Добыча - Дэниел Ергин

Выиграли и менеджеры, если они были акционерами. Председатель правления «Галфа» Джимми Ли потерял работу, но получил около 11 миллионов долларов при опционных сделках. Но Буна Пикенса никто не мог превзойти. В 1985 году благодарное правление «Месы» в Амарилло проголосовало за выделение Пикенсу 18,6 миллиона долларов отсроченной премии за маневры по захвату «Галфа», принесшие «Месе» чистыми около 300 миллионов долларов. В тот год Пикенс был самым высокооплачиваемым корпоративным исполнительным директором в Америке.

В мае 1985 года лидеры «семерки» — семи наиболее развитых стран Запада — встретились на своем ежегодном экономическом саммите, на этот раз в Бонне. Темами обсуждения были: принципы развития свободного рынка, дерегуляция и приватизация. В Америке с огромным преимуществом только что на второй срок был избран Рональд Рейган, пообещавший стране «эру национального возрождения». При его администрации завершился столь характерный для семидесятых годов период пораженческих и пессимистических настроений, что было в значительной степени и прямым, и косвенным результатом нефтяного кризиса. В Америке инфляцию и спад сменили экономическая активность и бум. В свою очередь значительно продвинулась на пути к переустройству британского общества и Маргарет Тэтчер. Бизнес, упорная работа и рабочие совещания за завтраком обрели положительный статус в тэтчеровской Великобритании. Даже Франсуа Миттеран, президент-социалист Франции и самый выдающийся долгожитель в мировой политике, отказался от государственного регулирования и классического французского этатизма в пользу свободного рынка. Западный мир переживал третий год относительно оживленного экономического роста. Но на этот раз экономическое возрождение радикально отличалось от прежних периодов послевоенного подъема: его не питал рост спроса на нефть. Экономики индустриальных стран быстро адаптировались к высоким ценам на нефть и ее потребление было вялым.

В энергетике единственной серьезной проблемой, которую в предыдущие несколько лет приходилось решать лидерам «семерки», были вызывавшие серьезные разногласия планы западных европейцев значительно увеличить покупки советского газа. Европейцы предполагали использовать их в программах диверсификации в энергетическом секторе, чтобы сократить свою зависимость от нефти. Они также надеялись повысить занятость в машиностроении и сталелитейной промышленности. Администрация Рейгана была против этого проекта, опасаясь, что расширение импорта газа создаст Советскому Союзу рычаги для политического давления на Европу. Кроме того, она не хотела, чтобы Россия получала дополнительные доходы в твердой валюте, что укрепляло бы ее экономику и военный потенциал. С нарастанием разногласий вокруг этой сделки, Вашингтон наложил запрет на экспорт американского оборудования для этого проекта, а затем попытался запретить и экспорт европейского оборудования, созданного на основе американских технологий.

Такое посягательство на право экстерриториальности вызвало бурю. Результатом был острейший с времен «октябрьской войны» и эмбарго в 1973 году европейско-американский конфликт. На карту были поставлены два различных подхода к вопросам безопасности: стремление европейцев увеличить число рабочих мест и обеспечить стабильность экономики и убежденность американцев в существовании советской угрозы. Эмбарго американцев угрожало безработицей ряду отраслей европейской промышленности. Это было настолько сильным ударом для крупнейшей британской машиностроительной компании «Джон Браун», что Маргарет Тэтчер лично позвонила Рейгану. «Джон Браун погибает, Рон», — сказала она. Чтобы придать вес своей позиции, она даже вылетела в Шотландию и присутствовала на церемонии по случаю начала поставок компанией «Джон Браун» оборудования для сделки по газу — тем самым открыто выражая протест против американского запрета.

После многочисленных гневных заявлений и обвинений наконец был достигнут компромисс: ограничение европейского импорта из Советского Союза до 30 процентов всех поставок природного газа, и ускоренное развитие огромного норвежского месторождения «Тролль» как альтернативного источника природного газа в рамках Североатлантического альянса. На этом споры по поводу газопровода закончились, и западные лидеры смогли отложить в сторону вопросы безопасности в энергетическом секторе.

Так что теперь, в 1985 году, вопросы повестки дня на экономическом саммите в Бонне показывали, как изменился мир. Они главным образом касались проблем торговых отношений между промышленными странами — протекционизма, положения доллара, отношения к экономической экспансии Японии. Это были вопросы в рамках «Запад-Запад». Нефть и энергетика, главнейший вопрос в отношениях «Север-Юг», вообще не обсуждался. Как и в шестидесятые годы, нефть и энергоносители были доступны в изобилии и, следовательно, не сдерживали экономический рост. Поставки снова стали надежными. Избыточный мировой объем нефтедобычи превышал ежедневный спрос на 10 миллионов баррелей, что было эквивалентно 20 процентам потребления западного мира. Кроме того, Соединенные Штаты, Германия и Япония закладывали значительные объемы нефти в свои стратегические резервы. «Резервная безопасность», которой не существовало на всем протяжении семидесятых годов, теперь восстанавливалась.

Тем временем, на Ближнем Востоке в продолжавшемся военном конфликте Иран и Ирак нарушали все принятые табу. Разрушались не только города, но и нефтеперерабатывающие предприятия, наносились удары по нефтепромыслам и танкерам, в том числе ходившим под флагами многих других стран. В прежнее время бомбардировка танкера, несомненно, вызвала бы скачок цен, теперь же независимо от нападения на судна цены на наличных и фьючерсных рынках то поднимались, то опускались. Короче говоря, не было необходимости включать вопросы энергетики в то ограниченное число главных проблем, на которых западные лидеры как главы государств могли бы сосредоточить свое внимание. На прежних саммитах нефть была часто доминирующим и самым щекотливым вопросом. Но теперь, в 1985 году, впервые с того времени, как десять лет назад такие саммиты начали проводиться, западные лидеры подписали коммюнике, в котором о нефти и энергоносителях упоминаний не было.

Само отсутствие этого вопроса было убедительнейшим свидетельством того, насколько перестроилась мировая экономика, сделав выводы после экономических и политических потрясений семидесятых годов, в которых главную роль играла нефть. Теперь нефть, по-видимому, не требовала какого-то особого отношения к себе: она действительно стала просто одним из товаров. Первый фактор, который определял энергичный экономический рост в шестидесятые годы — надежные поставки нефти — по-видимому, вновь обретал свое место. Второй фактор, однако, все еще отсутствовал. Нефть все еще не была дешевой — пока еще.

В середине восьмидесятых годов цена на нефть балансировала на краю пропасти. На карту было поставлено столь многое, что все взгляды были прикованы к каждому ее малейшему колебанию. Как в 1984 году отметил президент «Эссо Юроп», «сегодня цена на нефть — это главная переменная величина в равновесии двух важнейших факторов и самый большой из всех источник неопределенности будущего». Начнет ли цена снова подниматься, будет ли медленно опускаться или же резко упадет? Шли месяцы, и во всем мире — не только в энергетических компаниях, но и в финансовых учреждениях и коридорах государственной власти — все чаще задавались вопросом «как низко она упадет», и для этого были веские основания. От ответа на этот вопрос в огромной мере, конечно, зависело положение нефтяных компаний. Но не только. Он определит будущую реальность «власти нефти» в мировой политике и в огромной мере скажется на экономических перспективах и менявшемся балансе сил экономики и политики во всем мире. Высокие цены будут выгодны экспортерам, начиная от Саудовской Аравии и вплоть до Ливии, Мексики и Советского Союза. СССР также зависел от продажи нефти, равно как и природного газа, поскольку твердая валюта, которую он расходовал на покупку западных технологий, была крайне необходима ему для модернизации своей экономики. Низкие цены благоприятствовали бы странам-импортерам нефти, в том числе двум таким центрам экономической активности, как Германия и Япония. В середине, в состоянии неопределенности, стояли Соединенные Штаты. У них были интересы по обе стороны водораздела. США были крупнейшим в мире импортером и потребителем нефти, но, кроме того, и вторым в мире ее производителем, и добрая часть их финансовой системы была завязана на высокие цены на нефть. Если дело дойдет до крайности, на какую сторону они встанут?

Глава 36. Хорошая встряска: как низко может упасть цена?