Юбер аллес (бета-версия) - Юрий Нестеренко

- Как вы полагаете, - спросил Фридрих, - если бы Шук выступил против Ламберта раньше, это могло бы спасти ситуацию?

- Не знаю, - пожал плечами Мюллер. - Смотря насколько раньше, смотря как выступил... Полагаю, Шук и впрямь рассматривал Ламберта-младшего как возможного преемника. И не вмешивался в ситуацию именно потому, что хотел посмотреть, как тот будет справляться. И совершил ту же ошибку, что и сам Ламберт - мерял успех сугубо внутрипартийными мерками. А когда спохватился, было поздно. Мягкая коррекция была уже невозможна, оставалась жесткая конфронтация. Что, в свою очередь, толкнуло этих твердолобых олухов на ответный шаг, окончательно лишивший Райхспрезидента пространства для маневра. Не мог же он поддержать тех, кто пытался его свергнуть.

- Мог и поддержал, - желчно возразил Власов. - Между теми, кто свергал его через путч, и теми, кто делал это через референдум, он выбрал вторых, только и всего.

- А вы выбрали бы первых? - усмехнулся Мюллер. - Что вы делали во время путча?

- Сидел дома, смотрел фернзеер. Нет, я не выбрал бы первых. Путч был глупостью, хотя самой большой глупостью, конечно, был референдум. Но уж раз он состоялся - нечего было, как говорят русские, махать кулаками после драки. Может быть, следовало и дальше сыграть по этим правилам. Мобилизовать наши ресурсы и идти на эти демократические выборы. В конце концов, в тридцать третьем нам это удалось. Пусть без восточных территорий, но спасти хотя бы сам Фатерлянд - здесь наша поддержка все еще была достаточно сильна... Но этот идиотский путч окончательно угробил репутацию Партии. Если Ламберта повесят за измену, вот уж о ком не буду сожалеть!

- Его не казнят, - убежденно возразил Мюллер. - Первое, что сделают либералы, окончательно утвердившись во власти - отменят смертную казнь. Вот увидите, через годик-другой его вообще амнистируют. Иное, во всяком случае, было бы свинской неблагодарностью с их стороны, - саркастически добавил он. - Думаю, мы еще увидим Ламберта и прочих клоунов на митингах ХНПФ, где их будут чествовать, как героев и чуть ли не спасителей Фатерлянда...

- Новообновленцы собрались на собственный съезд, вы слышали? Очевидно, объявят о выходе из НСДАП. И будут стараться перещеголять в либерализме самих либералов...

- Да, я видел репортаж. Все никак не отучусь от дурной привычки интересоваться новостями, хотя сейчас это не дает ничего, кроме вреда для печени... Вы видели эту мерзость - сюжет, как ломали Стену на границе с Францией? Им хватило бесстыдства показывать это все в прямом эфире... Знаете, мой мальчик, именно тогда я понял, что это - конец. Окончательный и бесповоротный.

- Ну, - криво усмехнулся Фридрих, - французы сами построили Стену из страха перед "германской угрозой" и имели полное право разломать ее в любую минуту.

- Да, но когда через проломы полезла вся эта мразь... какие-то волосатые ублюдки в драных американских штанах, девки с голыми сиськами... никто из наших пограничников даже не попытался их остановить.

- Чтобы остановить лезущую "брататься" укуренную толпу, пришлось бы стрелять на поражение, и не один раз. В нынешних обстоятельствах мне трудно представить себе офицера, который взял бы на себя ответственность за такой приказ.

- Вот именно, мой мальчик. Вот именно. Да и потом, солдаты не стреляли не только из-за отсутствия приказа. Им эти сиськи очень даже понравились, и сигареты с марихуаной, кажется, тоже.

- Но один все-таки дал пощечину полезшей к нему французской шлюхе, вы видели? Правда, камера тут же ушла в сторону...

- Угу - мы дожили до времен, когда о пощечине шлюхе уже приходится говорить, как о боевом отличии... Вы уже придумали, чем будете теперь заниматься? Только не надейтесь, что удастся прожить на пенсию. Помяните мое слово - скоро двух тысяч марок в месяц не будет хватать даже на хлеб. А может, и марки никакой не останется. Введут какой-нибудь евродоллар, чтобы лишний раз подчеркнуть разрыв с проклятым нацистским прошлым...

- В последние месяцы я просто отдыхал... и ждал, чем все закончится, - признался Фридрих. - Сейчас... не знаю. Может, устроюсь инструктором в какой-нибудь частный аэроклуб.

- Тогда поторопитесь, - посоветовал Мюллер. - Грядет масштабное сокращение армии, на улице окажутся тысячи пилотов... Кстати, пытать счастье на земле предков не советую. Там сейчас то же самое, если не хуже. И людей с дойчской кровью, включая даже фольков в десятом поколении, величают не иначе как оккупантами.

- Знаю, - сухо ответил Власов, в очередной раз задетый намеком на свои русские корни. - А у вас есть какие-то планы на будущее?

- Может, сяду писать мемуары. Осталось только дождаться предложений от американских издателей. "Кровавые тайны нацизма! Сенсационные откровения бывшего генерала РСХА!" Что вы на меня так смотрите? Шучу я, шучу. Хотя... в нынешних обстоятельствах... Знаете, мой мальчик, я рад, что вы не стали бросаться на меч или что там положено делать потерпевшему поражение рыцарю. Честно говоря, я этого опасался.

- А у меня мелькали аналогичные мысли на ваш счет, - усмехнулся Фридрих.

- Это было бы красиво, но глупо. Жизнь - это не героические саги, она куда пошлее и примитивнее, не так ли? Мы хотим жить, и мы будем стремиться выжить, даже когда все кончено... А главное - от нашей смерти теперь не было бы ровно никакого проку. Нет уж, лучше мы выживем. Хотя бы им назло.

Повисла короткая пауза.

- Кстати, - припомнил Мюллер, - вам, должно быть, интересно, как именно ушел от правосудия Зайн? Мне все же удалось вытрясти отчет у русских. Еще тогда, почти сразу после вашей отставки.

- Я догадался, - кивнул Фридрих. - Ему был вживлен электронный имплант с голосовым управлением.

- Да, - подтвердил бывший шеф Власова. - У него был кардиостимулятор - именно поэтому этот ублюдок проявлял такую несвойственную возрасту прыть. И микроимплант в гортани, распознающий речь и способный послать стимулятору команду на остановку сердца. Команда, естественно, активировалась только голосом самого Зайна. Он верно рассчитал, что, если его захватят, то уж наверняка станут допрашивать, а значит, возможность говорить у него будет...

- Какой была ключевая фраза?

- "Прими, Господи, душу мою" на иврите. Просто и по-своему остроумно... Кстати, и сам стимулятор, и распознавалка - американского производства.

- Неужели даже с маркировками?

- Вот представьте себе. А чего им бояться? Во-первых, поди докажи, что микросхемы не были куплены или даже украдены кем-то, не имеющим отношения к США. Во-вторых, даже если мы найдем клинику, где Зайну сделали операцию - окажется, что это сугубо частное заведение, делающее операции на коммерческой основе, и доктор понятия не имел, кто его пациент... Впрочем, теперь уже, конечно, мы ничего не найдем. А они и искать не будут.

- Знаете, - признался Власов, - меня до сих пор не покидает ощущение нереальности происходящего. Как все рассыпалось на ровном месте. "Тысячелетний Райх"... Ведь не было ни военного поражения, ни даже экономического кризиса. Еще недавно мы были одной из самых стабильных стран мира...

- Мы лишь подтвердили общую закономерность, - вздохнул Мюллер. - Все попытки построения идеального государства в истории терпели крах. И в общем-то это логично. Классы, партии, арийцы, неарийцы - все это, на самом деле, чепуха. Никакие идеи, даже самые красивые и правильные, не будут работать, пока человек в массе своей остается свиньей. Знаете, кстати, что по своей физиологии люди ближе всего к свиньям? Научно-медицинский факт. А еще я читал, что шея свиней устроена таким образом, что они в принципе не могут смотреть в небо. Теоретики коммунизма - я не про практиков, я про мечтателей, кто это все замышлял - решили, будто достаточно сказать свинье, что она умеет летать, и она полетит. Ну а если от одних слов свиньи не полетят, надо им помочь, столкнув с обрыва... Мы действовали разумнее. Мы не требовали разорвать связь с землей, мы лишь показали свиньям звезды. Для этого им, правда, пришлось подняться на задние ноги. И в такой позе они могли оставаться достаточно долго, но все же, как только представилась первая же возможность, с радостным хрюканьем вернулись на четвереньки. Вот почему жвачный американский капитализм вечен: он идеально подходит для свиней...

- Странно слышать такое о дойчах, - произнес Фридрих.

- Увы. Я был бы рад, если бы наш народ оказался исключением из общего правила. Но - вы видите то, что вы видите, - Мюллер сердито обвел рукой окружающее пространство.

Фридрих невольно проследил за его жестом и вдруг задержал свой взгляд, всматриваясь. Вдали сквозь листву обрамлявших аллею деревьев пробивался колеблющийся свет пламени - не слишком яркий в сиянии солнечного дня, но все же отчетливо различимый.

- Смотрите! - воскликнул он, вытягивая руку. - Снова зажгли Вечный огонь!

Вечный огонь в честь павших солдат Вермахта, горевший в пяти чашах Трептов-парка на протяжении сорока пяти лет, погас в первую же ночь после путча. Никаких официальных заявлений и разъяснений по этому поводу сделано не было; позже один из лидеров СЛС, когда к нему пробился журналист "Берлинер беобахтер" с этим вопросом, промямлил что-то насчет экономии газа. Его товарищи по партии, впрочем, были более откровенны, прямо призывая в своих газетах "сровнять фашистское капище в Трептов-парке с землей" и выстроить на его месте мемориал жертв нацизма или и вовсе торговый комплекс.