Хо - Raptor

— Я всё-таки сумел положить тебя на лопатки, — усмехнулся Евгений.

Хо ничего ему не ответило.

— Как давно я мечтал об этом. И вот — свершилось. Я стою, а ты лежишь — несчастное и жалкое. Ты напоминаешь раздавленного таракана. Вот ведь как всё повернулось, да? Тебя сразил жалкий человечишка, примат, ничтожество. А ведь ещё вчера ты не сомневалось в своём совершенстве и непобедимости. Странно, но мне действительно жаль тебя. Людям свойственно сострадать даже тварям, не заслуживающим жалости.

— Пожалей лучше себя, — прохрипело Хо, отхаркивая кровь.

— Ну уж нет, — Евгений присел рядом с ним на корточки, наклонив голову. — Хватит. Ты постоянно заставляло меня жалеть самого себя, тем самым лишая самоуважения, заставляя поверить в то, что я действительно ничтожен и примитивен. Но я доказал тебе, что это не так. Забавно, Хо. Оглядываясь назад, я диву даюсь. Сколько боли и страданий ты мне причинило. Как неистово жаждал я наказать тебя по заслугам. И вот, настал мой час. Справедливость восторжествовала, и судьба тирана теперь в моих руках. Пришла пора остановить твои бесчинства, сумеречный выродок.

— Так чего же ты ждёшь? Давай, нанеси последний удар!

— Удар-то нанести труда не составит, — Евгений выпрямился. — Но будет ли он последним? Нет, Хо. Я слишком хорошо успел тебя изучить. Ты не из тех, кто легко сдаётся. Если даже Высший Разум не уничтожил тебя, то неужели мне это под силу? Да и нужно ли это?

— Подобное милосердие — предел глупости.

— Неужели? А с чего ты взяло, что я проявил милосердие? Милосердно было бы прервать твою никчёмную жизнь, смысла которой ты не можешь найти до сих пор, от чего и страдаешь, предаваясь извращённым утехам, чтобы хоть как-то скрасить своё бесцельное прозябание на границе двух измерений. Не-ет, Хо, я не стану тебя убивать. Даже если бы знал, как это сделать, я бы всё равно сохранил тебе жизнь. Лучшего наказания для тебя сыскать невозможно. Что может быть хуже одиночества? Не мнимого, а настоящего. Ты ведь знаешь, что это такое? Зна-аешь. Поэтому и нашло меня. Ты сумело покинуть великую пустоту, но всё равно осталось одиноким изгнанником. Никому не нужным, кроме самого себя.

— Ты так ничего и не понял… — прошептало Хо, закрыв глаза.

— Да всё я понял, — Евгений поморщился. — Нам больше не о чем разговаривать. Надеюсь, что ты усвоило урок, и знаешь теперь, что такое человек. Я наглядно продемонстрировал тебе, на что способен человек, загнанный в угол. Ведь стремясь защитить то, что ему дорого, всё то последнее, что у него осталось, и ради чего он, собственно говоря, живёт, человек становится немножечко Богом. Совсем ненадолго, но… Но ему хватает, чтобы успеть совершить подвиг. Или погибнуть.

— Уж что вам, людям, действительно свойственно — так это придумывать красивые высказывания. Красивые, но пустые. Пригодные для книжных страниц, но не для жизни. А ты думал о том, что будет дальше?

— А ничего не будет. Я просто уйду. И всё.

— Ты не посмеешь.

— Да неужели? Не обманывай себя, Хо. Лучше приведи в порядок мысли, и усмири свой гнев. Не я начал эту войну, которую ты называешь «игрой». Если считаешь себя цивилизованным существом, то найди в себе мужество признать свою неудачу. Наш разговор затянулся. Меня ждёт Ольга. Я не прощаюсь с тобой. Увидимся вечером. Нужно будет обсудить детали нашего освобождения. Только прошу тебя обойтись без обмана и вероломства. Будет только хуже. Для тебя.

Хо ничего ему не ответило. Бросив на него последний взгляд, Евгений развернулся, и отправился вдаль по тропинке. Он не оборачивался, не смотря на всю опасность ситуации. Он был убеждён, что Хо не набросится на него со спины. Только не в этот раз. И оно действительно не напало.

Полежав ещё немного без движения, сумеречник сделал хрипящий вдох, после которого его помятая грудь начала постепенно восстанавливаться. Приподнявшись на локтях, он сплюнул кровь в сторону, после чего медленно встал на ноги, поднявшись во весь свой внушительный рост.

Не моргая, Хо пристально смотрело вслед удаляющемуся Евгению, словно ожидая, что тот обернётся. Но он уверенно шёл вперёд, постепенно скрываясь за деревьями. Сейчас Женя чувствовал себя героем, победившим зло. Казалось бы, гнев побеждённого монстра так или иначе должен был себя проявить, но Хо почему-то демонстрировало глухое спокойствие. Лишь на мгновенье его глаза блеснули ненавистью, сразу перед тем, как оно отвернулось, и зашагало в противоположном направлении. Так же не оглядываясь. Двигаясь уверенно, но не вызывающе, походкой чемпиона, впервые потерпевшего неудачу. Лес молчаливо расступался перед ним, не смея задерживать. Волнующее представление закончилось.

До сих пор, вспоминая этот эпизод, я задаюсь вопросами, на которые никак не могу найти ответ. Что случилось в том придуманном лесу? Что произошло между двумя злейшими врагами на самом деле? Как удалось человеку совладать с сумеречником? И совладал ли он с ним? А вдруг этот легендарный триумф был обычной инсценировкой, устроенной Хо? Зная, на что способно Хо, можно допустить любую версию, но истина, тем не менее, так и останется тайной за семью печатями. Также останется необъяснимым взгляд, которым Хо одарило своего победителя. Пожалуй, это единственное незаметное свидетельство его глубоких замыслов, неведомых никому, кроме него одного. До этого я считал, что глаза сумеречника не способны выражать ничего кроме безумной ненависти, коей насквозь пропитано всё его существо. Но я ошибался. Готов поспорить, что в ту минуту, во взгляде Хо проскользнуло нечто вроде разочарования и, как ни странно это прозвучит, сочувствия. Никто не знает, что творилось в его голове, и чем оно руководствовалось. Постичь его невозможно. Проклятое Хо навсегда останется для меня величайшей загадкой. Одним большим вопросом, ответа на который, возможно, и вовсе не существует.

На песчаном берегу лежали бурые клочья сухих водорослей, обломки сгнившего топляка, и гладкая, словно отполированная галька. Маленькие птицы, похожие на карликовых чаек, бесшумно носились в воздухе, время от времени подбирая что-то с берега, и с поверхности воды. Сырая прохлада слегка покалывала кожу.

Ольга поднялась на небольшой холм, немного выступающий вперёд, и возвышающийся над берегом, как смотровая площадка. Густая зелёная трава, покрывающая его, была необычайно тёплой и приятной. Взойдя на вершину холма, девушка остановилась, с тревогой глядя вдаль. Река неторопливо несла свои воды мимо неё, самозабвенно морщинясь волнами.

— Не волнуйся за него, — внезапно произнесла Лиша, словно поймав мысли подруги. — С ним ничего не случится.