За речкой шла война… - Николай Прокудин

– Нет, не в штаб. Нас девчонки в гости звали! Ждут, наверное…

– Какие ещё девчонки?

– Забыл? Те самые, которых мы вчера от «урюков» выручили.

«Мы», гм!

– Ну да, ну да, припоминаю. Сами приходили сюда?

– Нет, утром Лебедь прилетал, прокурлыкал: после обеда идем в поход, сбор у общаги. Надо что-то взять с собой, вчерашний запас кончился. Давай денег!

– Вот денег как нет, так и не было, – уныло констатировал Никита. – И не в деньгах счастье, а в потенции. А ее… не поднять.

– Что-что, но это поднимем! А денег, что, действительно нет?

– Я тебе больше скажу – даже выпить нечего! Вчера всё приговорили. А с пустыми руками в гости – это как-то… не по-офицерски.

– Пошли в общагу, пройдёмся по комнатам. Не может быть, чтобы всё…

– Вряд ли что сыщем. Необходимы внутренние резервы… О, Лебедь! – осенило Никиту.

– Что – Лебедь?

– Он ведь тоже приглашён! – Нет, как вам нравится это «тоже»! – Лебедь наш – спортсмен, в одиночку не пьёт. Так что наверняка у него осталось. Мы же без него вчера напивались! И потом… спирт… – со значением напомнил Никита Шмеру.

А и верно! Лебедь снимал квартиру у какого-то капитана-перестарка, который после недавнего развода с женой обитал в общаге и беспробудно пил. Запой продолжался третий месяц – свобода, брат, свобода, брат, свобода!.. Сколько Лебедь платил тому капитану за жильё, неизвестно. Скорее всего, расплачивался спиртом, доступ к которому у него был постоянный. Этим спиртом Лебедь-Белый должен был протирать измерительные приборы и средства связи, но только дышал на них парами алкоголя… и протирал, конечно, после этого, протирал.

Оно, конечно, идти в гости к дамам со спиртом… А с другой стороны – по анекдоту: «Это водка? – Обижаете! Чтоб я даме – водки?! Это чистейший спирт, леди!».

Дверь домика оказалась не заперта, но почему-то лишь чуть приоткрылась от толчка. В узкую щель удалось разглядеть чьи-то ноги в сапогах. Ромашкин и Шмер надавили на дверь, и она с шорохом и шуршанием всё же отворилась на разумную и достаточную ширину, подвинув тело. Включив свет в прихожей, опознали тело – перестарок-капитан, хозяин квартиры, пьян в сосиску.

Так-так. А что в комнате? Тук-тук, кто в комнате живёт? Ну, если это можно назвать жизнью… Скорее пограничное состояние между… В комнате стоял сильный смрад, кислятина-тухлятина. Ситцевые линялые занавески слабо пропускали свет, но и в полумраке можно было разглядеть следы безумной попойки. Лебедь распростерся поперек кровати – головой возле подушки, а ноги на полу, причём одна из них стояла в полупустом ведре с водой. Нет, но когда успел?! Утром же ещё прилетал-клекотал – в здравии и вменяемости!

Настроение у Ромашкина и Шмера резко испортилось. С кем связались! На кого понадеялись! И это называется трезвенник, спортсмен, каратист и боксер.

На захламлённом столе валялись перевёрнутые стаканы, огрызки и остатки какой-то закуски. Недопитая бутылка водки стояла в центре. Еще одна лежала рядом, жидкость из нее почти вся вытекла и разлилась по столу. Судя по запаху, её уронили недавно.

– Вставай, сенсей! – Шмер толкнул Лебедя в бок носком сапога. – Ну и лейтенанты пошли! Пить не умеют, а не пить не могут. Словно из вытрезвителя вас в наш гарнизон собрали.

– Му-у-у-у! – нечленораздельно отреагировал Лебедь на пинок.

– Ромашкин! Полей его водичкой. Мы должны дознаться, где у него наше спиртное.

– Наше? Ты разве давал ему денег на закупку?

– Не давал. Но ведь он, наверняка, купил. И припрятал. Главное, чтоб показал где. Хотя бы направление, ориентир. И пусть дальше спит себе. К бабам пойдем без него.

Сразу после ключевого слова «бабы» Игорь разомкнул веки:

– Ага. Заявились! Дружки, называется. К девчатам собрались? А меня бросить тут решили? Не-ет уж! Я скажу, где у меня водочка спрятана, когда вы меня в чувство приведете. – Лебедь, высвобождая ногу, отшвырнул ведро. – Ведро… Вода… Душ… – Игорь вновь отключился.

Ромашкин взял ведро в руки:

– Что, Миша? Будем его поливать прямо на кровати? Или на пол сбросим?

– Конечно, на кровати! Он сам велел. Сбросить с постели указаний не было. Скинем – а он драться полезет! Он это любит. И умеет. Неси воду!

Никита, пошатываясь, вышел во двор, набрал из колонки холодной воды, вернулся обратно.

– Лей! Прямо на него! – распорядился Шмер.

– Сам лей!

Угу. «А он драться полезет! Он это любит. И умеет…»

Шмер что-то недовольно буркнул себе под нос, взялся за ручку ведра, сделал широкий замах и окатил пьяного Лебедя от пояса до лица.

– У-у-у! Су-у-уки! Ох-х-х… Хоро-шо! – резко вскочил Лебедь. И вновь рухнул замертво на постель.

– Ковшик! Второе ведро! Похолоднее! – распорядился Шмер тоном хирурга. Типа: скальпель, зажим, спирт, ещё спирт, огурец!

Никита вздохнул и снова отправился во дворик. Тонкая струйка продолжала течь из открытого крана, и под дверями образовалась лужа. Никита открутил вентиль посильнее и на минуточку присел тут же, на выщербленной лавочке. По стенке дома полз паук – вверх, к стеклам, где была сплетена обширная паутина. В ней жужжала свежая муха… Вот Никита со товарищи – как эта муха. Угодили в ловушку. Их общая ловушка – этот дурацкий Педжен.

– Надоело всё к чертовой матери! Тоска! – громко вслух произнес Никита. И для разрядки ещё громче, почти сорвавшись на крик: – Жизнь – дерьмо!!!

Никто не ответил. Даже эхо. Не подтвердил. Но и не возразил.

…Это второе ведро вылили целиком – прямо в пьяную морду лица Лебедя-Белого.

Тот вскочил и, не открывая глаз, вслепую принялся махать пудовыми кулаками. Первым же ударом сшиб с ног Шмера, который отлетел в угол. Остальные удары «в молоко» – Никита вовремя спрятался под стол. Лебедь пнул табуретку, и она, подлетев под потолок, плюхнулась на лежащего в проходе пьяного капитана-перестарка. Тот всхлипнул, но не очнулся. Лебедь прыгнул босыми ногами на стол и… только тут открыл глаза. Сопоставил себя и окружающий мир. И себя в окружающем мире, включающем товарищей по оружию:

– Вы чего, охренели? – Он отбил пятками чечетку и только после этого спрыгнул на пол.

– Ты сам сказал: ведро, вода, душ! – Шмер потирал ушибленную грудь.

– Я? Сказал?!

– Сказал-сказал, – подтвердил Никита, выбираясь из-под стола. – Сам сказал, а сам сразу кулаками махать.

– Ну да, сказал, – вынужденно признал Лебедь. – Но – ведро, вода, душ! А вы? Ниагарский водопад тут устроили. Заставь вас Богу молиться…

– Сам дурак!

– Зато красавец! – благосклонно пропустил «дурака» Лебедь. Содрал с себя, срывая пуговицы, мокрую рубашку, обтер ею лицо и швырнул, как тряпку, в дальний угол. Туда же – и майку. Стянул брюки и трусы, перебросил через спинку кровати, изобразил танец живота и остального хозяйства. Затем, напрягая мускулы, принял позу культуриста. – О, как я красив! Аполлон! Как я замечательно красив и прекрасен!.. Нет, мужики, согласитесь – мы, мужики, гораздо красивше баб.

– Игорь? Игорь! Игорь, блин!!!

– А чего? Нет?! В природе самцы всегда красивше самок. Как красив павлин, и насколько убога пава. Лев – красавец, львица – драная кошка. А рыбки в аквариуме?

– А рогатый козел? И драная коза? – брякнул, не подумавши, Шмер.

– Так надо понимать, – напряженно проговорил Никита, – ты предлагаешь нам с Мишкой себя-великолепного. Заместо дамочек-дурнушек, к которым мы собрались? Хозяйством своим тут перед нами трясешь, как…

Рискованно, Никита! Можно и по чайнику схлопотать! По сути, гомиком обозвал.

Но риск благородное дело. Оправдался риск.

Культурист Лебедь секунду раздумывал, нанести ли сослуживцу сокрушительный маваши-гери или заржать и таки одеться. Заржал и таки оделся.

– Ну? Я готов? Побежали?

– Погоди, Игорь. Ты же обещал, что скажешь, где у тебя водочка спрятана.

– А я никогда от своих слов не отказываюсь. Вот тут, – Лебедь погладил себя по брюшному прессу, – тут она вся и спрятана. С утра. И еще там! – Лебедь ткнул пальцем в недвижимое тело капитана-перестарка. – И водочка, и спиртяшка вся.

– То есть… у нас ничего нет? В смысле, с собой.

– Как? У вас ничего нет? В смысле, с собой?

Поня-а-атно…

– Ладно, шучу, – успокоил Лебедь. – Там вон возьмите. Три бутыля шампанского. Я его как спортсмен принципиально не пью. Завет номер один: опасайтесь пузырьковых! Вот и не пью. Даже в Новый год. Покупаю как дань традиции, но не пью… Нашел, Мишка?

– Нашел, Игорек, – порывшись в «там», отозвался Шмер. – Только тут не три, а две. То есть три, но одна пустая.

– Ага! А я-то думаю, чего меня так колбасит! Поступился, значит, принципами. Ну, ничо! Как раз две – по числу приглашающих дамочек. Мы ж к ним не пить идем, а? Вот и в подарок – по шампусику!

Леблединая железная логика. Чугунная!

…У нужного подъезда офицеры тщательно обтёрли сапоги о бордюрные камни, помыли их в проточном дождевом ручейке и направились искать заветную квартиру. Где-то ревела музыка – на неё и сориентировались. Точно! Она раздавалась из-за нужной двери. Значит, пришли не зря. Хозяева не спят, находятся на месте, и застолье в разгаре.