Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Штелю ничего не сообщали о назначении этой базы. Он и не спрашивал. Полковник задумался, знал ли Келлерман — знал ли хоть кто-то в иерархии Адептус Механикус — что исследовали здесь.

Он мог понять это искушение. Возможно, оно было порождено самыми чистыми мотивами: желанием изучить те силы, что осаждали человечество, и найти слабые места врага. Но это знание было запретным отнюдь не без причины — что наглядно подтверждали изуродованные трупы в коридорах вокруг часовни.

Поэтому базу построили здесь, так далеко от любых островков цивилизации? Поэтому ее спрятали под водой?

— Думаю, мы увидели достаточно, — произнес Келлерман. — Теперь наш долг — уничтожить эту базу и похоронить темные деяния, что вершились здесь.

— Я согласен, — сказал Штель. — Сначала, однако, мы должны закончить наш поиск.

Грейл доложил, что его группа нашла еще двух техножрецов — они заперлись в кубрике и покончили с собой. Значит, оставалось еще четверо техножрецов, как минимум двое из которых были мутантами, вооруженными мечами.

— Шансы на спасение кого-то из них ничтожно малы, — нетерпеливо сказал Келлерман. — Мы должны…

— Если мы хотим спастись с этой базы, прежде чем взорвем ее, — сказал Штель, — нам придется установить таймеры на зарядах на достаточно долгое время. И я предпочел бы, чтобы на базе не осталось никого способного обезвредить их.

Келлерман признал это мудрым решением, и Штель снова разделил свой отряд. Баррески и Грейл должны были направиться к третьему и последнему шлюзу базы, в надежде обнаружить еще одну спасательную шлюпку. Анакора и Палинев должны прикрывать их, пока они будут искать последних мутантов.

— Михалев и я останемся здесь, — сказал Штель, — вместе с Келлерманом. Мы установим большую часть зарядов в часовне, чтобы эти машины точно разнесло в пыль.

Палинев при этом не смог скрыть удивленного взгляда. Должно быть, его удивило, что полковник присоединился к группе, которой, скорее всего, не придется вести бой.

Но у Штеля были свои причины.

У Михалева было шесть крак-гранат. Более чем достаточно, если использовать их с умом. Он прикрепил две гранаты к полурасплавившейся машине, которую демон осквернил своим прикосновением. Просто на всякий случай.

— Если есть что-то еще, — сказал он Келлерману, — что-то на этой базе, что мы не возьмем с собой, мы принесем это сюда.

Техножрец кивнул.

— Установите таймеры на два часа, — приказал Штель.

— Мы не можем действовать быстрее? — спросил Келлерман.

— Нам некуда спешить, — ответил полковник.

Келлерман, судя по его жестам, считал иначе — его руки нетерпеливо подергивались — но не стал спорить.

Петрусский так и не пришел в себя. Ему была необходима лучшая медицинская помощь, чем та, что могли обеспечить на поле боя. Штель надеялся расспросить его. Он не очень хорошо знал Петрусского, но не раз был впечатлен огромной физической силой солдата. В сочетании с естественной осторожностью Гавотского и боевыми инстинктами, отточенными большим опытом, казалось просто невероятно, что противник смог победить их так легко, не потеряв как минимум нескольких мутантов.

Вероятно, однако, что Петрусский уже ничего не сможет ему сказать. Судя по его ране и тому, как он упал, удар был нанесен сзади. Может быть, солдат даже не видел нападавшего.

В вокс-наушнике Штеля зашипели помехи. Он не смог разобрать ни слова из сказанного, ни даже понять, чей голос это говорил. Но он услышал звуки лазерных выстрелов, и это уже о чем-то говорило. Михалев тоже их услышал и, потянувшись к лазгану, выжидающе посмотрел на Штеля.

— Оставайся здесь, — приказал полковник. — Продолжай устанавливать заряды. Я разберусь с этим.

Достав лазерный пистолет и силовой меч, он решительно вышел из часовни.

Как только он решил, что оказался за пределами слышимости, то остановился, повернулся и осторожно пошел обратно.

Штель не был уверен в своих подозрениях. Иногда аугметические части его мозга могли прийти к таким выводам, от которых люди, более склонные руководствоваться интуицией, просто отмахнулись бы. Такие люди, как сержант Гавотский, например. Голос в голове Штеля кричал, требуя идти на помощь своим солдатам, а другой голос возражал, что Ледяные воины способны сами позаботиться о себе, а настоящая угроза находится здесь, прямо за спиной.

Он не знал, какому голосу верить. Он не знал, какой из них какой.

Прижавшись к стене, Штель осторожно заглянул в дверь часовни.

Михалев сидел на корточках у противоположного входа, устанавливая очередную гранату. Сначала Штель подумал, что, вероятно, ошибся. В этом случае его помощь была нужна другим солдатам его отделения, а он подвел их.

Потом в его поле зрения оказалась фигура Келлермана в красных одеяниях. Техножрец подкрался к Михалеву сзади, достал из своих одеяний силовой меч и включил его.

Штель увидел достаточно. Он шагнул в часовню, поднимая лазерный пистолет. Он не стал выкрикивать предупреждение, а просто дважды выстрелил в Келлермана, целясь в голову.

Первый выстрел попал в цель. Он должен был стать смертельным.

Келлерман мгновенно развернулся и поднял руку, в которую попал второй выстрел. Рефлексы техножреца были просто невероятны — а под его одеяниями, должно быть, скрывалась броня.

Он взмахнул рукой, и с его пальцев сорвался сияющий разряд энергии. Воздух расколол удар молнии, и Штель нырнул в укрытие под одну из машин, но все же разряд поразил его аугметическое правое плечо.

Молния прошла сквозь металл и плоть в его мозг, пылая, как тысяча солнц. Штель услышал собственный крик, но сумел обратить вопль боли в яростный рев. На мгновение наступила тьма. Потом рядом оказался Михалев, помогая полковнику встать на ноги. Келлерман исчез.

— Я не понимаю, сэр. Я думал, Келлерман — один из нас. Как он…?

— Мутант, — прорычал Штель. — Псайкер.

Он не знал, как ответить на вопрос Михалева, по крайней мере, не знал наверняка. Но определенные подозрения у него были.

— Где…?

— Сбежал, сэр, — Михалев кивнул на противоположный выход. — Он убежал, прежде чем я успел выстрелить. Если бы вы не вернулись…

Штель чувствовал себя слабым, истощенным — не физически, но разумом. Какой-то момент он даже боялся, что его органическая половина отключилась, и он находится в сознании лишь благодаря аугметике. Такое случалось и раньше. Он чувствовал себя так, словно в его голове оказалась губка для промывки.

Он больше не слышал лазерных выстрелов. Бой с мутантами закончился. Остальные бойцы отделения, вероятно, уже возвращались сюда. Психомолния Келлермана была почти бесшумной, но они должны были слышать два выстрела Штеля. На всякий случай он направил лазерный пистолет в потолок и выстрелил еще три раза — сигнал тревоги.

— Полковник, — сказал Михалев, — пропала одна крак-граната. Она была прикреплена на консоли, здесь. Келлерман стоял рядом…

— Жди здесь остальных, — приказал Штель. Сам он уже бежал к выходу.

Он остановился на перекрестке двух коридоров. Проверил каждое направление в инфракрасном режиме, прислушался на предмет шагов. Ничего.

Штель задыхался, ощущал слабость в ногах: остаточное действие того, чем выстрелил в него Келлерман. Неприемлемо. Он перенастроил свой разум и сразу же почувствовал себя сильнее. Он позволил своей аугметике взять на себя еще несколько функций мозга, уступив ей еще одну небольшую часть себя.

Он не знал, где Келлерман. Но мог предположить, куда тот направляется.

На долю секунды Штель закрыл глаза, вызвав в памяти план подводной базы, который он видел один раз и запомнил — и выбрал самый короткий путь к тому месту, куда хотел попасть.

Он добрался до шлюза меньше чем за минуту — до того шлюза, в котором его солдаты нашли спасательную шлюпку. Она была все еще здесь — серая яйцевидная капсула, скользкая от водорослей и плесени, стоявшая на квадратной пусковой платформе.

Он ждал в безмолвной тьме. Он уже начал думать, не ошибся ли. Потом он ощутил легчайшее движение затхлого воздуха, и понял, что не один здесь.

— Келлерман? — спросил Штель. — Или следует сказать «инквизитор»?

Келлерман вышел из тени. Он сбросил свои красные одеяния и тот механизм, что выдавал за серво-руку. Он был облачен в темный плащ, под которым была броня. Нижняя половина его лица была все еще закрыта шарфом, но капюшон был снят, и впервые Штель заметил, что у Келлермана лишь один глаз. Пустую глазницу другого пересекал глубокий старый шрам, скрывавшийся под шарфом. Штель подумал, предлагали ли Келлерману заменить глаз, и если да, то почему он отказался.

Он не опровергал предположение Штеля. Впрочем, догадаться было нетрудно. Обычный самозванец не смог бы попасть в его отряд с такой же легкостью, как Келлерман. Для этого была необходима помощь со стороны Департаменто Муниторум и, очень вероятно, Адептус Механикус.