Республика ШКИД (большой сборник) - Алексей Пантелеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дверь вошел высокий пожилой человек, одетый в серый пиджак и синие кавалерийские рейтузы. У него было тяжелое худощавое лицо, маленькие глаза, блестящие за очками в роговой оправе, стриженные ежиком волосы и широкие, похожие на лопухи уши.
– Новенький?
– Да, Виктор Николаевич, — разом заговорили оба воспитателя. — Только что прислали, от профессора Подольского.
Виктор Николаевич взял из рук Сашкеца бумажку, быстро проглядел ее и уставился на Химика.
– Ты у меня смотри, каналья! — крикнул вдруг, багровея, заведующий. — Я, брат, не потерплю!… Я с тобой живо расправлюсь!
Викниксор подбоченился и топнул ногой (дворник расплылся в улыбке).
– Я тебя, голубчика насквозь вижу!… Ты так и знай, что воровства и хулиганства я не потерплю! Стой смирно! Выпрямься!… Вынь руки из кармана!… Ты у меня здесь по-другому заговоришь… Что?… Что ты там бормочешь?
– Я ничего… — потерявшись, прошептал Химик. Он никак не мог догадаться о причине гнева заведующего, зная за собой только одну вину: украденные у торговки по дороге в Шкиду две пачки папирос.
"Но как он узнал?" думал Химик.
– То-то, ничего. Если не нравится, можешь убираться на все четыре стороны. Я воров и хулиганов не держу!… — Викниксор закашлялся и приказал:
– Уведите!…
– А вы обратили внимание, Виктор Николаевич, — спросил в учительской Сашкец, — что новичок — инвалид?
– Нет, не заметил.
– У него нет левой руки.
Не успел Химик осмотреться в гардеробной, как воспитатель заторопил его, и они отправились в класс.
По первоначалу урок промелькнул быстро. Природовед — тусклое, обсыпанное пылью существо в пенсне и черной студенческой тужурке — громким и вялым голосом объяснял про хитиновый покров. Что такое хитиновый покров, — новичок, понять не успел, потому что урок кончился.
В перемену Химика окружили шкидцы и стали рассматривать. Кто-то спросил фамилию — Химик ответил. Он удивлялся, что к нему не пристают и не задирают. Потом сосед его по парте, маленький и пухленький шкидец, по прозвищу Мышка, стал рассказывав про Шкиду. Прозвали этого шкидца Мышкой за маленький рост, круглость и внешнюю тихость.
Тихостью в Шкиде называлось умение тихо и незаметно делать "дела", что весьма успешно он проделывал с викниксоровской мамашей.
Эта подслеповатая, еле двигающаяся старушка, прозванная шкидцами Совой, готовила обычно на общей кухне. Всегда околачивавшийся там, имевший пристрастие к еде, Мышка, когда видел, что готовится что-нибудь по его вкусу, тихонько исчезал из кухни и, притаившись в темной прихожей около викниксоровской квартиры, терпеливо поджидал Сову.
– Витенька, — входила к Викниксору старушка, — сядь, покушай котлетку! — и протягивала перед собой подносик.
Протягивала и не замечала своими уставшими жить глазами, что на подносике, кроме пустой тарелки, ничего больше не было, а Мышка в другом темном углу уже хрустел заботливо поджаренной котлеткой.
Ел осторожно, откусывая по маленькому кусочку — совсем по-мышиному…
Воспитателей Мышка величал халдеями, заведующего Викниксором, природоведа Амебой, а высокого воспитателя Кирилла Ивановича знал попросту Кирой.
Со следующего урока начались Химиковы мучения. Каждый преподаватель вызывал его к доске и заставлял отвечать. Химик поспешно вылезал из-за парты, выходил вперед, но молчал. Глаза были опущены вниз, и лицо принимало привычное выражение — мрачное и тупое.
Худшие ожидания новичка оправдывались: в Шкиде действительно учились много. До обеда он вытерпел четыре урока, а на седьмом (третьем после обеда) его начало мутить.
– Ну что, кончились? — спросил он у соседа, когда прозвенел звонок и ребята начали вытаскивать шапки.
– Ум-гу… Два часа до ужина гулять можно…
– А потом?
– Потом — ужин.
– Не-е… После ужина что?
– Уроки опять. До чая… — И Мышка, напялив шапку-треух, убежал, а Химик медленно поплелся в зал.
Ребят в школе уже не было. Кто ушел на двор, кто на улицу, кто на дальнюю прогулку. И в этой гулкой тишине пустынного здания новичок почувствовал себя уютнее.
Он два раза съехал по перилам, покатался на подметках по свеже-натертому паркету и пошел осматривать Шкиду.
Наверху ничего интересного не было, — детдом как детдом, только почище и поопрятнее, чем в институте у Подольского. Тянулись одной линией классы; умывалка, музей, спальни, гардероб.
Внизу тоже все, что полагается в детдомах; кухня, спальня мочевиков, учительская, столовая. За столовой — класс четвертого отделения и дальше еще комната с вывеской: "Коллектив Юнком. Клуб"…
Химик вернулся назад и стал на площадке.
Сбоку была какая-то дверь, за этой дверью еще дверь и коридор. Коридор освещало маленькое оконце. Оконце освещало двери маленького чуланчика, запертого висячим замком.
Химик быстро оглянулся и прислушался. Потом ловко и умело сбил замок и юркнул в чуланчик. Обшарить его было делом одной минуты, но там ничего, кроме старых войлоков, не оказалось.
"Запирают еще", подумал Химик, пряча за пазуху замок и осторожно выходя на лестницу.
Химик опять поднялся наверх и остановился в дверях пустого зала. Массивные ручки литой бронзы, изображавшие геральдических львов, заинтересовали его. Он осторожно погладил холодный металл. Подергав ручки в стороны, он посмотрел винты и быстро пошел к себе в класс. В классе новичок запрятал сбитый замок в угол своей парты, из парты достал отвертку и опять двинулся в зал.
Но там уже были шкидцы. Двое ребят медленно ходили по кругу и разговаривали. Один, волосатый, на длинных кривых ногах и в долгополом пальто, упрямо и без выражения убеждал своего соседа, которого звал Иошкой, что Пушкин — реакционный писатель. В доказательство долгополый блеющим голосом декламировал:
Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, царской службы
И на пирах разгульной дружбы
И в сладких таинствах любви.
Иошка звал своего соседа то Косей, то Козей, то Козьей Ножкой, нервно размахивал худыми руками и, брызжа слюной, доказывал, что Пушкин революционер.
В доказательство он читал:
О, юный праведник, избранник роковой,
О, Занд, твой век угас на плахе,
Но добродетели святой
Остался глас в казненном прахе.
В своей Германии ты вечной тенью стал,
Грозя бедой преступной силе,
И на торжественной могиле
Горит без подписи кинжал.
– 3адрыги, — забормотал Химик. — Не могли у себя в классе наговориться. Только с дела сбивают…
А Иошка с Косей ходили и спорили. Кося блеял как коза. Иошкин нос покраснел и походил на пуговку.
