Война внутри - Алексей Иващенко

Чтобы подстраховаться, Женя хочет спрятать гранату в развалинах и подобрать её только уже перед самым концом – когда получит ребёнка. Так его будет сложнее разоблачить. План не очень хорош, но другого у Жени нет. Было бы времени побольше!

А теперь обратно.

Начинает светать.

У Жени всего несколько часов до выхода. Лучше ему прибиться к остальным путникам и сумасшедшим, в лохмотьях тянущимся из городка. Они курсируют, следуя за караваном мусорщиков. Так безопаснее, и если караван погибнет, некоторые одинокие счастливчики могут поживиться его остатками. Башни Тофу в городке нет, так что ценные товары без печатей тоже останутся в ядовитых песках.

Женя забирает вещи из тайника и, тяжело дыша, добирается до криво сбитых загонов. Разбитые деревянные навесы щерятся частоколом поломанных лавок. Человек двадцать пять, хаотично распределившись, спят – кто на досках, кто на горе тряпок. Пыль является королевой здешних мест. Женя приглядывает пустующий угол и, стараясь никого не задеть, пробирается в него. Садится. Доски неприятно упираются в ягодицы. Мужчина позволяет себе, наконец, расслабиться и, облокачиваясь на спинку, закрывает глаза. От усталости мир идёт кругом. При этом характер заработанной усталости таков, что мешает прийти спасительному сну.

Женя снимает повязку. Непривычно обдувается нижняя половина лица. Какое-то время мужчина сидит в ступоре, предаваясь странным ощущениям. В горле появляется необычный привкус. Или Женя себя накручивает? Всё-таки и эта повязка уже никуда не годилась, так что разницы практически быть не должно. Он рассматривает тёмное пятно в области рта на валяющемся под ногами лоскуте. Повязка видится в пыли пухлым мёртвым червем. Женя ещё раз вдыхает отравленный воздух полной грудью и достаёт набор профилактических таблеток, купленных в комплекте. Даже противогаз полностью не спасёт его от химического отравления, а таблетки помогут организму дольше сопротивляться. Семь штук, как и заказывал. Женя достаёт первую, бросает в рот. Проглатывает, таблетка остро идёт по горлу, оставляя болезненные ощущения. Жутко хочется пить. Женя достаёт пустую флягу – её он наполнит из фильтрованного колодца уже перед самым выходом. Вешает флягу на пояс, пряча её среди гор просторных лохмотьев, служащих одеждой. Задумавшись, сидит просто так ещё пару минут. Его пожирают страхи и стресс. А вдруг ничего не выйдет? Хочется вскочить и всех торопить. Эй, запускайте караван! Усталость отступает. Погрузившись в свои мысли, Женя почему-то теребит нижнюю губу, страшно оттопыривая её вниз и показывая красные с жёлтым дёсны.

В себя его приводит приступ мерзкого кашля. Справившись с ним, таки надевает противогаз. Снимает свои старые ботинки, достаёт новые. С удовольствием рассматривает покупку через круглые окна противогаза – ношеные, но полностью целые ботинки путешественника. Огромная подошва из специального пружинящего материала будет держать его ступни на безопасном расстоянии от жара кислотных или щелочных поверхностей, разъедающих плоть за пару часов. И последнее – «швабра». Женя достаёт и рассматривает её. Поскольку спать на равнине нереально, приходится привязывать себя на ночлег к подобным раскладным деревяшкам. Спать сидя Жене доводилось лишь несколько раз – ничего, с этим поможет свыкнуться тяжёлый дневной переход.

Женя натягивает ботинки, свои оставляет под лавкой. Кутается плотнее в лохмотья и валится на твёрдые доски. Ожидание выхода и волнение не дают заснуть, словно открытую рану, теребя мозг. Женя боится не успеть обратно, боится погибнуть по дороге, боится, что его найдут бандиты, отвечающие за проститутку. Он боится, что его попробуют ограбить люди рядом (хотя община скитальцев за такое калечит воришку и бросает среди равнины). Женя боится, что у него всё выйдет, и боится быстро не заснуть – ведь впереди долгий и сложный переход через пустоши.

В терзаниях он проводит мучительно долгие три часа, пока ведущий не начинает голосить странным заунывным голосом – караван мусорщиков трогается. А значит, скитальцы в лохмотьях должны спешить.

Тёмные и растрёпанные, словно всполошённые вороны, они тянутся из города. Круглые головы противогазов и капюшоны с повязками. Эти люди не выглядят счастливыми. Впереди маячит обоз мусорщиков на электромоторе. Гружёные носильщики тянут огромные рюкзаки, а взбодрённые охранники, словно злобные овчарки, пасут свою человеческую отару, то тут, то там подгоняя рабочих.

Женя мог бы дойти до города, таща на спине какой-то груз. Заодно и заработать. Но он не уверен в том, что сможет дойти и без обременительного рюкзака.

Мужчина рад – наконец они в пути. Он рад и испуган – приходится покидать привычную клоаку поселения. Выйдя из городка, Женя приостанавливается, оглядывается на знакомое до боли скопление домиков. Не двигаясь, он рассматривает его в стеклянные круги противогаза. Женя не отдаёт себе отчёт в действиях.

Последний человек равнодушно минует зазевавшегося путника.

Женя ждёт ещё секунд пять, а затем бежит следом, тяжело пыхтя в плотной резине.

Первые полдня они двигаются сквозь скелеты многоэтажек. Обдуваемые всеми ветрами, те создают причудливые звуки, нарушаемые иногда только перекрикивающимися охранниками. Женя дёргается и забивается подальше в толпу при любом их странном сочетании. Иногда караван впереди останавливается, охранники проверяют очередное здание на наличие опасности, и движение продолжается. Солнце невыносимо парит сквозь чёрные тучи. На границе разрушенного города обоз делает остановку. Люди валятся в пыль прямо там, где стояли. Некоторые, особо выносливые, начинают раскладывать свои швабры. Видимо, сказывается привычка спать на них. Измождённый Женя к таким не принадлежит. Усталость прошлых дней и неподготовленность добивают его ноги. Женя обнимает колени и пытается дать им максимум отдыха. Противогаз ужасно мешает и ограничивает обзор. Но болезненный кашель и пошатывания некоторых идущих рядом прогоняют мысль снять его даже на время. Таблетка и глоток воды позволяют расслабиться сильнее – Женю начинает клонить в сон.

Караван впереди заканчивает свою трапезу спустя час, и процессия опять трогается. Несколько отдохнувшие ноги поднимают Женю над пылью и двигают вперёд.

Город заканчивается, уступая место настоящей равнине и её ядовитому ветру. Кашель по бокам усиливается. Холодает. Солнце за тучами двигается к горизонту. Через несколько часов всё, о чём может думать Женя, – это как сделать ещё один шаг. Он даже не сразу замечает, что кутающаяся фигура рядом с ним падает, она ещё двигается – а другие странники кидаются разбирать её лохмотья. Человек вяло отбивается, но химическое отравление оставляет в нём не много сил. Видимо, они уже спустились с защищённой поверхности холмов, и на оголённом лице упавшего Женя успевает заметить ожоги от соприкосновения с почвой. Стараясь не смотреть в ту сторону, Женя волевым усилием ускоряет свои больные шаги. Падальщики, все вокруг падальщики. Его самого разорвут, если он упадёт. Только три дня ему нужно продержаться! Только три дня. Женя смотрит в чёрное небо с оранжевыми просветами от звезды. Равнина никогда никуда не спешит, в отличие от Жени.

Ближе к ночи они видят на горизонте зазов. Крупные точки постреливают в воздух, чем жутко пугают часть людей в лохмотьях, на радость глумящимся охранникам.

– Они не выйдут за черту, – хрипло выдаёт один из идущих рядом с Женей (голос заставляет с непривычки содрогнуться). Погружённый в монотонное движение, Женя потом ещё долго вспоминает этот инцидент. Зазы названы так в честь одноимённого стероида, вызывающего сильное привыкание. Стероид провоцирует бурный рост не только мышечной массы, но и всего тела, напоминая этим свойством гормон роста. Кроме того, стероид повышает сопротивляемость химическому отравлению и радиации, но делает принимающего агрессивным и снижает интеллект. Многие в пустыне подсаживаются на заз. Особенно он популярен у носильщиков караванов, как у касты. Перейдя определённую черту в его употреблении, изменить уже ничего нельзя. Постепенно такой человек становиться огромным куском пустоголовых мышц, зависимых от ещё одной дозы. Преображённые люди покидают города и сбиваются в собственные банды. Часто промышляют грабежом караванов. Поскольку в обычных городах заза ждёт постоянная смерть, они собираются возле собственных, отбитых реинкарнаторов или промышляют как наёмники на строго определённых территориях.

Ночь приносит отдых и холод. Ноги и руки Жени трясутся. Он предпринимает несколько попыток, прежде чем ему удаётся разложить непривычную швабру на треноге. Мужчина панически оглядывается, пытаясь оценить, насколько окружающие могут распознать в нём неопытного путешественника. Но, кажется, остальным просто не до него. Часть людей остаётся стоять – их швабры либо повреждены, либо отсутствуют. Таких называют «прислоняющиеся». Когда все начнут засыпать, они будут пытаться на кого-то облокотиться. Жене очень жаль их. Он видит, как пожилой мужчина, не дождавшись, когда все заснут, пытается прислониться то к одному, то к другому путешественнику. Его гонят пинками, и на третьем моменте становится понятно: у мужчины просто не осталось сил. Он падает на ядовитую землю. Если простоять так на коленях ещё минут десять – пятнадцать, дойти до города на своих двоих у мужчины уже не получится. Сначала Женю гложет интерес – сможет ли тот подняться? Но тревожный сон наступает, пожирает его, измождённого, раньше. Швабра низкая, и спать вприсядку оказывается невыносимо. Женя много раз просыпается, трясясь от холода. Из-за сильно сжатых челюстей сводит скулы. Просыпаясь второй раз, Женя понимает, что к нему прислонился один из мелких путешественников. Сначала он лихорадочно трогает спрятанные на груди пожитки. Всё на месте. Тяжёлый сон и усталость делают его мысли медленными, и Женя долго размышляет, прогонять ли человечка. Но тёплый бок рядом приносит в разы больше удовольствия, чем страх быть ограбленным. А маленькие габариты подлеца повышают шансы, что швабра не сломается.