Этот Странный Новый Мир - Олег Шабловский

— Нет, это важное и секретное. Если бы Капитан меня с ним поймал, меня бы убили и других тоже, тех которые меня послали.

— Так, а вот это уже интересно — заметил опер — ну пошли, накормим тебя, там все и расскажешь.

— А мне разрешишь присутствовать командир? — вмешался до сих пор молчавший погранец — уж больно интересно вы живете, прямо тайны мадридского двора.

— Пойдем — кивнул головой Сергей — от союзников у нас секретов нет. Тем паче, чую я, что вас тоже эта тема коснется.

Через двадцать минут перебежчик, откликавшийся на имя Арнольд сидел за столом в доме Ковригиных уплетая за обе щеки наваристую мясную похлебку. Вокруг него собрались Спиридонов, Шевченко, Войтенко, Лукин и Казанцев, с интересом слушая почти детективную историю.

Гонористому и упрямому парню, привыкшему в прошлой жизни ощущать себя сливками общества, в лагере Капитана жилось совсем не сладко. В одночасье лишенному защиты всемогущего папаши, и веры в собственную исключительность, самым безжалостным образом спущенному с вершин своего положения в самое позорное рабство, ему пришлось, наверное, даже тяжелее чем остальным соплеменникам. Не имевший реальной возможности справиться с порядком надоевшим представителем "золотой молодежи" в родном городе, здесь, Капитан, очевидно, решил взять реванш. Во всем его лагере не было более униженного человека, даже бывшие бомжи пользовались большими привилегиями, чем несчастный Арнольд. Однако к чести сказать унижения и ежедневные побои не сломили характер парня, и он решил бежать. Совершенно неожиданно у него нашлись союзники, помогшие разработать план побега, и указавшие направление к поселку спиридоновцев. К великому удивлению его обитателей местонахождение Замка давно уже не было тайной, для бывшего ДПСника и его людей. Их разведчики, еще два месяца назад рыская по степи, наткнулись на группу скал с торчащей над ними наблюдательной вышкой и следили за ними. Только укрепленность поселка и опасение наткнуться на серьезный вооруженный отпор, малочисленность и ненадежность собственного воинства заставляли Капитана воздерживаться от военных действий и тщательно разрабатывать план мести.

Однако и в самом лагере Капитана не все было тихо и гладко, нет, конечно, на открытое противостояние с властью желающих не нашлось, но тайный заговор зрел уже давно. Именно поэтому перед побегом к Арнольду подошел некий человек, и дав ему свернутый в тоненькую трубочку клочок бумаги написанный печатным шрифтом и подсказал как можно найти дорогу к поселку у моря. В этом письме некий аноним в назначенное время предлагал представителям спиридоновцев встретиться в уговоренном месте для ведения очень важных и тайных переговоров, особенно упирая на то, что он, этот самый аноним располагает весьма важной и ценной для них информацией.

Сам побег был делом чрезвычайно опасным. Днем за рабами был налажен строжайший контроль, который к вечеру значительно ослабевал. Сама мысль о том, что кто-то может передвигаться в степи по ночам, да еще и в одиночку была для всех без исключения поселенцев настолько дикой, что серьезные противопобеговые меры в ночное время в лагере Капитана считались совершенно излишними. Именно поэтому ночной уход для тезки знаменитого голливудского киноактера был единственным, пусть маленьким, но шансом. Конечно, парень подвергал себя страшной опасности, поскольку из оружия у него была только заточенная железка, с обмотанной куском тряпки рукоятью и кривая тяжелая, подобранная где-то по дороге ветка. Да и невероятно трудно для городского жителя было удерживать верное направление в ночной степи, но это была единственная возможность выжить, и он изо всех сил цеплялся за эту возможность, как утопающий за соломинку.

Когда рассказ Арнольда и миска похлебки были закончены, Спиридонов вызвал Сашку и передал перебежчика на его попечение, наказав, дать парню как следует отдохнуть, а затем приставить к какому ни будь делу дабы он мог упорным трудом доказать свою полезность новым соплеменникам. Дождавшись, когда пацаны уйдут, Сергей открыл военный совет. 

Глава 10. Конец ноября день сто шестьдесят девятый.

 На место рандеву отряд прибыл задолго раньше назначенного времени. Быстро проведя разведку местности, и распределили роли. В основную группу кроме Сергея вошли Казанцев и пограничник, высказавший твердое намерение принять участие в операции, поскольку как он сам признался, имел в этом деле немалый шкурный интерес.

Вооруженная автоматом и ПММом пара Лукин — Шевченко устроилась в засаде, и должна была пропустить переговорщиков мимо себя, чтобы убедиться в том, что они будут одни, а также перекрыть им на всякий случай путь к отступлению. Боец, пришедший с Войтенко, занял позицию недалеко от места встречи и в случае необходимости был готов прикрыть их огнем. В назначенное время со стороны неприятельского поселения показались двое. Первым шел невысокий, некогда полный и цветущий, а ныне изрядно потертый и потрепанный господин лет сорока явно восточной наружности, в котором Василий Казанцев опознал бывшего продюсера "Фисташек" Ашота Агреляна. В его напарнике, сутулом, высоким человеке по характерной внешности и уже знакомому копью в руках без труда можно было узнать одного из капитановых уголовников, которого звали не по кличке как его товарища, а по имени — Михаилом. Завидев делегацию спиридоновцев "сладкая парочка" быстро направилась к ним.

— Здравствуйте господа — церемонно приветствовал собравшихся Агрелян — рад, что вы откликнулись на нашу с Мишей просьбу и пришли на переговоры.

— И вам не болеть — кивнул головой Спиридонов — перед началом как вы выразились переговоров, я бы хотел убедиться, что мы можем доверять вам и вот этому с позволенья сказать господину.

— Ты зря на меня бочку не кати, начальник — подал голос Михаил — я перед тобой ничем не провинился, и мокрых дел на мне нет, я честный жулик. Воровать, воровал, не отрицаю, за то и срока мотал. Бить людей- бил, как велели, а вот до смерти никого не убивал. Да и попробовал бы не бить. У Капитана разговор короткий, чуть, что Славик его отмороженный, сразу ногой в ухо. Да и сам шеф бычара не маленький, рука тяжелая.

— Потому ты и в шестерки к нему пошел? Чем же тебе у него плохо живется?

— А куда деваться. Жить как-то надо. Это Сыч, тот по жизни торпеда, ему без разницы перед кем шестерить, за счастье над другими власть показать. Я всегда в лагерях мужиком ходил, макли резал, и на курево и на чифир хватало, а тут вертухайская должность, не по мне это. Потому и сюда пришел, нормально жить хочу, по своим понятиям.