Игра престолов - Джордж Мартин

— Он изволит завтракать с королевой.

— Ага, — отвечал Тирион. И, пренебрежительно кивнув Сандору Клигану, направился прочь со всей быстротой, на которую были способны его короткие ноги, насвистывая на ходу. Жаль только рыцаря, который первым обратится сегодня к Псу. У этого типа скверный характер.

Холодную неприветливую трапезу подали в утренней комнате гостевого дома. Джейме сидел за столом вместе с Серсеей и детьми, они разговаривали приглушенными голосами.

— Роберт все еще спит? — спросил Тирион, без приглашения усаживаясь за стол.

Сестра поглядела на него с тем же самым выражением легкого презрения, с которым смотрела на него со дня рождения.

— Король не спал вообще, — сказала она ему. — Он рядом с лордом Эддардом. Король принял скорбь друга к самому сердцу.

— У нашего Роберта большое сердце, — проговорил Джейме с ленивой улыбкой. Он удостаивал серьезного отношения весьма немногое. Тирион знал за своим братом эту особенность и прощал ее. Во все жуткие и такие долгие годы его детства лишь Джейме иногда выказывал уродцу-брату некоторую симпатию и уважение, и за это Тирион готов был простить ему едва ли не любой поступок.

Приблизился слуга.

— Хлеба, — сказал ему Тирион, — две маленькие рыбки и кружку доброго темного пива, чтобы утопить их. И немного бекона, поджарь его на углях. — Слуга поклонился и направился прочь. Тирион повернулся к своим родственникам. Разнополые близнецы сегодня казались особенно похожими. Оба предпочли глубокую зелень одежды, подчеркивающую цвет глаз. Длинные светлые кудри были завиты самым модным образом, на обоих золотые украшения — на запястьях, пальцах и шее.

Тирион попробовал представить себе, как живется на свете близнецам, и решил, что никогда не поймет этого. Тошно, должно быть, все время видеть себя, как в зеркале. Собственное подобие он не мог даже представить.

Принц Томмен спросил:

— Дядя, а что слышно о Бране?

— Я проходил вчера вечером мимо его комнаты, — ответил Тирион, — но перемен не было. Мейстер видит в этом хороший знак.

— Я не хочу, чтобы Бран умер, — проговорил Томмен. Это был ласковый мальчик, непохожий на брата, но ведь и Джейме с Тирионом нельзя считать фасолинами из одного стручка.

— У лорда Эддарда был брат по имени Брандон, — заметил Джейме. — Один из заложников, убитых Таргариеном. Несчастливое имя.

— По-моему, не столь несчастливое, как тебе кажется, — возразил Тирион. Слуга принес ему блюдо, Тирион откусил от ломтя черного хлеба. Серсея тревожно посмотрела на него.

— Тирион, что ты хочешь сказать?

Карлик криво улыбнулся ей и приложился к пиву.

— Лишь то, что желание Томмена может исполниться. Мейстер надеется, что мальчик выживет.

Мирцелла радостно охнула, Томмен нервно улыбнулся, но Тирион следил не за детьми. Джейме и Серсея обменялись коротким, не более чем в секунду взглядом, но карлик не пропустил его. Королева посмотрела на стол.

— Где милосердие? Здешние северные боги слишком жестоки, раз позволяют ребенку терпеть такие муки. А что именно говорит мейстер?

Обжаренный бекон захрустел под зубами Тириона. Задумчиво пожевав, он ответил:

— Мейстер полагает, что, если бы мальчику суждено было умереть, жизнь уже оставила бы его. Однако прошло четыре дня, и никаких перемен нет.

— А Бран поправится, дядя? — спросила маленькая Мирцелла, унаследовавшая от матери всю ее красоту, но не вздорный нрав.

— Малышка, он сломал спину, — сказал Тирион, — и ноги. Жизнь в нем поддерживают медом и водой, иначе он умер бы от истощения. Если он очнется, то, наверное, сумеет есть настоящую пищу, но никогда снова не научится ходить.

— Если он очнется… — повторила Серсея. — А это возможно?

— Правду знают только боги, — ответил Тирион. — Сам мейстер всего лишь надеется. — Он снова откусил от ломтя хлеба. — Могу поклясться, что жизнь в мальчике поддерживает только его волк. Зверь день и ночь воет возле большого окна и всякий раз возвращается, когда его прогоняют. Мейстер сказал, что однажды он закрыл окно, чтобы стало потише, и Бран ослабел. А когда совсем открыл его, сердце мальчика забилось сильнее.

Королева поежилась и сказала:

— Есть что-то противоестественное в этих животных. Они опасны. И я не позволю ни одному из них направиться на юг вместе с нами.

Джейме возразил:

— Этого будет трудно добиться, сестра. Волки повсюду следуют за девчонками.

Тирион приступил к рыбе.

— Значит, вы скоро уезжаете?

— Не так уж скоро, — опять вступила в разговор Серсея. И нахмурилась. — Что значит — мы? А как насчет тебя? Только ради Бога не говори мне, что намереваешься остаться в Винтерфелле.

Карлик пожал плечами:

— Бенджен Старк возвращается в Ночной Дозор с бастардом своего брата. Я хочу поехать вместе с ними и увидеть Стену, о которой мы так много слышали.

Джейме улыбнулся:

— Надеюсь, ты не собрался облачиться в черное, милый брат?

Тирион расхохотался:

— Разве я выдержу целибат? Тогда разорятся все шлюхи от Дорна до Бобрового утеса. Нет, я только хочу постоять на вершине Стены и пустить струю с края мира.

Серсея резко поднялась.

— Детям незачем выслушивать всякую грязь. Томмен, Мирцелла, идемте! — Резкими шагами королева вышла из комнаты, свита и дети потянулись за ней.

Джейме Ланнистер задумчиво поглядел на брата холодными зелеными глазами.

— Старк никогда не согласится оставить Винтерфелл, пока сын его пребывает в смертной тени.

— Если прикажет Роберт, он сделает это, — сказал Тирион. — А Роберт прикажет. В любом случае лорд Эддард ничем не сможет помочь своему сыну.

— Старк может прекратить его мучения, — сказал Джейме. — Случись это с моим сыном, я поступил бы именно так. И считал бы, что совершил благодеяние.

— Не советую обращаться с подобным предложением к лорду Эддарду, милый брат, — усмехнулся Тирион. — Он воспримет его без должной доброты.

— Даже если мальчишка выживет, он будет калекой. Хуже чем калекой — уродом. Я предпочитаю добрую чистую смерть.

Тирион пожал плечами, что только подчеркнуло их кривизну.

— Кстати об уродах, — напомнил он. — Разреши уточнить. Смерть окончательна и подводит жуткий итог, в то время как жизнь полна неисчислимых возможностей.

Джейме улыбнулся:

— А ты развратный чертенок, вот что!

— Конечно, — согласился Тирион. — Надеюсь, что мальчик очнется. Я бы хотел услышать, что он тогда расскажет.

Улыбка Джейме свернулась кислым молоком.

— Тирион, мой милый братец, — заметил он мрачно, — иногда мне с трудом удается понять, на чьей ты, собственно, стороне.