Газета День Литературы # 118 (2006 6) - Газета День Литературы

"Ночной кабак" Александра Бондаря заселён плотно. В антураже местных "солдаток любви", стыдливых гомиков, "коробейников", у которых можно приобрести и пучок травы, и "колёса", и вообще всё, что захочешь, действуют его персонажи: опытный карманник Дима, его подельник Коля, "не-оканадившаяся" и этим гордящаяся школьница Катя, несостоявшаяся лжеголливудская (для кровавых одноразовых съёмок) Лена и иная — никчёмная и безнадёжная — публика. Они воруют, убивают друг друга в нечаянном пылу разборок; в аффекте же, по ходу действия, убивают и обидчиков со стороны: хитро"умного еврея" Сеню — за бесплатных работников, ежемесячно увольняемых им за придуманные провинности; Майкла, "всегда пахнущего анашой", — за растление дочери; "сытого, наглого, блатного" Артура — по неизвестному "приговору", но скорее всего тоже за какую-то пакость. Нет, это не отморозки, которым всё равно, кого убивать. Эти — избавляют мир от "нелюдей", очищая тем самым "воздух для людей нормальных", — так оправдывает себя один из них, самый старший, годящийся всем им в отцы, — Дмитрий Степанович, бывший московский инженер.

Это "очищение" мира многими из "действующих лиц" прозы Александра Бондаря начато ещё на родине, в России. Солдатик Андрей, замученный мерзким издевательством командира-чеченца с характерной фамилией Радуев, в отчаянье самозащиты страшно расправляется с ним и бежит из воинской части (рассказ написан в начале 90-ых). Но одна кровь притягивает к себе другую: месть и жажда "очищения" от "нечисти" кажутся теперь нескончаемыми в его судьбе и — труп за трупом — устилают его жизнь к финалу. Неужели "человек, вообще, — скотина"? И это его природа, как утверждает другой персонаж Александра Бондаря. И здесь обертоном наплывает фантасмагория полубреда-полуяви, преследующая героя иного русского романа зарубежья —"Венерина волоса" Михаила Шишкина, героя, измученного работой переводчика в пересыльном пункте для русских эмигрантов. Только уже в Швейцарии, не в Канаде. Может, от этих страшных мыслей, от этих страшных подозрений о скотстве человеческой природы вообще и бежали, куда глаза глядят, из клокочущей беспределом начала девяностых годов России многие эмигранты четвёртой волны — все эти "инженеры, математики, журналисты, писатели, художники"? Но не поднимается рука ни у автора, ни, я думаю, у читателя бросить камень в этих людей, у многих их которых "за спиной не оставалось ничего, на что можно было бы опереться, ничего, что привязывало бы их к прошлому". Но ощущение "грязи и неуюта" не покидает их даже во вполне благополучной Канаде и в той же ультраблагополучной Швейцарии. И здесь мы попадаем на обнажённый нерв, видимо, вот какого поколения — поколения семидесятых годов рождения (сам Александр Бондарь, эмигрировавший в 95-ом году, к ним и принадлежит). Поколения, на хрупкие подростковые ещё, а затем и юношеские плечи которого свалилась тяжесть неимоверная — тяжесть слома формации, тяжесть слома эпохи. Мечтавшие о том, что "май месяц" наступает не только в природе, но и вся жизнь может сложиться, как этот весенний месяц, они получают обратное — ощущение "грязи везде", "недостатка воздуха" для дыхания, отсутствие опоры, которую выбили из-под ног их родителей и их самих всевозможные плюрализмы и крутые, на 180 градусов, перестройки, более походящие по силе воздействия и конечному результату на последствия десятибалльных землетрясений. В этом состарившемся раньше времени поколении надломилось что-то, и оттого они — либо спокойно-равнодушно безразличные, либо растерянно-психопатически агрессивные. Налицо очередное потерянное поколение, плоды жизни которого придётся ещё расхлёбывать и пожинать миру, если он когда-то встанет с колен и отряхнётся. (И последующее — поколение восьмидесятых-девяностых — поколение пепси, сексуально озабоченное, с голыми животами и вытаращенными глазами всё время куда-то рвущееся оттянуться, — тоже даст миру ещё великие проблемы: неизвестно, каких монстров оно породит…)

Из уст Иоанна Златоуста (от лица Христа) вот какие странные слова однажды пролились: "Для чего ты гордишься отечеством, говорит Он, когда я повелевал тебе быть странником всей вселенной, когда ты сможешь сделаться таким, что весь мир не будет тебя достоин?!" Что это такое? — та самая тяга к объятию и приятию в себя всего мира, от которой, наверное, никуда и никогда уже не деться? Или то самое бесконечное, благодатное стремление к Совершенству, которое является движителем всей жизни (наравне с неблагодатным…)?

Вот к таким непростым размышлениям подталкивает читателя проза Александра Бондаря — русского эмигранта четвертой волны.

Юрий Голубицкий ЛОЦИЯ ЗДРАВОМЫСЛИЯ

Есть книги и Книги. Вторых по определению не может быть много, но именно они и сохраняют, передавая из прошлого в будущее человечества, сакральный смысл гуманистической мысли, выраженный в печатном слове, служат маяками фарватера в море разливанном печатной продукции и, если продолжить морские сравнения, являются лоциями здравомыслия. К числу таких лоций без натяжки можно отнести недавно увидевшую свет монографию ведущих русских социологов академика РАН Г.В.Осипова и члена-корреспондента РАН В.Н.Кузнецова "Социология и государственность" (М:, "Вече", 2005, 568 с.).

Являясь руководителями одного из самых авторитетных в социологическом сообществе России академического научного коллектива — Института социально-политических исследований РАН, авторы, безукоризненно соблюдя строгие правила научной этики в области цитирования, предлагают вполне самостоятельное, оригинальное, филигранно структурированное исследование, в котором нашлось место не только анализу и синтезу обширного материала социологического мониторинга общества на самые разные, неизменно актуальные темы, но и эвристического уровня научным новациям. Это ведь только в школьной арифметике от перемены мест слагаемых сумма не меняется. В высокой науке действуют иные, порой весьма загадочные законы, и искусство научной аранжировки материала, его верного структурирования (той самой "перемены мест"!), удачно примененное истинно талантливыми исследователями, способно творить чудеса.

Одно только знакомство с пятистраничным содержанием монографии основательно "заведет" чуткого к социологии читателя. Еще бы! В лапидарно изложенные, плотно сбитые главы выстроились такие актуальнейшие темы, как "Социальная роль социологии в XXI веке" и "Социология глобализации…", "Социальная трансформация российского общества", и социология всеми нами столь чаемой "…стабилизации Российского общества". А еще содержит фундаментальный труд "Социологию истории", "Социологические теории", "Реформирование социологии для XXI века".

Казалось бы, что принципиально нового может содержать глава "Теоретические школы в социологии"? А ведь de facto именно она оказалась плацдармом новационного прорыва, значение которого для социальных и, шире, гуманитарных наук пока еще сложно даже предугадать.(Помните тютчевское: "Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся".)

Ни объем, ни обзорный характер рецензии не дают возможности детально остановиться на этом прорыве, посему ограничусь его аннотацией: авторами предпринята весьма удачная попытка плодотворной, раскрепощающей мысль и раздвигающей горизонты грядущих исследований, "дефилософизации" социологии, к чему стремились еще во времена коммунистического догматизма наиболее прозорливые представители социологической науки. Более того, ряд школ и направлений, которые считаются "философскими кирпичами" здания научного познания, в частности, "Экономический марксизм" и "Школа критической теории" (Франфуртская школа) рассмотрены авторами как, в первую очередь, социологические феномены, т.е., по мнению авторов, социологическая компонента в них доминантна по отношению к безусловному философскому наполнению. (Опять "перестановка мест", но какая перестановка!)

Новационны содержащиеся в книге материалы о целеположениях государственной власти, о методах использования ею новых идеологических установок, ибо "заточены" не под абстрактное государство и уж, тем более, не под окончательно канувшее в Лету тоталитарное, признающее лишь коммунистическую идеологию, государство советское, а в подмогу государству современной России, которое трудно возводится стараниями истинных российских государственников. При этом авторы предупреждают, что "Разработка (по заказу) государственной национальной идеи — это еще один очередной социальный миф, способный отвлечь внимание от решения реальных социальных проблем российского общества".

Книга посвящена 60-летию Великой Победы, о чем гордо заявлено на ее колонтитуле. Посвящена вовсе не формально. Объемная историческая глава, в которую естественно вошла тема войны, исследует, как генезис великой трагедии русского XX века, и октябрьский переворот в качестве заговора против русского народа, и все возрастающую угрозу национального экстремизма, и подлые действия пресловутой "пятой колонны", и потери СССР и России в 30-е годы прошлого столетия и в ходе Отечественной войны. Кстати, приведенные в книге данные о потерях, собранные ведущим отечественным демографом проф. Л.Л.Рыбаковским, могли бы поставить точку в этом все еще конфликтном для общества вопросе, если бы логика и здравомыслие были в состоянии докричаться до сознания и совести некоторых нынешних оголтелых "демократов".