Ведун - Василий Сахаров

Итак, вечером за мной пришли посланцы верховного жреца — два воина из Дружины Святовида. Витязь Триглава остался на постоялом дворе, а я, одев свою самую чистую одежду и, прицепив на пояс ножны с мечом, который у меня никто не пытался отнять, отправился в гости к Векомиру. На территории храма я оказался через полчаса, и жрец меня сразу же удивил, так как принял гостя не в святилище, а на свежем воздухе.

За храмом, на краю обрыва в обложенном крупными булыжниками кругу горел большой костер, маяк для мореходов, а метрах в десяти от него, расположившись в глубоком удобном кресле, сидел стар-матер человек в длинной белой рубахе. Глаза пронзительные. Нос слегка искривлен, не иначе, по молодости был сломан и не один раз. На лбу украшенная красными узорами повязка, а шикарная густая борода заплетена в три косицы. Непременного атрибута сказочных волхвов, я говорю про посох, нигде не наблюдалось. Сопровождающие меня витязи нас оставили, и единственным человеком, который находился поблизости, был русоволосый мальчишка лет десяти, который поддерживал пламя костра и постоянно подбрасывал в него толстые смолистые сучья.

Я остановился перед волхвом, заметил рядом еще одно кресло и поприветствовал жреца:

— Здрав будь, Векомир.

— И тебе не хворать, Вадим Сокол, — направив свой взор как бы сквозь меня в темноту, которая скрывала от нас море, довольно таки равнодушно ответил жрец, и кивнул на свободное кресло. — Присаживайся. У нас вся ночь впереди, а в ногах правды нет.

Сразу же сделав в голове зарубку, что Векомир настроен на долгую беседу, я присел. Затем удобней пристроил ножны с клинком, настроил себя на деловой лад и, повернувшись к собеседнику, спросил его:

— С чего начнем разговор? С моей истории о том, как я оказался в прошлом или поговорим о том, что происходит в будущем?

— Нет, — борода жреца, лицо которого освещалось отсветами пламени, слегка дернулась. — Про все это, в общих чертах я уже знаю от Огнеяра и Ждана, да и Лучеврат письмецо прислал. Поэтому рассказы о будущем оставим на потом, а пока давай обсудим то, что происходит сейчас и произойдет в ближайшие годы, — Векомир взял короткую паузу, бросил на меня косой взгляд и задал, наверное, самый важный для себя вопрос: — Ты уверен, что наши враги готовятся к Крестовому походу?

— Да. Это произойдет через шесть лет, в одна тысяча сто сорок седьмом году от Рождества Христова. Католический проповедник и подвижник Бернард Клервоский призовет европейских феодалов выступить в поход против вендов. После чего все аристократы, которые не пожелали идти во Второй Крестовый поход, направятся сюда. В этом войске будут в основном германцы. Генрих Лев, Альбрехт Медведь, Конрад Церингенский, Конрад Мейсенский и многие другие: саксонцы, тюринги, франки, итальянцы, ломбардцы, лужичане, моравы и церковные армии десятка епископов, а помимо них на битву выйдут поляки и датчане. И это значит, что как ни считай, но общая численность врагов, наверняка, будет превышать сто тысяч воинов.

— Так-так, и чего же крестоносцы будут добиваться?

— Главный девиз этого Крестового похода прост и понятен: «Крещение или смерть!»

— И каковы были результаты в твоем времени?

«Можно подумать, что Ждан и Огнеяр тебе об этом не рассказали. Но если спрашиваешь, то я отвечу».

— Бои будут идти два года подряд. Крестоносцы понесут большие потери и отступят. Однако не просто так. Поляки еще раз разорят города поморян, и то, что в этих землях уже находится Камминская епархия, а князь и вся верхушка племени христианизированы, их не остановит. Датчане понесут большие потери от действий варяжского флота и вернутся домой. Лютичи и бодричи потеряют до трети своих соплеменников, а так же почти все свои войска, и будут вынуждены пойти на уступки. Князь Никлот станет немецким данником и, для вида, вместе со всем своим народом примет новую веру. Однако ненадолго. Через пару лет он снова выступит против врагов, и будет крушить их и уничтожать без всякой жалости. Вот только силы будут неравны, и Никлот погибнет в бою под замком Верле. После этого сыновья князя продолжат борьбу и, в конце концов, потерпят поражение. Младший сын Никлота попадет в плен, будет ослеплен и убит, а другой окончательно и бесповоротно примет власть немцев. Столица бодричей — Зверин станет Шверином, а потомки храбреца Никлота, династия Никлотингов, князьями Мекленбургскими.

— А князь лютичей Прибыслав и Вартислав Грифин?

— Насчет Прибыслава ничего точно неизвестно. Вроде бы он погибнет в бою за Ретру, и больше князей у лютичей не будет. А Вартислава Грифина перед самым Крестовым походом поймают поморянские лесовики, которые некогда избрали его правителем, и после пыток убьют. Ему будет наследовать брат Ратибор, который станет герцогом Померании и продолжателем династии Грифинов.

— Вот как… — жрец осуждающе покачал головой, словно мудрый дедушка, который недоволен действиями расшалившихся внучат, и продолжил: — Ну, а про Руян что скажешь?

— После официального окончания Крестового похода против вендов и разгрома датчан Руян продолжит сражаться. Один остров против всего мира, без какой либо помощи со стороны. Будут попытки замириться с данами, и инициатором этого станет князь Тетыслав, который поможет викингам при осаде Волегоща. Но это ни к чему не приведет и в одна тысяча сто шестьдесят восьмом году на остров высадится армия христиан. Датчане короля Вальдемара и отряды епископа Абсалона пойдут в первой волне, а следом за ними появятся полки Генриха Льва, войска изменника Прибыслава Никлотинга и куча проходимцев со всей Европы. И мало того, на сторону захватчиков переметнется князь Тетыслав со своим сыном Яромиром. Аркона будет держаться несколько месяцев и много крестоносцев падет под ее валами. Но конец один — поражение, после которого произойдет уничтожение города и храмов, и продвижение врагов вглубь острова. Тетыслав в это время умрет или будет убит, а его место займет Яромир, который признает себя вассалом датчан. Так все было в моей истории.

Векомир помедлил и задумчиво произнес:

— Злые слова ты говоришь Вадим. Очень злые.

— Однако это правда.

— Хм! Что ты, человек из будущего, можешь знать о правде? Она ведь разная бывает, тем более та, которая узнается из книг. Листы пергамента и бумаги могут лгать, ибо на них писали люди, которые преследовали свои интересы, да и ты, насколько я понимаю, не историк, а любитель.

— Так вы мне не верите?

— Верю, насчет этого не переживай. Однако не все, что ты говоришь, может быть истиной. — Жрец обернулся к мальцу у костра и повысил голос: — Яромир, подойди!

Босоногий мальчишка подскочил, рукавом запачканной рубахи вытер мокрый нос и поклонился:

— Я здесь учитель.

Жрец, лицо которого по-прежнему было на удивление спокойным и равнодушным, вновь кинул на меня взгляд, и сказал:

— Посмотри на этого мальчика Вадим. Он чист, честен и будет хорошим воином. Разве может такой предать?

— Так это… — уже догадываясь, кого вижу перед собой, начал я.

— Да-да, — жрец меня остановил, — это Яромир старший сын князя Тетыслава и лучший ученик нашего храма.

Паренек опасливо посмотрел на меня и выпалил:

— Что-то не так, учитель?

— Все хорошо Яромир, — старик кивнул. — Продолжай следить за огнем.

Сын князя убежал к костру, а я, проводив его взглядом, сказал:

— Жизнь такова, уважаемый Векомир, что и добряк может стать злодеем. Вам ли этого не знать? И то, что сейчас Яромир чудный мальчик и прилежный ученик меня ни в чем не убеждает.

— Возможно, что ты прав, Вадим, и хроники, которые тебе довелось листать, не лгут. Время покажет, кто ближе к истине, тем более что есть возможность изменить весь ход событий. Верно?

— Да, вне всякого сомнения, — подтвердил я очевидную истину.

— Тогда движемся далее. Ждан и Лучеврат о тебе самого наилучшего мнения и оба сказали, что ты готов нам помочь.

— Так и есть.

— В таком случае сейчас мне хотелось бы узнать твое мнение о причинах нашего поражения. Не стесняйся и ничего не опасайся. Как думаешь, так и говори, здесь тебе опасность не грозит.

«Хочешь знать причины своего поражения без прикрас? Что же… Изволь. Сейчас я тебе про них расскажу, а то ты старик, чего-то совсем берега потерял, сидишь тут на скале, в темную даль смотришь, философствуешь и каменное лицо делаешь. Э-э-э, нет! Так не пойдет. За Родину необходимо душой болеть. Впрочем, начинаю».

— Причин вашего поражения много, уважаемый Векомир, но основных четыре. Первая, славянские племена не имеют единого военного лидера и разобщены. Вторая, насколько я успел заметить, волхвы совершенно не агрессивны и в большинстве своем очень медлительны в принятии решений, в то время как их соперники христиане и мусульмане не стесняются отдавать приказы, которые касаются не только простолюдинов, но и королей. Третья, у венедов нет союзников, а они жизненно необходимы. Ну и четвертая, может быть, самая главная. Венеды обороняются, а не наступают, хотя иногда отвечают ударом на удар. И выходит, что вы ждете шагов противника, упускаете инициативу, и враги имеют возможность выбрать направление для нового наступления и собрать в кулак силы, которым вы противопоставляете сборную солянку из княжеских дружин, варягов и ополченцев. Таковы первопричины.