И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи - Б. Бессонов

И именно Россия явилась узловым пунктом всех этих противоречий империализма. Царская Россия была очагом всякого рода гнета — и капиталистического, и колониального, и военного, — взятого в его наиболее бесчеловечной и варварской форме. Ленин был прав, говоря, что царизм есть «военно-феодальный империализм».

Царская Россия была величайшим резервом западного империализма не только в том смысле, что она давала свободный доступ заграничному капиталу, но и в том смысле, что она могла поставить в пользу западных империалистов миллионы солдат.

Дальше. Царизм был не только сторожевым псом империализма на востоке Европы, но он был ещё агентурой западного империализма для выколачивания с населения сотен миллионов процентов на займы…

Наконец, царизм был вернейшим союзником западного империализма по дележу Турции, Персии, Китая и так далее.

Таким образом, ясно, что революция в России против царизма сближалась и должна была перерасти в революцию против империализма, в революцию пролетарскую. И в России была реальная сила, могущая осуществить революцию, — это революционный пролетариат и его союзник — революционное крестьянство.

Вот почему Россия стала очагом ленинизма, подчеркивает Сталин.

С Россией и Лениным «случилось» приблизительно то же самое, что и с Германией и Марксом, а также Энгельсом в 40-х годах XIX столетия. Германия была чревата тогда, так же, как и Россия в начале XX века, буржуазной революцией.

Причем в России в начале XX века буржуазная революция неизбежно должна была послужить бродилом и прологом пролетарской революции.

«История поставила теперь перед нами, то есть русскими марксистами, — уточняет И. Сталин, — ближайшую задачу, которая является наиболее революционной из всех ближайших задач пролетариата какой бы то ни было другой страны». «Осуществление этой задачи, разрушение самого могучего оплота не только европейской, но также (можем мы сказать теперь) и азиатской реакции сделало бы русский пролетариат авангардом международной революции пролетариата», — писал Ленин в работе «Что делать?», призывая российский пролетариат к революционному свержению самодержавия. Ход революции в России оправдал это предсказание Ленина с избытком, заявляет Сталин.

В чем же суть и требования метода ленинизма? По мнению Сталина, во-первых, эти требования сводятся к проверке теоретических догм II Интернационала в огне революционной борьбы масс, в огне живой практики, то есть к восстановлению нарушенного единства между теорией и практикой, ибо только так можно создать действительно пролетарскую партию, вооруженную революционной теорией. Во-вторых, к проверке политики партий II Интернационала не по их лозунгам, а по их делам, по их действиям, ибо только так можно завоевать и заслужить доверие пролетарских масс.

В-третьих, к перестройке всей партийной работы на новый революционный лад в духе воспитания и подготовки масс к революционной борьбе.

В-четвертых, к самокритике пролетарских партий, к обучению и воспитанию их на собственных ошибках.

Таковы основа и сущность метода ленинизма, заключает Сталин. Характеризуя творческий дух ленинизма, Сталин вместе с тем подверг резкой критике догматизм оппортунистов II Интернационала. Первая догма оппортунистов: пролетариат не может и не должен брать власть, если он не является сам большинством в стране. Ну, а если сложилась такая историческая обстановка (война, аграрный кризис и так далее), при которой пролетариат, составляя меньшинство населения, имеет возможность сплотить вокруг себя громадное большинство трудящихся, — почему бы ему не взять власть?

Вторая догма: пролетариат не может удержать власть, если нет у него в наличии достаточного количества готовых культурных и административных кадров, способных управлять страной. Но почему нельзя повернуть дело так, чтобы сначала взять власть, создать благоприятные условия для развития пролетариата, а потом двинуться вперед семимильными шагами для подъема культурного уровня трудящихся, для выработки многочисленных кадров руководителей из рабочих?

Третья догма: метод общей политической забастовки неприемлем для пролетариата. Его якобы критиковал Ф. Энгельс, практически подобная забастовка опасна — может расстроить обычный ход хозяйственной жизни страны. Но, во-первых, Ф. Энгельс критиковал всеобщую экономическую забастовку анархистов, выдвигавшуюся ими взамен политической забастовки. Во-вторых, кто и где доказал, что парламентская форма борьбы является главной формой борьбы пролетариата? Парламентская борьба является школой и подспорьем для организации внепарламентской борьбы пролетариата. Основные же задачи рабочего движения при капитализме решаются непосредственной борьбой пролетарских масс, их общей забастовкой, их восстанием. К тому же ориентация на общеполитическую забастовку в то же время отнюдь не отвергает и парламентские формы борьбы.

Во всяком случае, революция в России показала, что общая политическая забастовка является величайшей школой пролетарской революции — при чем же тут филистерские сетования о расстройстве обычного хода хозяйственной жизни?

Как очевидно, аргументы Сталина — взвешенные, точные и, разумеется, ленинские. Ведь Ленин не раз говорил, что «революционная теория не есть догма», что она «окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового и действительно революционного движения», что теория должна служить практике, «должна отвечать на вопросы, выдвигаемые практикой», должна проверяться данными практики.

Конечно, то, что дано в методе Ленина, в основном уже имелось в учении Маркса, являющемся «в существе своем критическим и революционным». Именно этот критический и революционный дух пронизывает с начала до конца и метод Ленина. Но было бы неправильно думать, что метод Ленина является простым восстановлением того, что дано Марксом. На самом деле метод Ленина является не только восстановлением, но и конкретизацией и дальнейшим развитием критического и революционного метода Маркса, его материалистической диалектики, вновь и вновь подчеркивает Сталин.

Что касается теоретических построений Ленина, то, отмечает Сталин, я из этой темы беру три вопроса:

1) о значении теории для пролетарского движения;

2) о критике «теории» стихийности;

3) о теории пролетарской революции.

1. 0 значении теории. Иные думают, что ленинизм есть примат практики над теорией в том смысле, что главное в нем — претворение марксистских положений в дело, «исполнение» этих положений, что же касается теории, то на этот счет ленинизм будто бы довольно беззаботен.

Я должен заявить, продолжает Сталин, что это мнение о Ленине и ленинизме совершенно неправильно. Теория есть опыт рабочего движения всех стран, взятый в его общем виде. Конечно, теория становится беспредметной, если она не связывается с революционной практикой, точно так же, как и практика становится слепой, если она не освещает себе дорогу революционной теорией. Но теория может превратиться в величайшую силу рабочего движения, если она складывается в неразрывной связи с революционной практикой, ибо она (и только она) может дать движению уверенность, силу ориентировки и понимания внутренней связи окружающих событий, ибо она (и только она) может помочь практике понять не только то, как и куда двигаются классы в настоящем, но и то, как и куда должны двигаться они в ближайшем будущем. Не кто иной, как Ленин, говорил и повторял десятки раз известное положение о том, что «без революционной теории не может быть и революционного движения».

Ленин больше, чем кто-либо другой, понимал важное значение теории, особенно для такой партии, как наша, ввиду той роли передового борца международного пролетариата, которая выпала на её долю, и ввиду той сложности внутренней и международной обстановки, которая её окружает. Ленин писал в 1902 году: «Роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией». По мнению Сталина, наиболее ярким выражением того высокого значения, которое придавал Ленин теории, следовало бы считать тот факт, что не кто иной, как Ленин, взялся за выполнение серьезнейшей задачи обобщения по материалистической философии наиболее важного из того, что дано наукой за период от Энгельса до Ленина, и всесторонней критики антиматериалистических течений среди марксистов. Энгельс говорил, что «материализму приходится принимать новый вид с каждым новым великим открытием». Эту задачу выполнил для своего времени не кто иной, как Ленин, в своей замечательной книге «Материализм и эмпириокритицизм», подчеркивает Сталин.

2. Критика «теории» стихийности, или о роли авангарда в движении.

Теория преклонения перед стихийностью выступает против революционного характера рабочего движения, она против того, чтобы движение направлялось по линии борьбы против основ капитализма, — она за то, чтобы движение шло исключительно по линии «выполнимых», «приемлемых» для капитализма требований… Теория стихийности есть идеология тред-юнионизма. Это — логическая основа всякого оппортунизма.