Английский дневник - Андрей Андреевич Мовчан

налога, существовавшего с 1696 по 1851 годы, предполагавшего плату, пропорциональную количеству окон в строении. В середине XIX века его сменил современный council tax, но лондонцы так и не раскрыли заново большинство заложенных из экономии окон – на этот раз видимо для экономии сил. Впрочем, возможно, что дело не только в усталости горожан. Лондонские окна таковы, что решение их заложить вообще является достаточно разумным.

Стандартный оконный механизм, предполагающий раскрытие оконных створок, воспетый в изобразительном искусстве, в литературе и даже в структуре языка («распахнуть окно навстречу весне») в Лондоне является редкостью. Стандарт для города – это сдвижные окна, имеющие две створки – верхнюю (неподвижную) и нижнюю, сдвигающуюся вверх. Старые лондонцы говорят, что такая оконная система придумана из-за сильных ветров, которые могут разбить открытые распашные окна, но на моей памяти сильных ветров в Лондоне не было. При этом в Германии (родине распашных окон и лидере оконных инноваций мира) ветра ничуть не слабее.

Подъемные окна, как их ни сделай, никогда не достигнут совершенства окон распашных. Вымыть верхнюю створку снаружи физически крайне сложно – надо вылезать на подоконник. В закрытом состоянии окно не то что не герметично (как хорошие распашные) – оно «планово» сохраняет щель между створками. Самое новое и пригнанное – несколько миллиметров, старое – пару сантиметров. Надо ли говорить, что 90 % окон в Лондоне старые? Поднимать и опускать створку всегда тяжело: от температуры и старости окна немного перекашиваются и клинят в направляющих. Сделать нормальный запор у окна фактически невозможно. Вместо ручки распашных окон лондонские сдвижные используют странную конструкцию, более всего напоминающую болт с головкой, подвижно закрепленной на нижней части фиксированной рамы, и большой гайкой. На верхней части подвижной рамы установлена металлическая деталька в виде буквы U. Когда окно закрывается, болт можно накинуть в проем детальки и прижать, завинтив гайку.

Основная масса окон – деревянные, но не от богатства лондонцев, а от того, что сделаны они еще до начала использования пластиков. Поскольку по своей конструкции сдвижное окно требует вдвое большей ширины, чем распашное, в Лондоне на ширине рам всегда экономили. В узкую раму не вставить стеклопакет (не говоря уже о принятом сейчас в Москве тройном пакете) – в основном в Лондоне окна состоят из одинокого стекла, редко – из крайне тонкого не герметичного двойного пакета. Одно стекло, неплотное прилегание створок к стенам проема и друг к другу, старость окон – все это делает окно источником холода в течение девяти месяцев лондонской осени. Лондонцы либо игнорируют этот факт (они вообще морозоустойчивы), либо отвечают дешевыми (в прямом смысле слова) ухищрениями, например, вставляют поверх окна изнутри щитки из оргстекла на холодный период, занимая уже весь оконный проем и лишая себя возможности его открыть.

Теоретически, компания – производитель нормальных окон должна была бы в Лондоне обогатиться. Практически – она бы разорилась. В многоквартирных домах муниципалитеты не разрешат менять окна в отдельной квартире (да и во всем доме сразу тоже вряд ли – в муниципалитетах, как я уже писал, болезненно заботятся о сохранении исторического облика – во всех случаях, кроме брутальной перестройки под социальное жилье или общественное здание). В частных домах получить разрешение на изменение облика фасада практически невозможно, а конфигурация окон входит в «облик фасада». В «комплект» облика фасада входит (цитирую) «отражение в окне». Отказ разрешить замену окон на современные муниципалитет обосновывает именно изменением отражения – естественно новые трехслойные окна будут отражать свет не так, как старые однослойные. Можно менять старые плохие окна на новые плохие, но заботятся об этом далеко не все домовладельцы, живущие в своих домах (опять – экономия, проще ходить дома в свитере) и уж точно никто из сдающих жилье в аренду об этом не думает. По закону коммунальные платежи платит арендатор, теплопотери от окон арендодателей не волнуют. Остается сказать, что в Лондоне около 55 % жителей арендуют жилье, и похоронить идею с созданием оконной компании.

Другая интересная деталь архитектуры Лондона истекает (простите за каламбур) из канализации. Вернее – из истории ее отсутствия. Многие дома построены еще до того, как выгребные ямы во дворах (которые незадолго до этого сменили просто выплескиваемые на улицу во время комендантского часа ведра) еще были нормой, а ватерклозетов не существовало. Но пришла цивилизация, в домах хотело появиться то самое избыточное количество туалетов и ванн, и, конечно, встал вопрос: как подводить к ним воду, а главное – как отводить ее в систему сброса сточных вод? Не ломать же все стены ради прокладки толстых (это тебе не отопление) труб? Решили – ломать по минимуму, а трубы провести снаружи, благо холодов в Лондоне почти не бывает и содержимое этих труб не успеет с 36,6 градусов своего производителя охладиться до замерзания, пролетая по трубе. В итоге, нефасадные (а кое-где и фасадные) стены лондонских домов, построенных до начала XX века, опутаны канализационными трубами, как вспухшими венами на старческих ногах, а сидящие в маленьких двориках при домах хозяева и гости в минуты тишины могут точно определять по звукам труб, что и в каком туалете делает его посетитель. По вводам их можно узнать, где в здании расположены туалеты. Впрочем, на Букингемском дворце этих труб не видно – возможно поговорка «принцессы не какают» пошла именно отсюда.

Кстати, о двориках. Великим достижением лондонского dwelling является почти повсеместное наличие двориков. У частных домов они частные, а у многоквартирных – общие на квартал (прямо как в моем детстве в Измайлово) – те самые communal gardens.

Частные дворики обращены «внутрь» лондонской махалли, составленной чаще всего из домов террасных: они режут ломтями шириной в дом и длиной от 5–6 до (иногда если повезет) 30–40 метров внутренности квартала, разделяясь между собой, как правило, старыми грязными покосившимися кирпичными заборами высотой метр-полтора. Небо над двориками обычно исчерчено проводами, которые изобильно развешаны внутри кварталов – так удобнее соединять разные дома, а о красоте никто не беспокоится. Чтобы провода не провисали, их то там, то тут поддерживают старые покосившиеся деревянные столбы. Внутри дворик может быть очень ухоженным – с английским газоном и богатством цветущих кустарников (мы видели даже дворики с араукариями и один – с высокой пинией), а могут быть заросшими и замусоренными – кому как нравится.

Коммунальные дворики (communal gardens) обычно намного более ухожены; чаще всего это – сплошной газон с редкими цветковыми деревьями, обеспечивающими разноцветье почти круглый год. В этих дворах гуляют дети, жарятся шашлыки, ведутся беседы за пивом – все как у нас в России. Входы в коммунальные дворы есть из подъездов, а есть и прямо с улицы, но на калитках замки, а ключи розданы жильцам, и это коренное отличие от бывших московских, совершенно проходных, дворов.

В пандемию наличие хорошего