Воздушные рабочие войны. Часть 2 - Дмитрий Лифановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, вот, похоже, и пришел их черед умирать. Правда, недавно по немецким тылам прошлись наши штурмовики, но дивизии это вряд ли поможет, лучше б танки проутюжили. Хотя, кто знает что там, у себя в тылу приготовили германцы. Может там еще один танковый батальон по их душу концентрируется. Нет. Вряд ли. Тут и того что есть за глаза! Немцы стали потихоньку выстраиваться в клин, с тяжелыми машинами впереди. Аккуратисты! Все у них по уставу. Сторожилов оторвался от окуляров стереотрубы и с любовью посмотрел на связки гранат, лежащие рядом. Ничего-ничего! Пока еще жив полковник Сторожилов врагу не пройти! Семен Павлович невесело усмехнулся. А ведь ждали наступление! Готовились! В землю зарылись! Артиллерии понагнали! И толку?! Вон они боги войны! От двух полков в общей сложности три орудия осталось! И это еще немецкой авиации работать не дали. Спасибо летунам! А с другой стороны, не готовились бы, немцы, пожалуй, еще в мае Керчь взяли. А так попырхаемся еще! В тылу Буденный тоже не лаптем щи хлебает, да и есть резервы! Точно есть, сам видел новые танки! Только как их сюда перебросить в таком количестве. Это у немцев железная дорога. Вези что хочешь. А им только морем. Через Керчь и Феодосию. Эх!
Над головой послышался гул и земля вздрогнула. Сторожилов приник к окулярам, но кроме дыма и разрывов там, где толь ко что был танки ничего не увидел. Он схватил бинокль и выскочил из блиндажа. Навалившись на бруствер выгляну наружу. Рядом по-азербайджански восторженно что-то кричал молоденький лейтенант. И было от чего. Низко, почти впритирку к земле, словно сказочные Змей Горынычи над полем боя неслись вертолеты, перемалывая в металлолом танки противника.
— Ай! Сука! — по-русски заматерился лейтеха, увидев вспыхнувшую винтокрылую машину. Потом взорвались, столкнувшись еще две и буквально тут же, посыпался на землю обломками еще один вертолет.
— Как же вы так, девоньки! Ну как же вы так! — чуть слышно причитал по-бабьи суровый сорокалетний полковник. Только слепоглухонемой не знал на Крымском фронте, кто управляет этими неуклюжими громоздкими машинами, прозванными бойцами коровами. А девушек летавших на них ласково звали ангелами, голубками, сестренками. Только вот после сегодняшнего выступления быть коровам Горынычами. За несколько минут уничтожить танковый батальон это серьезно! Но как же жалко девчонок! Видел он их как-то, когда эвакуировал в госпиталь своего начарта, раненого в живот осколком снаряда. Совсем пигалицы. Маленькие, стройные, молоденькие, такие ладные в своих комбинезонах и шлемах, похожих на чепчики. Как фарфоровые куколки. А сейчас эти куколки, погибая, спасли его дивизию! Да, и весь фронт! Вертолеты развернулись и добили пытающиеся уползти от неминуемой гибели уцелевшие танки. А на поле боя чадным черным дымом догорал танковый батальон. Все! Закончили! Потеряв всего четыре машины! Как мужчина, как человек Семен Павлович сожалел о потерянных жизнях летчиц, но как военный понимал, что результат отличный! Да, потом найдется противоядие и от этих грозных винтокрылых машин, но это потом! А пока против танков этим девочкам равных нет!
Нет! Не закончили! Теперь на боевой курс пошли две машины, державшиеся до этого вне боя. Сторожилов еще подумал, что струсили экипажи. Такое бывает. Теперь трибунал и расстрел. Правильно, конечно! По-другому на войне нельзя! Но и жалко в то же время. Хорошо, что ошибся. Видимо так и было задумано. Потому что вертолеты разойдясь в стороны встретились где-то за высотой, которая не давала полковнику покоя. Очень уж неприятная высотка для него была, слишком хорошо с нее обстреливались позиции его дивизии. А за ней наверняка сосредотачивались резервы. Видимо по ним и отработали сейчас вертолетчицы. За выстой послышались взрывы и поднялся дым. Горынычи показались из-за пригорка. Только вот один из них дымил и стремительно снижался. Вот он ткунлся в землю и, пыля, покатился, выстрелив в небо обломками лопастей. Да как же так! Еще одни! Пятые! Где-то треть прилетевших машин осталась здесь, на земле! Полковник, не замечая боли, отвернулся и шарахнул тяжелым кулаком по стене окопа, разбив в кровь костяшки! А лейтеха все орал по-своему! Вот же горластый! Точно генералом будет, если выживет! Только чему он радуется? Сторожилов обернулся и увидел, что от горящего вертолета, едва передвигая ноги уходят двое. Да что ж они делают?! Как по парку!
— Ложись! Ложись …! — заорал полковник, и ему вторили находящиеся рядом командиры и красноармейцы. Но летчики видимо не слышали. Убьют же! Как есть убьют! Вот рядом с ними поднялося фонтан земли от разорвавшейся мины, вот еще один. Летчики упали. Куда, видно не было. Старожилов схватил бинокль. Да где же вы?! Нет! Ничего не видно! А немцы все били и били по вертолету минами. А потом с их позиций стали подниматься фигурки в серых мундирчиках. Ну, уж нет! Девчонок он им не отдаст! Пусть мертвых, но среди своих похоронит! Старожилов дернул из кобуры ТТ и выбросил тело из окопа. А рядом с ним без команды, повинуясь чувству единства, справедливости и правильности поднимались бойцы.
Мины все падали и падали. Настя перестала скулить, только всхлипывал при каждом близком разрыве. Сашка все тяжелей и тяжелей наваливался на нее. Он просто не мог удержать на ослабевших руках, переставшее слушаться тело. И вдруг все резко затихло. Тишина буквально резанула уши. И откуда-то издалека волной стало приближаться мощное и яростное:
— АААААААААА!!!
Настя с трудом столкнула с себя потерявшего сознание Стаина и осторожно выглянула из воронки. На нее с перекошенными лицами бежали немцы, иногда останавливаясь и постреливая перед собой! Нет! Только не плен! Рука потянулась к ремню за пистолетом. Сначала Сашу, потом сама. Они так договорились. Когда-то. Да где же он! Нету! Вообще, ремня нет! Потеряла и не заметила. Она повернулась чтоб взять пистолет у Стаина и увидела несущуюся на нее такую же толпу но только в красноармейской форме. Страшные, черные, усатые, но свои!
— Миленькие, давайте! Ну, давайте же быстрей! — приговаривала она, а руки уже достали Сашин неуставной Браунинг. А свой такой же она потеряла. Сердце несвоевременно кольнуло сожалением. Это был подарок любимого. Она выставила из воронки руку с пистолетом и стала стрелять в ненавистные рожи немцев.
