Пощёчина генерал-полковнику Готу - Сергей Дмитриевич Трифонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гордеев со старшим лейтенантом Лапшиным придирчиво осматривали результаты работы, кому-то подсказывая, кому-то делая замечание. Младший лейтенант Дзюба робко семенил сзади, прислушивался к разговору командиров. Гордеев обернулся и строго спросил:
– Вам, младший лейтенант, что, заняться нечем?
Дзюба остановился, испуганно глядя на командира, промямлил виновато:
– Не могу знать, товарищ капитан. Мы вроде свои позиции оборудовали, где и как вы приказали.
– Ну, так идите и займитесь делом?
– Каким?
– Найдите старшину Ефременко, подберите с ним какую-нибудь избу, велите своим людям натаскать хвороста и дров, затопите печь и приготовьте обед для личного состава узла обороны. Выполняйте.
– Слушаюсь! – Дзюба, радостный от полученного конкретного приказа, вскинул руку к пилотке и бегом помчался искать старшину.
– Интересно, – сказал Лапшин, – а этот парень стрелял когда-нибудь из ПТР?
– Нет, он раньше в кавалерийской дивизии служил. Перед войной окончил ускоренные курсы младших командиров, и вот… В бронебойщики попал. А это, Иван, за финскую? – Гордеев потрогал две медали «За боевые заслуги» на груди артиллериста.
– Одна за неё, родимую, другая – за бои под Бобруйском.
– Так мы с тобой, брат, одним миром мазаны! – обрадовался Гордеев.
Они уселись на крыльцо покинутой избы, закурили и стали наперебой вспоминать холодную пору финской войны. Со стороны шоссе закружились клубы пыли, заурчали двигатели грузовых машин. Одна за другой подкатили четыре ЗИС-5, из кузовов выпрыгивали красноармейцы, стаскивали ящики с какими-то бутылками, два станковых пулемёта «макисм», коробки с патронами и гранатами. Подошёл высокий лейтенант с чёрными петлицами и сапёрными эмблемами на них.
– Товарищ капитан, – он лихо приложил руку к пилотке, – сапёрный взвод мотострелкового полка в составе тридцати двух штатных единиц прибыл в ваше распоряжение. Командир взвода лейтенант Колодяжный.
«Спасибо полковнику Малышеву, – подумал Гордеев, – не забыл, помогает, чем может».
– Это здорово, лейтенант, что в подмогу пришли. – Гордеев усадил сапёра рядом. – Только вот воевать придётся вам пехотой.
– Так нам и не впервой, товарищ капитан. Но всё же слегка посапёрим, поминируем малость, противотанковые мины с собой привезли. Надо будет прикинуть, куда их, родимых, припрятать. Да, забыл, комдив велел машины немедленно обратно отправить.
Когда машины ушли, сапёры, нагруженные противотанковыми минами, ушли по просёлку к югу. Через час они вернулись; их гимнастёрки стали тёмными от пота. Колодяжный весело доложил:
– Слева и справа от просёлка установили пятьдесят штук. Не смогут, гады, по флангам обойти. Дорогу минировать не стали, чтобы не спугнуть их.
Он обтёр пилоткой потный лоб, сладко закурил.
– Если мы, товарищ капитан, встанем за батареей и по флангам с бронебойщиками, как, пойдёт? У нас с собой и карманная артиллерия прихвачена – гранаты и бутылки с зажигательной смесью.
– По флангам – хорошо, но за батареей не надо, – заметил Гордеев, – вам насыпь обзор закроет. Отойдите лучше метров на пятьдесят назад и окопайтесь у крайних изб. Таким образом, вы создадите как бы вторую линию обороны. А вот пулемёты установите на флангах, на насыпи.
Подошли Дзюба и старшина Ефременко. Дзюба бойко доложил:
– Товарищ капитан, обед на полтораста ртов готов!
Ефременко усмехнулся в сторону.
– На первое – щи, товарищ капитан, на второе – кулеш с салом, – уточнил старшина.
– Щи постные? – спросил старший лейтенант Лапшин.
– Никак нет, с курой.
Командиры переглянулись. Гордеев спросил:
– Откуда куры, старшина?
– Местные дюже торопились при отступлении, в одном дворе курятник забыли. Нам на пару дней хватит. Ежели поэкономнее, то и на все четыре. И двух гусей, товарищ капитан, нашли. Этих пока в запасе подержим. Картошки прошлогодней в погребах вдоволь, с голоду не помрём.
– Кстати, – вспомнив, Гордеев спросил Лапшина, – а куда вы лошадей своих дели?
– В лес увели, за деревней, ближе к шоссе. Ездовых с ними оставили.
– Старшина, не забудьте ездовых накормить, – приказал Гордеев.
Перед обедом Гордеев в одной из пустых хат собрал всех командиров артиллерийских и бронебойных расчётов, сапёрных отделений, вкопанных в землю танков, Лапшина, Дзюбу, Колодяжного, Воронова, командиров двух артиллерийских взводов батареи. Прикрепив к стене нарисованный на ватмане план села и узла обороны, он поставил задачи.
– Первая линия нашей обороны – железнодорожная насыпь с артиллерийской батареей и четырьмя врытыми БТ перед ней, по два на флангах. Там же, на флангах, бронебойщики и пулемётчики. Вторая линия обороны – сапёрный взвод и у него на флангах три врытых БТ, один справа и два слева. Третьей линией будем считать саму деревню с домами и хозпостройками. Запомните, вначале пойдёт разведка на мотоциклах, за ней – мотопехота на бронетранспортёрах и грузовиках. Артиллеристам и танкистам молчать, не выдавать себя. Разведку и мотопехоту уничтожаем ружейно-пулемётным огнём, бронетранспортёры – противотанковыми ружьями. Боеприпасы экономить, противника подпускать ближе и бить наверняка. Артиллерия и БТ вступают в бой только с танками. В случае прорыва немцами первой линии, все организованно отходят в траншею сапёров, а затем к деревне. С флангов нас не обойти – сапёры заминировали придорожную территорию, слева от деревни ручей с болотиной, справа – лес. За нами Минское шоссе. Туда враг прорваться не должен. Такова, товарищи, задача, поставленная нам командованием.
Про имевшийся в его распоряжении тяжёлый танк КВ с мощной 76-мм пушкой Гордеев никому не сказал, даже старшему лейтенанту Лапшину. КВ был главной составляющей оборонного узла, секретом, дубиной, способной проломить броню всех имевшихся в распоряжении немцев средних танков – Т-III и T-IV. Гордеев спрятал танк с экипажем в большом сарае на окраине села и выставил караул, никого не подпускавший к «засекреченному» объекту. Знали об объекте только сержант Уколов и старшина Ефременко, носившие еду танкистам.
После совещания Гордеев с Ефременко и Уколовым поднялись на чердак дома, где ещё недавно располагалось правление местного колхоза. Дом стоял на возвышении, отсюда, как на ладони, была видна вся округа – просёлок, уходивший на юг, прилегавшие к нему низины, железная дорога с высокой насыпью и спрятавшейся в ней батареей, брошенное село, лес, тянувшийся к Минскому шоссе, укрывший артиллерийских лошадей с коневодами. Гордеев остался довольным. Артиллеристы, танкисты, сапёры и бронебойщики хорошо поработали, добротно замаскировав свои позиции. Он приказал Уколову протянуть сюда, на чердак, связь.
– Здесь
