Два с половиной сыщика - Татьяна Сотникова

– Здесь тоже никто не знает, – грустно сказал Саня. – Даже Викентий Викентьевич.

– Почему же никто? – спокойно ответил отец. – Я знаю, и Паулю уже рассказал. Андрей Владимирович на фронт ушел. Удивительно только, как ссыльному это удалось.

– О, мой опа – дедушка – был, конечно, очень мягкий и добрый человек, – улыбнулся Пауль. – Но когда надо, он мог быть твердый, как… Как алмаз, да? Мама это помнила, хотя последний раз видела его, когда была еще маленькая девочка. Я и раньше знал, что Андрей уходил на войну. Я узнал через Международный Красный Крест. Он погиб во время боев за Прагу, похоронен в братской могиле… Но об этом моя мама уже не узнала. Она умерла совсем рано, в пятьдесят пять лет. – Вдруг, взглянув на Пашку с Саней, Пауль улыбнулся и сказал: – А я приехал в Караваево просто так. Я хотел что-то узнать про Андрея Белоярцева, но совсем не про его клад. Его картины на стенах вашего дома, его письма – моя огромная драгоценность.

– Ясное дело, – вздохнул Пашка. – Хорошо, что хоть письма нашлись.

– Настя тоже говорила, что можно найти совсем не то, что ищешь, – подхватил Саня.

В ответ на их слова Пауль громко рассмеялся и сказал:

– Да, хорошо, что они нашлись. И все-таки мы пойдем завтра утром в церковь и найдем тайник моего деда.

– Как же мы его найдем?! – в один голос воскликнули ребята.

Пауль загадочно улыбнулся.

– Утро вечера мудренее, – ответил он. – Есть такая пословица, да?

Глава VIII

КАК ПУШКИН КЛАД НАШЕЛ

Кряканье было таким громким, что Саня поперхнулся чаем.

– Ты что, Пашка, в капкан попал? Всех собак в «Известиях» перепугаешь! – воскликнул он, выскочив на крыльцо.

Стоя на тропинке, Пашка не терял времени даром. Он держал перед собою ломик и сгибал-разгибал руки, подкачивая бицепсы.

– Сорок пять, сорок шесть… Я думал, Чибис, ты меня до тысячи заставишь досчитать. Шварценеггером стал бы.

– Ты один?

– Отец с Паулем прямо к церкви подъедут. Мы же обещали Анку с собой взять, не забыл? – напомнил Пашка.

Странно было слышать от него такую заботу о девчонке!

– Не волнуйся, – успокоил Саня, – она твое кряканье за километр услышит.

Саня оказался прав. Пока он вытаскивал из чуланчика лопату, Анка появилась рядом с Пашкой. Конечно, вместе со своим Пушкиным.

– О, и волкодав с тобой! Небось добычу почуял. Точнее, свою долю.

Пашка взъерошил мягкую кошачью шерстку.

Несмотря на то, что на небе вовсю сияло солнце и день обещал быть жарким, Анка была обута в резиновые сапоги.

– Ты что, по болоту собралась шастать? – поинтересовался Пашка.

– Защита от твоих ужиков, – показала язык Анка.

– Ладно, пошли. Жалко все-таки, заканчиваются наши приключения, – грустно улыбнулся Пашка. – И кряканье мое пригодилось только чтобы Чибиса будить. И ему свистеть почти не пришлось. Ни одной серьезной опасности не было!

– А почему у тебя ухо свисает? Как у Бармалея, – напомнил Саня. – Мало тебе опасностей?

Пашка замолчал и на всякий случай рукой прижал ухо к рыжей голове.

– А почему ты говоришь, что заканчиваются приключения? – удивилась Анка. – Вы что, нашли вчера клад?

– Не то чтобы нашли… Но обнаружили. А найдем, когда вытащим. – Пашка потряс тяжелым ломом. – Пушкин, след!

По дороге ребята рассказали Анке о вчерашней встрече. Правда, та почти ничего не поняла. Какие письма, какой Пауль?

«Сама все увижу, тогда и разберусь», – решила она.

– Пока отец с Паулем не приехали, мы змей половим! – заявил Пашка, когда они дошли до церкви.

Анка испуганно вздрогнула и посмотрела себе под ноги.

– Да ладно тебе, Пашка, – заметив ее взгляд, сказал Саня. – Хватит над людьми издеваться. Тебе хорошо, ты с ужами хоть спать можешь. А мне, например, они тоже не очень-то нравятся. Даже в речку неохота лезть.

– Ну ты даешь, Чибис! – удивился Пашка. – Какие же в речке ужи? Там одни пиявки, – с удовольствием добавил он.

Услышав про пиявок, Анка побледнела.

Наконец они увидели, как школьный «газик» съезжает с шоссе и поворачивает к церкви.

– О, да у нас тут целая группа следопытов! – улыбнулся Иван Кириллович, увидев Анку.

– Это понятые, – не удержался Пашка. – Пушкин и Арина Родионовна.

Саня незаметно толкнул его в бок.

– Ну что, начнем? – предложил Иван Кириллович.

Звякнула дверь. Из церкви пахнуло знакомой затхлостью.

– Пап, а почему вчера, когда я во-он там сидел, – показал Пашка, – мы голос Пауля слышали? И Анка перед этим снаружи визжала, а слышно было, будто она над ухом верещит.

Иван Кириллович прошел в угол, огляделся.

– Все просто, – сказал он. – Видите решетку на полу? И здесь, и во всех углах. Это своеобразная вентиляция. Ну и, конечно, пустоты под решетками выполняли акустическую задачу. Ходы, закрытые ими, через пол и стену выходят наружу. Что и говорить, умели строить, все продумано! И ход идет так, чтобы вода не затекала. Видите, как сухо понизу.

Пауль все еще стоял на пороге церкви.

– Заходите, Пауль! – позвал Иван Кириллович. – Или не решаетесь?

– Это здесь, – коротко сказал Пауль и указал на порог.

Пашка чуть не подпрыгнул. Как же они вчера не догадались! Конечно, надо было начинать от самой двери, от порога! А их почему-то потянуло углы обшаривать… Пашке так хотелось первым откопать клад! Даже руки задрожали от нетерпения. Он взял лом наперевес и, как в штыковую атаку, ринулся к двери.

– Нет-нет, – остановил его Пауль. – Спешить – людей смешить. Надо внимательно посмотреть.

Пауль присел на корточки и начал обследывать порог – огромную плоскую плиту, чуть-чуть выступающую над уровнем пола. По краям – там, где плита подходила под дверной косяк, – она была прижата к земле толстенными стенами.

Саня удивился: «Неужели Пауль собирается заглянуть под такой порог? Для этого же стены придется разбирать!»

Но Пауль не собирался разрушать церковь. Он вытащил из кармана тонкое долото и зачем-то принялся чиркать им между плитой и камнями стены. Из-под долота полетели мелкие камешки, пыль.

– Так и есть! – радостно крикнул Пауль.

Там, где он несколько раз провел долотцем, образовалась щель в сантиметр шириной. Оказывается, между плитой и стенами был шов из давным-давно засохшего цемента. Минут через десять щелью была окружена вся плита.

– Мама мне все говорила, – торопливо рассказывал Пауль, не отрываясь от работы. – Она говорила, как ее отец прятал в имении свое послание. Он выдвигал наружу доску порога… Все думали, что доску можно только поднять вверх. Там и шляпки от гвоздей были видны. Не может же доска скользить, если она прибита гвоздями? А на самом деле она не прибита, а движется по горизонтали – выдвигается. Значит, Андрей как-то догадался, что и эта плита лежит так же. Может быть, он имел в руках архитектурный проект? Теперь это уже нельзя узнать. Теперь я только знаю: он понял, что можно воспользоваться конструкцией порога…

Иван Кириллович тоже все понял. Он взял из рук Пашки ломик, воткнул его в расщелину у плиты и нажал, как на рычаг. Медленно, с трудом, плита сдвинулась с места. Она словно выползла из-под стен за двери церкви!

Ребята во все глаза смотрели, как под плитой открывается черный зев ямы. Даже котенок, распушив хвост, с удивлением смотрел вниз с Анкиного плеча.

Через минуту яма открылась полностью. Ребята похолодели.

Долгожданного сундучка или, на худой конец, какого-нибудь свертка – ничего не было в этой яме!

Саня хотел что-то спросить, но у него словно язык отнялся. Он показывал рукой в яму, смотрел на Пашку и не мог выдавить из себя ни слова.

Взрослые переглянулись.

– Вот это да! – прошептал Иван Кириллович. – Выходит, ничего…

На дне ямы лежали мелкие камешки. Саня иногда находил такие у реки и знал, что они пористые и легкие, как пемза. Пауль нагнулся, опустил вниз голову и осветил яму фонариком.

– Ничего… – удивленно произнес он.

От досады Пашка отшвырнул ломик в траву.

– Кто-нибудь уже нашел тайник! Не может быть, чтобы за столько лет никто не догадался! А какое местечко клевое, прямо специально для кладов!

Пашка чуть не плакал. Саня и Пауль замерли в растерянности. Иван Кириллович нервно протирал очки. Анка присела на корточки, опустив на пол котенка.

– Видишь, Пушкин, как нам с тобой не везет? Бедненький, маленький…

Анка гладила Пушкина с такой жалостью, словно котенок расстроился больше всех.

Кто-кто, а Пушкин точно ничего не понял. Принюхавшись к затхлому воздуху ямы, он осторожно ступил на отодвинутую плиту, немного постоял на ней – и вдруг прыгнул вниз!

– Ой! – крикнула Анка.

– Да не бойся, ничего там нет – ни змей, ни сокровищ, – успокоил ее Пашка. – Цел будет твой волкодав. Пусть хоть понюхает, как пахнет место, где когда-то лежал клад.

Котенок действительно принюхивался к лежащим на дне камешкам. Можно представить, сколько запахов скопилось в яме за много лет!