Я, маг! (сборник) - Дмитрий Казаков

– Как там амулет? – спросил Харальд, трогая языком шатающийся зуб. Их противники не нанесли пришельцам из другого мира серьезных ранений, но измолотили изрядно. – Они отобрали его у тебя?

– Вроде нет. – В голосе Младшего звучало недоумение. – Хотя не помню. Но сейчас я его на себе не чувствую…

– Плохо дело. – Харальд скривился. – Если ты потерял амулет, то бог снова сможет дотянуться до тебя. Если он, конечно, имеет силу в этом мире.

В щели у двери проникло желтое яркое сияние, Затем послышался шорох подошв. Дверь с треском распахнулась, и в помещение вступили несколько мужчин с факелами в руках.

Они переговаривались и хохотали, и Харальд с изумлением отметил, что их язык звучит вовсе не так чуждо, как это было на болоте. Он даже как будто понимал отдельные фразы.

Пленников вздернули и понесли. Сразу напомнили о себе синяки и раны. Размышлять стало трудно.

На улице шел дождь, мелкий и холодный. Небо нависло над миром темным низким потолком, а под ногами конвоиров что-то противно хлюпало. Дома на сваях терялись во мраке, их можно было рассмотреть, только подойдя вплотную.

Пленников втащили по приставной лестнице, затем заскрипели доски, и они вновь оказались в помещении, на этот раз – довольно большом и ярко освещенном. На стенах трещали, распространяя тепло, факелы. В нос ударил запах множества немытых тел.

За длинными дощатыми столами собрались, похоже, все мужчины болотного племени. Они были в большинстве своем невысоки, широкоплечи, зеленые и карие глаза блестели из-под нечесаных волос, украшенных растениями.

В кресле, стоящем у дальней стены, расположился дряхлый старец. Он был согнут, как червивый гриб, а лицо покрывали пигментные пятна. Но глаза зорко и пронзительно смотрели из-под набрякших век, а длинные пальцы, похожие на когти хищной птицы, крепко стискивали резные подлокотники.

Рядом со стариком стоял воин с мечом, который командовал поимщиками. Диковинное для этих мест оружие висело у него на поясе. Еще несколько человек держали в руках рогатины или короткие копья.

Пленников выволокли на середину комнаты и поставили на колени. Чуть в стороне Харальд заметил расстеленную на полу старую медвежью шкуру. На бурой шерсти лежали вещи путешественников – два меча, кинжал, всякие мелочи. Амулета Незримого не было.

Харальд бросил быстрый взгляд на сына. У того был разорван ворот, виднелась розовая, не тронутая загаром кожа на груди. Амулета там не было, но зато ниже шеи виднелся странный нарост, в точности повторяющий форму утерянного украшения.

Разглядев его, Харальд, несмотря на царящую в помещении жару, похолодел – Амулет Незримого словно врос в кожу, прячась от любопытных взглядов и жадных рук.

Успокоившись на этот счет, Харальд прислушался. Говорил воин с мечом. Голос его был глуховат, но слушали его все с неослабным вниманием. Только старец продолжал буравить пленников пристальным взглядом, и выражение его глаз Харальду очень не понравилось.

– Что происходит? – спросил Младший негромко, но тут же получил по спине древком копья.

– Решают, что с нами делать, – ответил Харальд шепотом, но наказание не избегло и его. Удар пришелся прямо по свежему синяку, и некоторое время бывший Владетель ничего не слышал из-за боли.

Когда же он вновь смог воспринимать действительность, то с удивлением отметил, что понимает почти половину того, что говорят пленившие их люди. Рассказывали мужчины из тех, кто днем участвовал в захвате чужаков, и слова их отличались мало, как кочки на одном болоте.

Потом губы разлепил старец.

– Давно я не видел в землях нашего народа незнакомцев, пришедших с захода, – проговорил он, и все шепотки и разговоры стихли. Наступила полная тишина, и стало слышно, как дождик шуршит по крыше. – За десять зим до того, как я стал (слово было непонятным, должно быть означало местного правителя) нашей деревни, оттуда пришел человек. Всем известно, что с той стороны, где умирает солнце, не может явиться ничего доброго, и мы убили его. В этот раз чужаков трое, и среди них женщина.

Он говорил медленно, а низкий гнусавый голос звучал властно, словно старик сидел не в деревянном кресле, а на троне из золота, и правил не маленьким племенем, а огромной территорией.

– Что же нам делать с ними? – вопрос повис в воздухе, и ответить на него осмелился воин с мечом.

– В отличие от жителей востока, нам не нужны (еще одно непонятное слово), – проговорил он. – Мужчин надо убить, а женщину оставить. Она сильная, здоровая, и ее утроба пригодится племени!

Харальд вдруг осознал, что собеседники говорят на языке, о котором он до сегодняшнего утра не знал, и ему стало страшно. Вспомнились слова, сказанные Ксайном: «И любой язык будет тебе как родной…»

– Ты правильно говоришь, Мид. – Старик смежил веки, словно от усталости, но тут же поднял их, обнажив полный непонятного гнева взгляд. – Женщину мы оставим, и она родит много сильных охотников. Но мужчин мы не просто убьем, нет, – тут он усмехнулся, а Харальд вздрогнул, представив, какие пытки придумает свихнувшийся от старости вождь. – Мы принесем их в жертву нашим богам! Мы совсем недавно узнали о них, и человеческий дар с нашей стороны укрепит расположение божеств!

– Ты, как всегда, решил мудро. – Мид склонил голову и отступил на шаг.

Со всех сторон донеслись одобрительные выкрики.

– Эй, погодите-ка! – воскликнул Харальд, ощутив в себе сильнейшее нежелание умирать. – Вы что, убить нас собрались?! Это как-то негостеприимно!

Болотные жители повскакали с мест, на грязных лицах появилось изумление. Мид нахмурился, опустив ладонь на рукоять меча, лишь правитель племени остался неподвижен. Разве что глаза его расширились.

– Ты знаешь наш язык? – проговорил он после паузы. – Откуда?

Харальд замялся, не зная, что ответить, но ответа от него, похоже, и не ждали.

– Никто, кроме рожденных на болотах, не может знать этого наречия! – Длань старца поднялась в обвиняющем жесте. – Разве что колдун, использующий богомерзкие заклинания!

По помещению прошел ропот, во взглядах, обращенных на него, Харальд читал отвращение, а в некоторых – ненависть.

– Долго проклятые колдуны пили кровь из нашего народа! – почти прошипел вождь. – И только обращение к силе богов помогло нам отстоять свободу! Ты сам раскрыл себя, и колдун – лучшая жертва!

Харальд понял, что они обречены.

– А женщина? – крикнул кто-то. – Вдруг она тоже колдунья?

– Нет, – покачал головой пятнистый старикан. – Женщины не могут пользоваться магией.