Мне нужна жена! Что значит, вы подумаете?! (СИ) - Обская Ольга

Яна открывала дверь кабинета, гадая, кто же её первый клиент и с какой проблемой к ней пожаловал. Вариантов было много, но ни один не оправдался. Даже близко. В кабине её дожидался, кто бы вы думали?..

Моррис!..

Глава 28. Вы по какому вопросу?

Итак, первый официальный клиент Яны — Моррис, если официальными считать тех, кто вошёл через дверь.

Сердце чего-то подпрыгнуло и сжалось. То ли от неожиданности, то ли от радости. Ну да, давно же не виделись. Целых несколько часов. Можно было успеть соскучиться.

Однако Яна быстро придушила эмоции. Она должна относиться к клиентам беспристрастно, как врач относится к своим пациентам. Эмоции в работе вредят, а она сейчас на работе. Нужно спокойно расспросить клиента о его проблеме, внимательно выслушать и вынести вердикт — берётся она помочь или нет.

Яна, конечно, догадывалась, с чем пришёл Моррис. Видимо, разговор с Зулу был мало оптимистичным — колдунья подтвердила, что амайо Морриса — Вивьен. Оно и сразу было понятно, что вряд ли Зулу ошиблась. Оставался только вопрос, какой помощи он попросит. Изготовить артефакт, который из Яны сделает амайо, или изготовить артефакт, который поможет ему найти Вивьен. Если первое, то тут Яна бессильна, а если второе, то, пожалуй, она возьмётся. В дневнике лавки подробно описано, как Жюль создавал свой самый сильный артефакт, и если чётко следовать инструкциям, то можно сделать что-то подобное.

Все эти мысли пронеслись в голове Яны, пока она шла от двери к одному из свободных кресел. Надо отдать Бонифасу должное, он очень грамотно обставил кабинет. Никакого там важного официального письменного стола, который разделял бы Яну и клиента, а только два кресла: одно напротив другого, чтобы посетитель чувствовал себя как можно комфортнее.

Она уже собиралась устроиться в кресле, но Моррис встал ей навстречу. Яна невольно отметила, как он свеж, будто и не было бессонной ночи. Чисто выбрит, подтянут и бодр. И видно было, что раненное плечо уже не беспокоит. Но глаза викинга тревожные и одновременно шальные.

— Вы по какому вопросу, монсир Моррис? — спросила Яна как можно более деловым тоном.

Он сделал стремительный шаг навстречу, положил руки ей на талию и притянул к себе. Яна от неожиданности только и смогла, что пару раз моргнуть глазами.

— Я тебя сейчас поцелую, — заявил Моррис.

Заявил так безапелляционно, что у Яны опять не получилось выдать ничего вразумительного, кроме возмущённого:

— Что?!

Ну и первый клиент ей попался. Что-то приём посетителя пошёл совершенно не по сценарию.

— Так надо, — ещё более категорично заявил Моррис.

Он стоял настолько близко, что Яна улавливала его запах свежести. Видимо, тут не только масла для принятия ванн ароматные, но и пены для бритья. Где-то в глубине сознания она понимала, что думает совершенно не о том, но в животе уже предательски трепетало предвкушение.

Его рука переместилась на её затылок. И не осталось ни единого сомнения, что сейчас произойдёт его "так надо".

Яна, почему ты не возмущаешься? Почему сама тянешься к нему? Почему обхватила его шею руками? Боишься упасть из-за того, что кружится голова? Хорошая отговорка…

Таких провокационных поцелуев у них ещё не было. Моррис будто испытывал терпение Яны. Движения его языка и губ были медленными тягучими и нежными. Наслаждение натягивалось струной, становилось всё острее и острее. И когда Яне показалось, что терпеть больше невозможно, он мгновенно сделался напористым и требовательным. Нежность сменилась пылкостью. Яна чувствовала, как Моррис завёлся. Эй, полегче. Она всегда знала, что у её викинга бешеный темперамент. Дай ему волю и неизвестно, чем это всё закончится. Их поцелуй уже был гораздо больше, чем поцелуй. Откровенный и чувственный, как близость. Яна теряла связь с реальностью…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда Моррис оторвался, им обоим потребовалось время, чтобы восстановить дыхание. Такое чувство, что ты вынырнул из водоворота, который чуть не утянул на самое дно, и жадно глотаешь воздух.

И не успела ещё Яна прийти в себя, не успела пережить этот сумасшедший поцелуй — у неё ещё даже мозги не включились, а Моррис уже заговорил. Он посмотрел на неё с предельным вниманием и спросил требовательно:

— Что ты чувствовала?

Ничего себе вопросик. Что Яна чувствовала? Как описать те несколько минут головокружительных ощущений? Нет, Моррису ещё повезло, что она писательница — сейчас придёт в себя и что-нибудь выдаст. Как-нибудь сформулирует, что-то обрисует. Как там в книгах: "каждой клеточкой своего тела она ощутила…". Нет, не то. Яне приходилось передавать чувства героини на бумаге, но сейчас все слова казались картонными. Разве опишешь парой фраз это чувство полёта… Так, стоп, а почему Моррис спрашивает? Зачем ему это?

— Тебе не было плохо? — конкретизировал он. — Не чувствовала боли в пояснице?

— Нет.

— Значит, ты пока не под действием своей брачной метки, — выдохнул он с облегчением.

— Что?

— Иначе бы тебе были до боли неприятны мои поцелуи.

— Почему?

Сегодня на Яне какое-то проклятие отсутствия красноречия. Надо вопросы задавать более развёрнутые.

— Что ещё за брачная метка? Это та, что у меня на пояснице — знак Атай? Что значит, я «пока не под её действием», а должна?

— Рано или поздно брачная метка вызреет, и ты окажешься под её властью, но я этого не допущу, — пообещал Моррис.

Он аккуратно опустил Яну в кресло.

— Сейчас всё расскажу. Только схожу за Бонифасом.

— За Бонифасом?

— Да. Он должен был уже заварить чай из листьев кислицы. Кое-какая информация лучше усваивается под этот чай.

Моррис вышел из кабинета. Дверь осталась приоткрытой и Яна слышала его разговор с дворецким.

— Да, монсир, всё как вы просили, — отчитался ему Бонифас. — Кофе я подал сразу по пробуждению муазиль Вивьен, а теперь приготовил чай.

Так вот откуда в лавке взялся кофе. Моррис позаботился. А теперь ещё и чай из какой-то кислицы.

Вообще-то, кисло-сладкий напиток оказался кстати. Его приятный вкус хоть как-то смягчал жутчайшие ощущения от той информации, которую поведал Моррис. Худшие догадки Яны подтвердились. Над ней в детстве провели ритуал, который предназначил её некоему атайцу. Только ритуал этот — совсем не чисто декларативная помолвка, как это бывает у некоторых непрогрессивных народов в земном мире. У тех народов ещё не всё потеряно — договорились два рода поженить своих деток, а детки выросли и пошли своими дорогами. Здесь же всё не так просто. Во время ритуала у обоих предназначенных появляется знак на пояснице, который начинает вызревать, когда они повзрослеют. А как вызреет, у них возникает непреодолимая тяга друг к другу. При этом связь с кем-то другим становится неприятной и отталкивающей.

Что-то Яну не грела мысль получить тягу неизвестно к кому. Да и вообще, она испытывала ярое негодование по поводу возмутительных обычаев атайцев. Кто дал им право распоряжаться судьбами девочек, ради усиления своей родовой магии?! Во всей этой истории, рассказанной Моррисом, только один момент был положительным. Выходит, у Яны очень сильный и редкий дар, если атайцы позарилась на него. Да, в последнее время у неё были поводы поразиться своим способностям. Подумать только, переняла дар пирокинеза!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот, может, как раз и пригодится. Яна бы этим атайцам и, в особенности, женишку, что-нибудь бы спалила. Хотя жених, если подумать, не особо и виноват. Ведь ребёнком сам стал жертвой ритуала. Встретиться бы с ним и поговорить. Может, получится перевербовать его в союзники?

— Я собираюсь в ближайшее время отправиться к атайцам, — Моррис осушил свою чашку и отставил в сторону.