Как надо работать (сборник) - Алексей Гастев

Дальше идет искусство коллективной работы. Здесь нужно будет несколько расшифровать. Это не значит обязательно, что мы должны будем проповедовать элементарный житейский коммунизм. С ним далеко не пойдешь. Под искусством коллективной работы надо подразумевать искусство заражать тем делом, в котором вы работаете. Это достигается прежде всего такими качествами, как способность к исполнительству, руководство, которое заражает своим делом работающих вокруг вас людей, непреклонная воля и, конечно, известный энтузиазм, без которого заражать других делом совершенно невозможно. Если только быть сухим планером и никогда не прибегать к известному нагреву, то это будет недостаточно. Нам необходимо усвоить это искусство заражать.

НА СОБРАНИИ НИКАКОЙ ОРАТОР НЕ ДОЛЖЕН БРАТЬ СЛОВА, ЕСЛИ НЕ МОЖЕТ ЕГО ЗАКОНЧИТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕМ

С этим тесно связано искусство управления; правда, при управлении, может быть, не потребуется большого энтузиазма, но в наших условиях приобретает особое значение искусство распоряжаться.

Если в понятие «управление» входит рассчитанное, предусмотрительное руководство, то в понятие «распорядитель» входит признак внезапность. Закончить маневр, когда это нужно, никогда не падать духом перед новым положением. Здесь нужно научиться находить общий язык с теми массами, которые могут быть разной степени культурности. С ними надо находить общие слова, их надо вести. Это, вероятно, можно создать только совершенно особого рода упражнениями и житейской бывалостью.

Особенно, в отдел социальных установок мы должны будем выделить момент создания социальных капиталов. Как уже было указано выше, нам надо все время соединять государственное руководство с хозяйственной инициативой. Лучше всего это можно было бы понять в определенной конструкции капитала. Если мы создадим какое-нибудь общее дело, даже в таких условиях, когда государство будет иметь к нам непосредственно очень мало отношения, мы должны будем с самого же начала выдвинуть два вопроса. С одной стороны, необходимость личного труда — з виде ли чистого труда, или управления, с другой стороны — вложение этого труда в социальный котел. Необходимо создать традицию создания особого социального капитала. Этот капитал не такой маневренный, не такой «деловой», как другой капитал, не социальный. Социальный капитал в значительной степени будет соответствовать капиталу основному, а тот капитал, с которым вы можете поставить маневрирование, — это, стало быть, капитал оборотный. Будет ли создана какая-нибудь огромная хозяйственная единица с миллионным капиталом, или будет создана маленькая ученическая касса, все равно. В ней должен быть обозначен так называемый социальный капитал.

Мы должны крепко-накрепко выработать все качества, которые мы отметили выше. Все они — наблюдательность, изворотливость, воля, режим, труд, организация — становятся постепенно уже социальными установками, из личных упражнений и качеств они переходят уже в упражнения и качества коллективные, в упражнения социальные. И, следовательно, если они будут соединены с особой школой воздействия, с выработанным коллективным методом работы и с социальным капиталом, то это и будет настоящая культурная социальная установка.

Однажды брошенная крылатая мысль о том, что французов в 71-м году победил германский школьный учитель, до сих пор еще имеет огромную власть над миром. До сих пор еще убеждение, что так называемое народное просвещение может служить огромным самостоятельным фактором культуры, национальной или социальной победы данного государственного организма, это убеждение господствует. Из предыдущего, я думаю, уже видно, что едва ли современная школьная практика с ее застывшими формами, с ее рутиной, с ее неприспособленным людским материалом может быть названа фактором культуры. По нашему мнению, настоящим агентом культуры, именно новой культуры, могут быть как раз те быстрые операторы хозяйственно-инициативных и организационных учреждений, которые отличаются теми качествами, о которых мы говорили выше. Военные разведчики с их утонченной наблюдательностью, с их способностью к фиксажу, с их прекрасной жизненной лабораторией, где время измеряется с точностью до секунды, — должны быть причислены к шеренге агентов культуры и возвеличены как никогда. Саперы и военные монтеры, которые составили инструкционные, точно разработанные карточки монтажа еще раньше всяких Тэйлоров, должны быть также причислены к творцам новой культуры. Организации юных пионеров, которые претворили в действительность лучшие авантюрные сказки и в то же время сказки победы. Они-то, может быть, лучше всяких школ сделают прорыв в сторону новой культуры. Милиционер, который регулирует уличное движение, в руках которого находится семафорная палочка, указывающая на путь пешеходам, лошадям, автомобилям… Палочка, которая учит движению каждого вновь приходящего из деревни и дает ему стиль и городскую выправку. Этот милиционер является не только прекрасным монтером, но и организатором. Пожарные, которые бьются над изобретением упряжи, которая может быть смонтирована на лошади в течение полминуты, — эти люди настоящие культуртрегеры той новой жизни, которая требуется нам. Это — люди двигательной культуры, люди наблюдательности, сигнала и быстрого волевого действия. Сыщики уголовного розыска, у которых постепенно накапливается неисчерпаемый материал наблюдений, сопоставлений, комбинаций и анализа, — они настоящие психологи, знающие психологию толпы и отдельного человека гораздо лучше, чем следователи, получившие высшее образование, и лаборанты психологических институтов. Сотрудник РОСТА, газетный хроникер, привыкший к экономии слова, к быстрой фиксации, к моментальному поспеванию на место происшествия, — это все также люди, которые встают в новую шеренгу культуры. Заводские хронометреры, привыкшие считать время по минутам и делающие массовые эксперименты с быстрыми вычислениями, сопоставлениями, техническими калькуляциями — и их необходимо взять в учет того нового движения, которое формируется на наших глазах в виде новой культурной установки.

Раз мы заговорили о заводе, то здесь есть такой прекрасный институт, как «установщики» (или «наладчики» и «настройщики»), о которых нет никакой литературы, но которые являются прекрасными монтерами станков. Они — именно те культурные техники, которые создают заводскую организацию. Именно благодаря им удалось такие заводы, как Путиловский и др., которые в мирное время имели какую-нибудь 10 000-ую нагрузку, развернуть в военное время до 50 000 человек. Установщик может своим монтажом приобщать к производству огромные неквалифицированные массы, которые благодаря растяпистой обывательщине ничего еще не знают. Главные инженеры заводов, на которых лежит функция смелого развертывания производства, точная манометрическая слежка за этим производством, затем — главный механик, привыкший сторожить станки и инсталляции, — это все те, кто создает нужную нам культурную установку. Электромонтеры по телеграфным и телефонным проводкам, привыкшие обследовать огромные пространства и быстро покрывать их проводами и изоляциями, дежурные на электрической станции, неотступно следящие за распределительной доской, — это прекрасные наблюдатели и стражи современной развертывающейся культуры. Начальники крупных узловых железнодорожных станций, готовые в любую минуту принять и отправить нагруженные поезда, ориентироваться в беспорядочно сложенных путях, создавать и проводить сложный железнодорожный график. Вот где нужно учиться абсциссам и ординатам. Строитель электрической станции, жел. — дор. путей, путейский подрядчик — это все люди, дающие пример хозяйственной изворотливости, искусства управлять людьми и развертывать производство. Мастера по массовым сборкам, десятники по перекладке путей, по перевозке крупных механизмов и разгрузке. Вот настоящие монтеры, у которых мы должны учиться. Руководители разведочных и научных экспедиций — у них мы должны учиться тому, как развертывать культуру в целине, как суметь построить на самом диком, необитаемом месте в несколько недель рабочий городок, завод или станцию. Бесчисленное множество различных оперативных работников, агентов на складах, в конторах, в банках, в справочных конторах и, наконец, громадные толпы старших приказчиков, которые прекрасно монтируют товар в небольших помещениях, — вот где надо учиться организации, точной укладке, прекрасной обработке. Наконец, способность быстро менять свою психо-моторную установку мы найдем у авиатора и шофера, ежесекундно перебрасывающихся от одной установки к другой: от руля к тормозу, от перемены скоростей к подаче газа, от плавного движения к тревоге. Вот где настоящая, живая, а не мертвая психология. Врач-хирург, у которого за диагнозом следует нож или ланцет, врач-ортопед, действительно монтирующий человека и приобщающий его к движению. Вот шеренга тех волевых культурных установщиков, у которых мы должны учиться и брать синтез той культуры, которая нужна нам.