Властелин колец - Джон Толкин

Из–за ворот доносился невнятный шум орочьих голосов, но вскоре стих и он. Голова раскалывалась, перед глазами плыли огненные пятна, но Сэм взял себя в руки и собрался с мыслями. В одном сомнений не было: через эти ворота ему в орочью крепость не проникнуть. «Здесь можно не один день прокуковать, пока они откроются, — подумал Сэм, — а ждать–то как раз и нельзя!» Время было на вес золота. В чем его долг, Сэм знал теперь твердо: спасти хозяина — или погибнуть.

«Больше похоже на второе, — мрачно отметил он про себя, вкладывая Жало в ножны и поворачиваясь спиной к медным створкам ворот. — Здесь это раз плюнуть».

Он медленно, ощупью двинулся назад по туннелю, не решаясь вынуть из–за пазухи эльфийский светильник и пытаясь связать воедино все, что произошло, начиная с Перепутья. Который теперь час? — пришло ему в голову. Наверное, один день кончился, а второй еще не начался… Но счет дням был потерян безвозвратно. Здесь царила тьма, здесь день и ночь не помнили своих имен, и всякий, кто попадал сюда, тоже был обречен забвению. «Интересно, думают ли они про нас хоть немножко, — вздохнул Сэм, — и что у них там делается?» На слове «там» он помахал рукой, но не на запад, как думал, а на юг — ибо снова находился в боковом туннеле Шелоб. На западе солнце приближалось к полудню, шло четырнадцатое марта по Засельскому Календарю. Арагорн вел из Пеларгира Черный Флот, Мерри спускался с Рохирримами по Долине Каменных Телег, а в Минас Тирите начинался пожар, и в глазах Дэнетора, к ужасу Пиппина, разгоралось безумие. И все же ни труды, ни тревоги не могли помешать друзьям постоянно возвращаться мыслями к Фродо и Сэму. О них помнили. Но Фродо и Сэм находились далеко, слишком далеко, чтобы им можно было помочь. Самая сосредоточенная и могучая мысль не смогла бы в эту минуту ничего сделать для Сэмуайза, сына Хэмфаста Гэмги: он был совершенно один.

Долго ли, коротко ли, Сэм снова оказался у каменной двери, преграждавшей выход из орочьего туннеля. Не отыскав, как и в прошлый раз, ни замкá, ни засова, он снова перевалился через верх и шумно спрыгнул на землю с противоположной стороны. Затем он крадучись двинулся к выходу из пещеры Шелоб, где все еще покачивались на холодном ветру обрывки огромной паутины: после теплой зловонной тьмы, оставшейся позади, ветер показался Сэму холодным, но нет худа без добра — по крайней мере, это помогло ему немного взбодриться. Он осторожно выбрался наружу.

За порогом царила зловещая тишина. Свет был тусклым — не свет даже, а какие–то поздние сумерки. Из Мордора поднимались огромные клубы дыма и плыли на запад, едва не касаясь головы хоббита. Непроницаемый свод дыма и туч отсвечивал снизу тусклым багрянцем.

Сэм взглянул на орочью башню — и вдруг ее узкие окна вспыхнули, словно маленькие красные глазки. Может, это какой–нибудь сигнал? От гнева и отчаяния Сэм совсем было запамятовал про орков, но теперь ему снова стало страшно. И все же он видел перед собой только один путь: попытаться проникнуть в эту ужасную башню через главный вход. Колени у Сэма подгибались; он заметил, что дрожит мелкой дрожью. Отведя глаза от башни и острых скал Прорези, торчавших впереди, Сэм принудил непослушные ноги двигаться. Медленно, прислушиваясь к каждому звуку, до боли в глазах всматриваясь в густые тени, залегшие у камней, он двинулся вперед мимо того места, где Шелоб настигла Фродо, — отвратительная паучья вонь еще стояла в воздухе. Теперь дальше, в гору… А вот и Прорезь: здесь он впервые надел Кольцо, чтобы его не заметили орки Шаграта.

Сэм остановился и сел на камень, чувствуя, что дальше идти пока не может. Он понимал: еще шаг — и он в Мордоре, а оттуда, вполне возможно, пути назад уже нет. Сам не зная зачем, Сэм вытащил Кольцо и снова надел его на палец. В тот же миг на плечи ему навалилась огромная тяжесть и он снова ощутил на себе ненависть Глаза — только теперь она была еще сильнее и настойчивее. Глаз искал и домогался, пытаясь проникнуть сквозь тень, наведенную им ради своей же безопасности, тень, которая теперь мешала ему, еще больше разжигая его нетерпение и сомнение…

Как и в прошлый раз, слух стал острее, а предметы этого мира истончились и затуманились. Скалы вокруг сделались бледными, едва различимыми, как сквозь дымку, зато издалека ясно донеслись бульканье и клекот нянчащей свою рану Шелоб. Где–то совсем рядом лязгал металл и раздавались яростные крики. Хоббит вскочил на ноги и прижался к стене. Хорошо, что под рукой есть Кольцо! Наверное, орки выслали к перевалу новый дозор… Впрочем, Сэм тут же осознал, что ошибается. Шумели в крепости: башня высилась теперь прямо над ним, по левую руку.

Сэма пробрал озноб, но он все же попытался взять себя в руки и двинуться дальше. Судя по всему, в крепости творилась какая–то чертовщина. А вдруг орки не выдержали искушения, махнули рукой на приказ и теперь пытают Фродо, терзают его, раздирают на куски?.. Сэм снова прислушался — и тревога сменилась проблеском надежды. Это же шум драки! Орки перессорились! Значит, у Горбага с Шагратом дошло до поножовщины! Шансов на успех это, конечно, не прибавляло, зато помогло Сэму решиться. Такие случаи на дороге не валяются! Любовь к Фродо пересилила все, и Сэм, снова забыв об опасности, с криком «Господин Фродо, держитесь!» взбежал по крутой тропе на перевал.

Поворот влево, крутой спуск… Мордор!

Сразу ощутив неведомую опасность, он поскорее снял Кольцо, хотя и уверял себя, что дело вовсе не в опасности, — просто–де следует видеть, куда идешь.

«Самому страшному лучше смотреть в лицо, — пробормотал он про себя. — Что толку блуждать в потемках!»

Грозный и безрадостный вид открылся глазам хоббита. Под ногами круто, утес за утесом, обрывался в темную пропасть самый высокий из гребней Эфел Дуата, а за пропастью поднимался еще один хребет, пониже, — мрачная Моргайя[594], внутренняя стена укреплений Черного Властелина.

Как клыки, чернели на огненном небе ее зазубренные вершины. Вдали, за широким, усеянным малыми огнями озером тьмы стояло зарево огромного пожара, и к небу столбами поднимался клубящийся дым, подсвеченный тускло–красным снизу и черный вверху, — там столбы сливались в одну общую завесу плотной мглы, нависавшую над всей огромной проклятой страной.

Не зная того сам, Сэм смотрел на Ородруин, Огненную Гору. Скрытые глубоко под конусом из пепла, невидимые горны Ородруина временами разгорались, и пламя с грохотом вырывалось наружу. Из трещин в склонах, бурля и клокоча, выплескивались потоки лавы и устремлялись вниз. Некоторые из потоков, пылая, ползли по направлению к Барад–дуру, оплавляя берега вырытых специально для них каналов; другие, извиваясь, прожигали себе дорогу в каменистой равнине и постепенно застывали, словно гигантские драконы, в муках извергнутые чревом земли и окаменевшие. В одно из таких мгновений и предстала Гора Судьбы глазам Сэма Гэмги. Багровый свет, разлитый над ее вершиной и не заграждаемый теперь высоким гребнем Эфел Дуата, пылал во все небо, и скалы казались залитыми кровью.

Сэм стоял в этих жутких отблесках, подавленный и устрашенный чудовищным величием крепости Кирит Унгол: только теперь он увидел ее всю целиком. Зубец, на который они с Фродо смотрели с той стороны перевала, оказался всего–навсего верхушкой одной из сторожевых башен крепости. Со стороны Мордора крепость представляла собой исполинскую трехъярусную громаду, опиравшуюся на каменный выступ. Сзади крепость защищена была утесом, к которому лепились, мал мала меньше, остроконечные бастионы. Стены, искусно отшлифованные, смотрели на северо–и юго–восток. С высоты Сэм различил внутри крепостных ограждений, в нижнем ярусе, узкий двор, откуда открывался выход на широкую дорогу, проложенную по самому краю пропасти; затем дорога поворачивала к югу и, петляя, спускалась вниз, во мглу, чтобы соединиться там с другой, идущей от Моргульского перевала. Пройдя через зубчатый хребет Моргайи, она вела дальше, на плато Горгорот, в направлении Барад–дура. Верхняя же, узкая тропа, на которой стоял сейчас Сэм, сбегала вниз по ступенькам и встречалась с главной дорогой, проходившей под хмурыми стенами крепости, у самых ворот.

Глядя на Башню, Сэм внезапно осознал, чуть не упав от своего открытия, что крепость строили вовсе не для того, чтобы враги не проникли в Мордор, а для того, чтобы они не могли оттуда выйти! И действительно — крепость, еще в давние времена, построили гондорцы, и служила она для обороны восточного Итилиэна. Воздвигли ее вскоре после заключения Последнего Союза, когда люди Запада поставили дозоры на границе темных земель Саурона, — в то время там еще таились многие из его слуг. Но и здесь случилось то же, что в башнях Нархост и Кархост, Зубах Мораннона: стражники предались праздности и дреме, среди них нашлись изменники — и Вождь Назгулов захватил башню. Выходом через Кирит Унгол на долгие годы завладели силы тьмы. Вернувшись в Мордор, Саурон счел крепость весьма удобной и полезной. Преданных слуг у него почти не было, все больше рабы, которых он держал в повиновении с помощью страха; их ни в коем случае нельзя было выпускать из Мордора! Впрочем, если бы нашелся дерзкий враг, которому удалось бы невредимым миновать долину Моргула и логово Шелоб, здесь его встретил бы последний заслон, зоркое, недреманное око, и дальше наглец не сделал бы ни шагу.