Сочинения в трех томах. Том 3 - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но оставим пока сражающихся с индейцами эмигрантов и вернемся снова в становище индейцев.
Мы уже говорили, что Луи Лебар, увидев въезжавшего в лагерь индейцев полковника Магоффина, с которым были также и мустангеры Торнлей и Карроль, должен был поневоле отказаться от своего намерения: Но так как ему пока нечего было бояться, что компаньоны заметят его отсутствие из корраля, где они оставили его стеречь мустангов, креол решил спрятаться в укромном местечке и дождаться возвращения полковника Магоффина, чтобы узнать, какие результаты будет иметь его поездка в лагерь семинолов.
Он привязал лошадь к дереву, а сам взобрался на вершину, откуда была хорошо видна хижина вождя племени. Он видел, как выстроились эмигранты перед входом в палатку, как ненавистный ему Ваш Карроль прошел в сопровождении Стротера к Тигровому Хвосту, как наконец Карроль вышел из палатки и, отвязав лошадь вождя, посадил на нее юного Дюпрэ. Но его удивление сменилось бешенством, когда он увидел, как уезжавшие эмигранты уводили с собой и вождя семинолов, которому не только не удалось взять с них выкуп, но и самому пришлось стать заложником.
Лебар, проследив несколько минут за уезжавшими шагом эмигрантами, спустился с дерева, вскочил на лошадь и галопом поскакал в становище краснокожих, где его приветствовали громкими криками радости. Он направился в палатку вождя, куда вслед за ним собрались на совет все старейшины племени. В то время как они совещались, придумывая способ выручить пленника и отомстить за него бледнолицым, показался бежавший во весь дух Тигровый Хвост. Он буквально задыхался от бешенства и хотел без промедления лететь вдогонку за эмигрантами, но Лебару достаточно было сказать ему несколько слов, чтобы заставить его отказаться от этого намерения.
— Вождь, — сказал Лебар краснокожему, — я понимаю ваше желание отомстить, но вы сделаете большую ошибку, если броситесь догонять ваших врагов. Вы можете отомстить им гораздо лучше, не подвергая себя при этом никакому риску. Вы упускаете из виду, что в лагере у них теперь никого не осталось для охраны девушек, о которых я вам говорил. Вы можете проехать туда кратчайшим путем и попасть в лагерь полковника задолго до возвращения эмигрантов. Послушайте моего совета, возьмите с собой пятьдесят воинов для нападения на лагерь бледнолицых и пошлите Вороное Крыло с остальными воинами вдогонку за эмигрантами, но прикажите ему не вступать с ними в настоящий бой, а стараться только задержать их. Тем временем сами мы поедем другой дорогой к лагерю эмигрантов и будем там по крайней мере на полчаса раньше, а этого времени вполне достаточно на то, чтобы разграбить лагерь и забрать из него все самое ценное. Затем мы заглянем в корраль и выпустим из него мустангов, чем накажем за непрошеное вмешательство моих компаньонов, а потом со всей добычей скроемся в лесу.
При первых же словах мустангера лицо Тигрового Хвоста просияло, а через минуту он уже сидел верхом на приведенной для него лошади и осматривал выстраивавшийся по его приказанию отряд в пятьдесят отборных воинов.
— Благодарю моего брата за совет, — сказал он, обращаясь к Черному Мустангеру, — я слушал его слова с таким же удовольствием, с каким ухо изнемогающего от жажды охотника слышит журчание ручейка… Едем! — крикнул он в заключение, размахивая томагавком.
Затем вождь подозвал женщин и приказал им сниматься с лагеря и перебираться в другое, более надежное убежище в глубине леса.
Через пять минут после того отряд Тигрового Хвоста, углубившись в лес, уже выезжал на тропинку, которая вела к броду через реку, а оттуда мимо корраля, где помещались пойманные мустанги, к лагерю эмигрантов.
Перебравшись на другой берег реки, где дорога была гораздо шире, индейцы пустили лошадей во весь опор. Вскоре перед ними открылся лагерь, и они с радостью убедились, что отряд полковника еще не возвратился.
Эмигранты были милях в четырех от лагеря, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Отправленных в погоню индейцев было довольно много и при этом они строго следовали совету Лебара только задерживать эмигрантов. Краснокожие, рассеявшись по всему лесу, незаметно подкрадывались и, разрядив ружья, исчезали. Такие нападения заставляли эмигрантов часто останавливаться и в свою очередь открывать огонь по нападающим, которые хотя и терпели каждый раз урон, но не прекращали враждебных действий. Все это, конечно же, задерживало эмигрантов, и полковник с ужасом думал, как долго остается еще им ехать до блокгауза. Вдруг со стороны лагеря до них донесся залп ружейных выстрелов. Полковник побледнел и, обращаясь к Карролю, сказал:
— Слышите эти выстрелы?.. Они напали на наш лагерь!.. Моя дочь и племянница погибли!.. А между тем мы не можем ехать скорее, потому что тогда преследующие нас краснокожие перестреляют нас поодиночке.
Ваш Карроль на минуту задумался, а потом, подняв голову, сказал полковнику Магоффину:
— Полковник, вы сейчас только убедились, что вам нет основания жалеть о том, что мы последовали моему совету…
— Да.
— Ну, так вот, предоставьте мне еще раз полную свободу действий. У меня и у Торнлея лошади гораздо лучше, чем у ваших людей, поэтому позвольте нам ехать вперед, а вы постарайтесь, насколько возможно, задержать этих негодяев.
— Поезжайте, мой друг, и спасите их… Помоги вам Бог!
Мустангеры, пришпорив лошадей, во весь опор поскакали в ту сторону, откуда слышались выстрелы врагов, осаждавших блокгауз.
Глава XVIII
ЛУИЗИАНА И ТЕННЕССИ
Полковник Магоффин, отправляясь разыскивать похищенного краснокожими племянника, приказал всем оставшимся в лагере перебраться в блокгауз и при этом слушаться его дочери, как его самого.
Теннесси Магоффин, несмотря на горе, вызванное исчезновением Эжена, показала себя достойной доверия, оказанного ей отцом. Она по-хозяйски проследила за тем, как перенесли в блокгауз все более или менее ценное из имущества. Затем велела подтащить фургоны и загородить ими вход в блокгауз, куда заставила перейти всех женщин и детей. Что же касается рогатого скота и упряжных
