У страха глаза велики - Екатерина Вильмонт

– Слава богу, – вздохнул Алексей Алексеевич, – хуже нет на машине ехать за пешеходом.

Он старался держаться на приличном расстоянии от такси, чтобы не бросаться в глаза. Потом мы попали в пробку и деваться нам уже было некуда, но, к счастью, между нами стоял еще красный «Плимут», так что разглядеть нас Холщевников никак не мог. Мы простояли в пробке добрых полчаса.

– А вы представляете себе, что с ним сейчас творится? – проговорила Мотька. – Особенно если он спешит!

Наконец мы тронулись. Ехать пришлось очень далеко, чуть ли не на другой конец города. Но вот такси доехало до площади Республики, и Холщевников вылез из машины. Алексей Алексеевич сказал:

– Девочки, идите за ним, я приткну машину и догоню вас!

Холщевников шел неторопливо, словно прогуливаясь. Я шла за ним, Мотька держалась сзади меня на порядочном расстоянии, чтобы Алексей Алексеевич нас не потерял. Вот Холщевников свернул на бульвар Вольтера и прибавил шаг. К счастью, Мотька и Алексей Алексеевич уже поспешали за нами.

Но вот он остановился возле подъезда, рядом с которым красовалась довольно обшарпанная табличка: «Др. М.Мийо, адвокат».

– Мы не ошиблись, – тихонько сказала я.

– Эх, задержать бы его сейчас минут на десять, – прошептал Алексей Алексеевич.

– Зачем?

– Предупредить адвоката, чтобы вызвал полицию...

– Я могу попробовать...

– Нельзя! Ни в коем случае! А кто будет говорить с адвокатом? Я по-французски практически не говорю!

– Но тогда я могу его отвлечь, – вызвалась Мотька.

– Чепуха! – поморщился Алексей Алексеевич. – Детский лепет.

Холщевников между тем прохаживался у подъезда взад и вперед, словно что-то обдумывая.

– У него уже крыша поехала, – заметила Мотька. – Если он собирается убить адвоката, то зачем, спрашивается, мозолить тут всем глаза?

– Верно мыслишь, – одобрил ее Алексей Алексеевич. – Вот что, девочки, я сейчас его отвлеку, а вы проскочите в подъезд и поговорите с адвокатом, объясните ему все, и пусть вызывает полицию. Когда вызовет, пусть подаст знак – поставит на окно какой-нибудь кувшин или вазу. Ася, ты сумеешь все сказать?

– Попробую!

– Ну, с богом! – выдохнул он и быстро пошел навстречу Холщевникову.

– Ой, Аська, как страшно!

– Не говори, у меня у самой ноги дрожат...

Между тем мы старались подобраться как можно ближе к подъезду, прячась за припаркованными у тротуара машинами. Вот Алексей Алексеевич подошел к Холщевникову и окликнул его. Тот, похоже, его еще не заметил. Он резко поднял голову и что-то сказал. Алексей Алексеевич, взяв его за рукав, принялся довольно горячо ему что-то говорить, стараясь увести от подъезда, и в момент, когда ему это удалось, мы с Мотькой шмыгнули в дверь.

– Проскочили! – с торжеством шепнула Мотька.

Стрелка указывала на второй этаж. Там находилась приемная адвоката. На звонок нам открыла стройная женщина лет сорока, в элегантном костюме и в очках. Она удивленно уставилась на нас. Секретарша, наверное.

– Здравствуйте, – начала я по-французски. – Нам необходимо срочно поговорить с доктором Мийо. У нас к нему дело. – От волнения голос у меня был совсем хриплый. – Это очень, очень срочно.

– От кого вы? – спросила женщина.

– От себя! Поверьте, мадам, это важно, это... жизненно важно.

– Что ж, проходите! Вы не француженки?

– Нет, но это не имеет значения. Мадам, каждая минута на счету, умоляю вас, позовите доктора Мийо!

Она улыбнулась.

– Доктор Мийо – это я!

– Вы адвокат Мийо?

– Да, я адвокат Мийо! В чем дело?

– О, мадам! Вы... у вас есть клиент по имени Борис?

– Борис? А что случилось?

– Мадам, он убит!

– Что? Когда? – побледнела она.

– Сегодня, совсем недавно. Его задушил господин Холщевников.

– Боже мой, но откуда вы это знаете и почему вы пришли ко мне?

– Мадам, я вам потом все объясню. Дело в том, что вам грозит опасность. Он знает, что досье у вас!

– Кто он?

– Холщевников! И он сейчас внизу! Он идет сюда! Мадам, вызовите полицию!

– Я ничего не понимаю!

– У вас окна выходят на улицу?

– Да, но...

Я подскочила к окну. Алексей Алексеевич и Холщевников все еще стояли вместе наискосок от подъезда.

– Мадам, посмотрите, вон он!

Она подскочила к окну.

– Который?

– В сером пиджаке.

– А второй кто?

– Этот человек с нами, он задерживает его, чтобы мы могли вас предупредить!

Она пристально посмотрела на нас. Потом решилась.

– Хорошо!

Она куда-то позвонила и заговорила с такой пулеметной скоростью, что я едва различала некоторые слова.

– Аська, не забудь про кувшин! – напомнила Матильда.

– Мадам, если вы вызвали полицию, то поставьте на окно какой-нибудь кувшин или вазу!

Она улыбнулась.

– Как в кино!

Но кувшин поставила. Мы наблюдали в окно за происходящим. Алексей Алексеевич в очередной раз поднял глаза и вдруг хлопнул Холщевникова по плечу, развернулся и быстро пошел прочь. А Тимофей Михайлович по-прежнему стоял, переминаясь с ноги на ногу. Потом взглянул на часы и решительно направился к подъезду.

– Девочки, в ту комнату! И не вылезать ни при каких обстоятельствах! – распорядилась мадам Мийо. – Ни при каких обстоятельствах!

Едва мы успели скрыться в соседней комнате, как в дверь позвонили.

– Мадам Мийо? – раздался хриплый голос Холщевникова. – Мне нужно с вами поговорить!

– Вам назначено?

– Нет, но у меня весьма срочное дело!

Он довольно прилично говорил по-французски.

– Вас кто-то прислал ко мне?

– Да, Борис Журбин.

– Мсье Журбин? Что ж, прошу вас.

– Мадам, Борис просил меня... забрать у вас досье, которое он спрятал у вас...

– Вот как? Я ни о каком досье даже не слышала. Мсье Журбин был моим случайным клиентом, я помогла ему в одном деле, и с тех пор...

– Не ври, зараза! – заорал вдруг Холщевников. – Задушу!

– Вы сошли с ума!

– Да, да! Я сошел с ума! Отдай по-хорошему, гадина! Отдай лучше, а то...

– Мсье, немедленно убирайтесь отсюда!

Я чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы все-таки не только слышать, но и видеть, что там происходит. Мадам Мийо, видимо, тянула время, чтобы дождаться полиции.

– Прекрати!

И он схватил ее за плечи. Она попыталась вырваться, но он крепко ее держал.

– Имей в виду, Журбин уже мертв! Так что нет смысла хранить его бумаги. Отдай их мне, и полмиллиона евро твои. Он хотел выманить у меня миллион, так вот, полмиллиона я отдам тебе за это досье! Подумай, что лучше – умереть задарма или жить с такими деньгами!

– Полмиллиона? Что ж, об этом стоит подумать...

Я похолодела. Неужели она сейчас согласится продать ему досье и даст уйти?

– Вот это другой разговор! Даю пять минут...

– О нет, мсье! Где же деньги? Досье вам, деньги мне! Иначе я не согласна.

– Ты получишь эти деньги завтра утром.

– Но почему я должна вам верить?

– Не должна! Не должна! Деньги у меня в машине, внизу! Покажи мне досье, я должен убедиться, что это то самое, и я сбегаю вниз за деньгами.

Я страшно напряглась. Ведь никакой машины у него не было. Значит, он сейчас попытается отнять у нее досье или, может быть, даже убить ее.

– Что ж, сходите за деньгами, а я пока достану досье. Согласитесь, это вполне справедливое требование!

Как же она здорово держится – мелькнуло в голове. Но Холщевников почему-то пришел в ярость.

– Ах, ты о справедливости заговорила? Вам бы только деньги выманивать! Ты с ним заодно была, поганая баба!

И он схватил ее за горло. Она попыталась освободиться, но он был, видимо, очень силен.

– Он ее убьет! – тихонько взвизгнула Мотька, и не успела я очухаться, как она выскочила, держа в руках какую-то толстенную книгу. В считаные доли секунды я поняла, что у нее просто не хватит роста, чтобы шарахнуть Холща по башке этим томом, вырвала его у Мотьки и сама обрушила на голову убийцы. Он тут же разжал руки и рухнул на пол.

– Боже мой! – воскликнула мадам Мийо, и в этот момент в комнату вбежали трое мужчин в штатском. В руках у двоих были пистолеты.

– Что тут у вас? – крикнул один, самый старший.

– Поскорее наденьте на него наручники! – потирая шею, сказала мадам Мийо.

Маша с дядей пришли к нам в гости. Сегодня был наш последний свободный вечер. Завтра днем возвращаются дед и Ниночка. Мы долго и подробно рассказывали обо всем происшедшем Маше и Степаниде. Да и Алексею Алексеевичу тоже было интересно узнать, чем все кончилось. Он очень не хотел сталкиваться с полицией, поскольку собирался завтра же уехать в Москву, а это могло бы сильно его задержать. Когда все более или менее было выяснено, я спросила:

– Алексей Алексеевич, извините меня, но как вы были связаны с Холщевниковым?

– Я когда-то, когда он еще жил в Москве и был удачливым предпринимателем, волею судеб попал в очень затруднительное положение, он выручил меня, но с тех пор я... как бы это сказать... попал к нему в кабалу. Долг я ему постепенно вернул, но он продолжал все время требовать от меня каких-то услуг, и услуги эти приобретали все более криминальный характер. Пока я наконец не взбунтовался... Я пошел к нему в «Форель-бродягу» и сказал все, что я о нем думаю!