками младшего сержанта на краповых погонах.

Но командовать сверстниками ему не моглось. Сергиенко стеснялся это делать.

Даже, несмотря на постоянные унижения отцов-командиров, стремившихся привить любовь к службе у младшего командира Сергиенко. После неудачных, многомесячных попыток сделать его настоящим сержантом-командиром отделения все смирились и, не смотря на свое звание, Виталий оставался рядовым водителем со всеми отсюда вытекающими последствиями.

Он, как и все шоферюги, до тошноты ремонтировал, точнее, реанимировал, свой умирающий «зак» [16], сбивая до крови пришедшим в негодность инструментом руки. Торговал в следственных изоляторах и колониях бензином, «сэкономленном» только путем исправлениями в показаниях счетчика спидометра и последующими записями в путевых листах. Стоял в оцеплениях, изредка, когда его ротного доставал некомплект, конвоировал осужденных. Но никогда не был по настоящему в зоне. [17]

Это больше всего его и радовало! Сергиенко с первого и до последнего дня своей службы боялся встретить там, за колючей проволокой, своих знакомых из детства. Он не исключал такого случая и всегда, в силу своего характера, был готов откликнуться на чей-то знакомый голос. Но все равно старался, по возможности, этого избежать.

Сам распорядок службы позволял ему это делать. Все водители всегда оставались рядом со своими автомобилями. Всю остальную работу по выводу, загрузке-разгрузке заключенных, делали другие сослуживцы. Голоса осужденных Виталий чаще только слышал через листовую сталь обшивки кабины, чем видел этих людей воочию. О том, что такие люди вообще существуют, он, как это не странно, узнавал не по их голосам, а по предметам «ширпотреба», часто попадавшего в его руки, и тоже реализовывавшегося у гражданских лиц. Выкидные и столовые ножи, мыльницы и шкатулки, портсигары и мундштуки пользовались огромным спросом за пределами части и поэтому моментально превращались в наличные.

В тот запомнившийся Виталию как первый в его коммерческой деятельности вечер, колонна из восьми «автозаков» осталась перед воротами следственного изолятора в ожидании приказа командира на погрузку спецконтингента. Водители дремали, раскинувшись в своих пустых кабинах в разных позах, каждый на свое усмотрение.

Легкое царапанье в боковое стекло вывело Сергиенко из глубокого сна, в котором он уже добрался до самых грудей какой-то незнакомки. За запотевшим стеклом были видны только кокарда над офицерским плетеным тренчиком фуражки да мелкие звезды на погонах.

Виталий даже не открыл дверь, а только чуть приоткрыл окно. С неба накрапывал мелкий дождик. Рядом с его автомобилем ежился от холода в одной рубашонке молоденький лейтенант:

– Друг, бензинчика лишнего не найдется? – заискивающе пропел офицер.

– Нету! А если бы был, все равно нельзя!

– А может, найдется? – уже не просил, а клянчил офицер. – Я много возьму, сержант!

– Сколько?

– Да хоть двести!

– По три за двадцать!

– Согласен!

Сергиенко подпрыгнул на месте. Сон улетучился также мгновенно, как быстро в его мозгу возникла окончательная сумма сделки. Еще бы! Во втором баке его автомобиля уже не оставалось места, чтобы сохранять неучтенные литры. Еще бы несколько дней и этот бензин пришлось бы отдавать за просто так своему заместителю командира роты.

Долой опасения и сомнения! Видимая и почти реальная выгода затмила в те мгновения для Виталия страх перед возможной ответственностью. За один раз получить десятимесячное денежное содержание в сию минуту стало основным смыслом сегодняшней его службы. О каком долге водителя в деле экономии горюче-смазочных материалов, о чем им всем прожужжали уши отцы-командиры, могла в такие минуты идти речь!?

– Давай! Только осторожно, чтобы из дежурки не заметили! – приказал лейтенанту сержант, не переставая поглядывать в ярко освещенные окна дежурной комнаты, за которыми его командир спиной к нему за столом делал сверку личных дел заключенных.

Лейтенант опрометью бросился к своему старенькому «Москвичу», стоящему на стоянке перед следсственным изолятором, откуда начал доставать и доставать разнокалиберные канистры.

Сосал бензин из бака в канистры тоже лейтенант. Шланг был толстым, поэтому с первого раза создать ртом вакуум необходимой степени, втягивая из шланга весь воздух, было непросто. То и дело лейтенант набирал в рот нефтепродукт и с шумом выплевывал его на асфальт. С каждой неудачной попыткой брань его усиливалась. Дело поэтому продвигалось медленно и шумно. Звенели падающие пустые канистры. Скрипели и булькали об асфальт уже наполненные «семьдесят шестым» [18] емкости. Громкие отплевывания перебивались сочным матом.

Дождь усиливался. Довольный Сергиенко только посильнее насовывал на лоб пилотку, наблюдая за тем, как суетится у его ног незнакомый лейтенант. «Инструктор какой-нибудь, – радовался Виталик. Или опер. [19] Хотя, они на такое не идут. Им родственники заключенных все домой подвозят. Ну, и что, что по три за канистру? Жалко, конечно… Но, у меня же не заправка! Скажи спасибо, что по три весь солью! Завтра же бы пришлось отдавать за «спасибо» старшему прапорщику… В следующий раз надо его бы разбавить керосинчиком немного, всего на пару канистр… А если сейчас заловят, скажу, что не мог не подчиниться приказу офицера!».

Не имея вредных привычек, кроме уже нам известных, Сергиенко уже на первом году службы слыл состоятельным бойцом, за материальной помощью, к которому частенько прибегали не только прапорщики, но и, правда реже, офицеры. Будучи уверенным, в том, что правило «подальше положишь поближе возьмешь» не всегда остается верным, свои денежные накопления и другие, не менее важные бумаги, Виталик прятал от сослуживцев почти на виду – в спинке сидения своего автомобиля. Это придавало некоторые неудобства, но зато Сергиенко был уверенным в том, что его богатство, всегда рядом с ним. Тем более что кабина закрепленного автомобиля часто становилась для бойца-водителя и казармой, и столовой и Комнатой боевой славы всех Внутренних войск страны.

Когда занимал своим одноказарменникам и командирам деньги под маленькие проценты, он совсем не знал о том, что точно также поступал, но не с деньгами, а с хлебом, один беспризорник из Макаренской [20] Республики шкид. Не знал и не мог знать, так как в детстве это произведение в первоисточнике не читал, а когда по телевизору шла его экранизация, хронически отсутствовал у телевизора.

Случайности имеют место быть в реальности и поэтому с момента первого займа под пятьдесят копеек пени за день просрочки возврата суммы, к концу третьего месяца своей ростовщической деятельности в части, Сергиенко имел на руках уже около тысячи рублей!

Поначалу такое положение вещей, когда ему были должны чуть ли не все офицеры автобата, включая двух заместителей командира подразделения, устраивало Виталика. Успокаивало и, даже, подхлестывало к дальнейшим финансовым действиям. Когда же он понял, что деньги в его руках не только богатство, но еще и власть, до конца срока его срочной службы ему оставалось еще долгие семь месяцев.

Вначале Сергиенко «купил» у заместителя командира части по тылу за один из долгов в триста рублей себе новый «автозак», только что прибывший с автосборочного завода. Затем стал «приобретать» себе выгодные рейсы. Дело в том, что не каждая колония могла «приобрести» весь им сэкономленный бензин. И не в каждой колонии выпускался одинаковый по ценности «ширпотреб». Еще на ценность и рентабельность рейса играло и то, кто именно из командиров поведет свой отряд в маршрут. К счастью, только немногие офицеры могли совмещать основную свою деятельность с полным контролем за своими подчиненными.

Вот эти все нюансы во всех подробностях и отслеживал младший сержант Сергиенко на втором году службы. Имея точную информацию на эту тему, вложенные в руку комвзвода десять рублей превращались в течение дня минимум в сорок, а то и пятьдесят рублей чистого дохода! В те нередкие дни, когда «все срасталось в елочку» и Виталию удавалось продать до трехсот литров бензина и вдобавок затариться десятком выкидных ножей, за его спину под дермонтиновую обивку сидения ложилось до сотни деревянных.